Грета полностью открыла дверь и была вознаграждена возможностью узреть Крансвелла в таком же белом махровом халате с надписью «Савой» на кармане; он восседал за столом, поглощая доставленную в номер яичницу с беконом.
– Это я не тебе, – пояснил он, увидев Грету. – А ему. Зализанные волосы, ядрено-белые зубы и идиотские вопросы. Как себя чувствуешь?
– Старухой, – ответила она и пошла к нему присоединиться. – А ты как?
Крансвелл рассеянно ковырнул пальцем марлевый квадратик, приклеенный пластырем к шее, который казался особенно белым на фоне его кожи.
– Неплохо. Небольшая такая слабость, но проходит.
– Отлично, – сказала она. – Пей побольше, прими витамины, не напрягайся особо в ближайшую неделю. Похоже, он выпил у тебя больше, чем у меня. – На самом деле марля была лишней: ранки, которые оставляли зубы вампира, быстро заживали, превращаясь в чуть зудящие болячки, – но зато он хотя бы не сможет их расчесывать. – А что еще сказали в новостях?
– По сути – только это, – просветил ее Крансвелл. – Они сами не знают, что, к черту, происходит, но признаваться не собираются, так что, похоже, все закончилось.
– По ощущениям, и правда закончилось, – согласилась Грета. – Ощущение… обыденности. Я и не знала, насколько же соскучилась по обыденности. Эта неделя была самой длинной в моей жизни. А вообще-то, какой сейчас час?
– Половина четвертого. Однако завтрак тут, похоже, подают в любое время, когда вам захочется, что полезно знать на тот случай, если вдруг отвратительно разбогатеешь.
– Запомню. Никто не звонил?
– Звонили, но мы все еще спали, – ответил он. – Оставили сообщение. Я особо не вслушивался, потому что оно для тебя, но у твоей подруги со странным именем все под контролем вроде бы?
– Ох, слава богу! – выдохнула Грета и по дороге к секретеру стащила у него из тарелки кусок бекона.
Судя по дисплею, Надежда звонила пару часов назад: в записи голос у нее был усталый, но довольно веселый.
«Грета, полагаю, ты еще отсыпаешься после того, о чем рассказала мне утром. Все в порядке: я в приемной, вызвала на помощь Хэла Ричторна. Всех гулей, кроме двух, после первой помощи отпустили: ожоги, отравление дымом. Одной сломало ногу упавшим обломком, но в целом – они в приличном состоянии. Я отложила поездку в Шотландию, так что буду здесь столько, сколько понадобится. И не беспокойся об Анне: ее сегодня выписывают, и я позабочусь о том, чтобы она не пыталась выйти на работу, пока полностью не восстановится. – Надежда помолчала. – Позвони, когда сможешь, ладно? Хочу убедиться, что ты в порядке».
Грета медленно положила трубку. От нахлынувшего чувства облегчения у нее снова закружилась голова. Она не заслужила таких друзей, но она очень-очень благодарна за них судьбе.
– Все в порядке? – поинтересовался Крансвелл, вопросительно на нее глядя.
Грета кивнула, выпрямляясь, и только теперь поняла, насколько сильно проголодалась. В последний раз она ела… Господи, кажется, накануне рано вечером? А потом еще отдавала кровь. Неудивительно, что ей как-то не очень хорошо.
– По-видимому. Я ей перезвоню… как только поем, – сказала она. – И выпью кофе. Хочешь еще кофе?
– Конечно, хочу! – заявил Крансвелл. – Не знаю, когда остальные вернутся. Они пошли… по магазинам.
– По магазинам, – тупо повторила Грета. – А! Да. Ратвен любит ходить по магазинам. Как он был, когда уходил?
– Вроде как хорошо, может, немного уставшим казался. А тот ожог превратился в очень слабый загар. Это… это было, типа, поразительно: только что ему было сильно нехорошо, и не прошло и нескольких часов, как он такой: «Пошли, выжмем кредитку Варни досуха».
– Я примерно такого и ожидала, – отозвалась Грета, снова снимая трубку. – Регенерация у этого типа вампиров очень быстрая, когда работает как следует. Я когда-нибудь напишу статью по сравнительному темпу заживления травматических повреждений тканей у классических дракуланов и луннозависимых подвидов кровопитающих… Алло, обслуживание номеров?
* * *
Ратвен действительно любил ходить по магазинам. Очень.
Пусть даже в данный момент деньги, которые он тратил, формально были чужими: он заикнулся было насчет того, что расплатится с Варни, как только банки выдадут новые карты взамен утраченных, но Варни прервал его широким жестом: «Это самое малое, что я могу сделать в ответ на вашу доброту и гостеприимство, да и вообще, денег у меня несколько больше, чем я могу самостоятельно потратить». Это было характерно для всех вампиров – а также, похоже, всех вомпиров: очень долгая жизнь и мудрое вложение денег обычно шли рука об руку.
Прежде всего, конечно, они купили Ратвену новый телефон, с помощью которого он инициировал утомительные и раздражающие мероприятия по задействованию страховых агентов, потом зашли в банки… а потом Ратвен всерьез приступил к покупкам. Ведь ему и правда было необходимо столько всякой всячины! Компьютеры, одежда, обувь (машина пока подождет: он будет горевать по «Ягуару» позже, а «Вольво» вообще-то и так пора было на пенсию, но пока в качестве транспорта сойдут и такси), средства для ухода за волосами, аксессуары… Список все не заканчивался.
К тому моменту, когда они вернулись в «Савой», нагруженные пакетами, уже наступил вечер, а Ратвен почувствовал себя если не совсем хорошо, то хотя бы почти собой. Варни имел несколько ошарашенный вид, что нередко случалось с теми, кто сопровождал Ратвена по магазинам, а в данном случае еще и потому, что пострадала в основном его кредитка. Ратвен мысленно пообещал себе, что, как только извлечет новый «Макбук» из коробки, сразу же расплатится с Варни с помощью онлайн-банка, и мимолетно, но живо порадовался тому, что современные технологии сделали такое возможным.
Он молчал, пока они поднимались наверх на лифте, предавшись размышлениям. Одна неделя. Очень многое может случиться за неделю. И очень многое случилось – с ним и со всеми ними. Он чувствовал себя усталым, но не измученным, и почти с удовольствием оценивал разницу между этими двумя состояниями. Мысль о доме все еще оставалась болезненной, но эта боль была смягчена, изолирована уверенностью в том, что уже приняты должные меры для восстановления, ремонта, замены.
Когда они вошли в номер, Ратвен едва успел надежно пристроить покупки, как Грета – все еще закутанная в гостиничный халат, так как одежда, в которой она побывала в туннелях, ремонту и спасению не подлежала, – обняла его так крепко, что ребра заскрипели.
Он прижал ее к себе, очень живо помня, каково было обнимать ее прошлой ночью, помня, как она спросила «шею или запястье», помня ее прохладные пальцы на своей обожженной коже, – и принял еще одно мысленное решение. Она никогда не просила его о помощи, никогда даже не упоминала о возможности кредита, однако он знал, что ее практика едва держится на плаву, что ей очень хотелось бы модернизировать и расширить свою приемную, – и, гладя Грету по голове, Ратвен думал о ней и об Уилферте, работавшем до нее, и о том, что они значили для города… и недоумевал, почему он так чертовски долго не мог за это взяться.
