– Трюгви, вытряхни этого из штанов и спусти ему шкуру с задницы! – произнес я по-скандинавски.
Понял мужик или нет, но перепугался неслабо. Глазки забегали в поисках выхода, но выход был перекрыт, и мужик принял храброе решение: схватился за нож.
Трюгви ухмыльнулся и вытащил мечуган.
– Не калечь, – предупредил я, а то с него станется: отрубит руку и всё тут кровищей забрызгает. А пол чистый.
– Господин!!! – просочившись мимо моих бойцов, вперед просочилась Быська. Бухнулась на колени: – Не убивай, господин! Он хороший! Муку привез! Два мешка! В подарок!
Муку, значит. Не будем уточнять, откуда такая щедрость. Тем более ответ интуитивно понятен. Стоит взглянуть на телосложение Быськи и вспомнить о ее любвеобильности.
– Трюгви, повремени пока, – произнес я на языке викингов. И по-словенски, обращаясь к мужику: – Ты угрожаешь мне оружием в моем доме?
Мужик поспешно спрятал нож. Назвать эту зубочистку оружием – преувеличение. Но угрожал ведь.
– Прости меня, господин…
– Ярл! – перебил я его. – Так ко мне обращаться.
– Прости меня, ярл! Не знал, что это твой дом! Я не хотел…
– А теперь хочешь! – перебил я его снова. – У тебя, значит, лишняя мука есть? Ну так с тебя двадцать мешков, и будем считать, что ничего не было.
На бородатой морде выразилось явное облегчение. Легко отделался. Но я нынче добрый:
– Быська! Мы с дороги и голодны!
– Сейчас, мой господин, мигом!
– А ты, Зимовод, бегом за мукой! Пропустите его.
Скинул шубу, шлем с меховым подшлемником, положил на лавку. Эх, сейчас бы в баньку да пивка… Но рано.
– Витмид, Вихорёк, Оспак, Трюгви, Траусти – вы со мной. Заря – ты здесь хозяйка. Если что надо, Кёль и остальные тебе пособят.
Я поскреб шевелюру и вновь нахлобучил шлем.
Пора нанести официальный визит князю Гостомыслу.
О, совсем забыл! Подарочек. Насколько я помню, князь любит холодное оружие. В свое время я ему подарил кинжал. Нынче, пожалуй, меч преподнесем.
– Вихорёк! Принеси мне пяток приличных трофейных мечей из тех, что на продажу.
Клинки у всех – выше среднего. Качество одинаковое: хорошая скандинавская работа. Выбрал тот, у которого ножны не затертые. Вот теперь можно и прогуляться.
Первое, что бросалось в глаза при взгляде на ладожскую крепость – явные следы ремонта. И ворота выглядели посерьезнее, чем раньше. Ладожский князь сделал правильные выводы из прошлогодних событий.
У ворот нас встречали. И не кто-нибудь, а сам княжий боярин воевода Бобр.
– Здрав будь, Ульф-ярл! – добродушно пробасил он. Выходит, просветил его племянник насчет моего нового статуса. – Рад тебя видеть!
– И я, боярин! Здравия тебе! Спасибо за то, что приглядел за моим домом!
– Пустое, ярл. Так по правде. – Типичная варяжская поговорка, однако. – Князь зовет тебя в трапезную. Пойдем!
В трапезную? Как удачно. Братья Крумисоны очень оживились, когда Витмид перевел им краткую речь боярина. Качественно пожрать с дороги – что может быть лучше!
Да, мы как раз к обеду.
Сам Гостомысл восседал на председательском месте и питался. Пара знакомых бояр, два десятка полузнакомых дружинников, за женской частью стола – пяток особ слабого пола, оценить качество которых непросто, так как одежек на них – как листьев на капусте, а головные уборы примерно как у монашек. По закрытости, а не по роскоши.
Место справа от Гостомысла было свободно. Неужели для меня?
Гостомысл приветливо помахал мне рулькой:
– Ярл!
Ага. Этот тоже в курсе.
Той же рулькой обозначил своим дружинникам: освободить места повыше для почетных гостей. Те сдвинулись, не забыв прихватить посуду.
Мои, все, кроме Вихорька, немедленно метнулись за стол и, не дожидаясь, пока им принесут посуду и инструменты, принялись жрать и выпивать прямо из здоровенной емкости.
Нет, ну что за манеры!
– Позволь вручить тебе скромный подарок! – Я кивнул Вихорьку, и он поднес Гостомыслу меч. Тот обтер руки о шерсть тусовавшегося рядом пса и принял подарок. Вынул из ножен, одобрительно хрюкнул, повесил на спинку кресла, похлопал по скамье: мол, присаживайся.
Я отказываться не стал. Вихорёк вписался между Траусти и Оспаком. Места между ними не было, но Оспак чуток сдвинулся вправо, и место образовалось. Что характерно, потесненные Гостомысловы дружинники протеста не выразили. Вероятно, были знакомы с Парусом в те времена, когда тот служил Рюрику.
А приведший меня Бобр похлопал по плечу боярина, восседавшего ошуюю от князя, и обозначил жестом: освободи плацкарту. Боярин восторга не выразил. Я вроде помнил его рожу: один из тех, кто когда-то на совете, во время войны с Водимиром, больше всех орал, что плевать на Ладогу, а надо брать и грабить Водимиров град, пока хозяин в отлучке.
Бобр еще раз хлопнул боярина по плечу. Поувесистее. И, наклонившись, шепнул тому что-то на ухо. Боярин скривился так, будто вместо вина мочи глотнул. Но освободил место, которое немедленно занял Бобр.
– С чем прибыл в мой город? – поинтересовался Гостомысл.
– Купить кое-что надо. И продать, – пробормотал я с набитым ртом. Тоже ведь проголодался.
– А что сам?
– Так скучно на месте сидеть. – Я пригубил то, что налили в кубок. О, винище! Самое то к жареному поросенку.
– А я слыхал, неспокойно в твоей новой вотчине. Свеи к тебе наведались.
– Как пришли, так и ушли. Кому я позволил. Больше не сунутся. А мне в крепости сидеть скучно. Я привык… путешествовать.
Гостомысл кивнул понимающе:
– С Рюриком, слыхал, помирился?
– Вроде того.
– Это хорошо. Когда такие люди, как вы, обиду друг на друга держат – это неправильно. Рюрик большое дело затеял. Те, кто с ним, большую славу обретут.
– Знаю я это дело, – кивнул я. – Хочет взять торговый путь на полдень и под себя подмять.
– И не только, – строго произнес Гостомысл. – Не только путь, но и все земли окрест. Сумеет – великим князем станет.
– Это да, – не стал я спорить, налегая на поросенка. – Мне тоже пригодится.
– Верно, – согласился князь. – Через кирьялов по озерам идти не хуже, чем по Неве. Но я знаю тебя, ярл. Ты на своем острове сидеть не станешь. Не таков ты. Вон сюда сам пришел, хотя мог бы человека прислать. С Рюриком тебе – самое место.
Я посмотрел на князя в упор:
– Можно спрошу тебя напрямик?
– Спрашивай, – кивнул князь.
– Зачем ты за Рюрика ратуешь? Что тебе в этом проку? Вы не соправители больше, а соседи, насколько я знаю. Дружить – это понятно. Но остальное – зачем?
