— Как, отец, предки графов Плуернель становились иногда врагами нашего рода?
— Да, дети, вы узнаете и это. Но не будем забегать вперед. Вам понятно, без сомнения, что если наши предки передавали месть из поколения в поколение с самых отдаленных времен, то по необходимости они должны были передавать и причины, вызвавшие эту месть, а вместе с тем и главные факты из жизни каждого поколения. Таким образом составлялись из века в век наши архивы, и доведены они были до наших дней.
— Вы правы, отец, — сказал Сакровир, — этот обычай вполне объясняет то, что нам казалось сначала таким странным.
— Сейчас, дети, — прервал купец, — я сделаю вам еще некоторые разъяснения относительно языка манускриптов. Но сначала позвольте мне обратить ваше внимание на эти священные реликвии, которые так много будут говорить вам после того, как вы познакомитесь с содержанием манускриптов. Этот серп, — продолжал господин Лебрен, кладя вещицу на прежнее место, — относится к манускрипту номер один, помеченному пятьдесят седьмым годом до Рождества Христова. Вы узнаете, что это время было для нашей семьи еще свободной эпохой радостного благосостояния, добродетельных мужей, славных заветов. Это время было, увы, закатом прекрасного дня! Ужасные бедствия начались вскоре: рабство, казни, смерть…
И, помолчав с минуту под наплывом мыслей, господин Лебрен продолжал:
— Каждый из этих манускриптов расскажет вам жизнь наших предков.
Не приводя всех объяснений, которые давал своим детям господин Лебрен, попробуем перечислить в хронологическом порядке, как будто бы дело идет об инвентаре кабинета антиквария, все, что находилось на столе таинственной комнаты. Как сказано выше, к маленькому золотому серпу был приложен манускрипт, помеченный 57 годом до нашей эры.
К манускрипту под № 2, помеченному 56 годом до нашей эры, был приложен бронзовый колокольчик, вроде того, какими теперь в Бретани украшают ошейники у рогатого скота. Этому колокольчику должно было быть, по меньшей мере, 1905 лет.
К манускрипту под № 3, помеченному 50 г. до нашей эры, был приложен осколок железного ошейника, разъеденного ржавчиной, на котором можно было разобрать следы следующих латинских букв: «Servus sum…» («Я раб…»).
Без сомнения, имя владельца раба находилось также на ошейнике, но от времени сгладилось.
Ошейнику должно было быть, по крайней мере, 1799 лет.
К манускрипту под № 4, помеченному 290 годом нашей эры, относился маленький серебряный крестик на цепочке того же металла; обе вещи почернели, как будто побывали в огне. Этому крестику было 1559 лет.
К манускрипту под № 5, помеченному 393 годом нашей эры, относился массивный медный шишак шлема, представлявший собой жаворонка с полураспущенными крыльями. Этому шишаку было 1456 лет.
К манускрипту под № 6, помеченному 497 годом нашей эры, была приложена железная рукоятка кинжала, почерневшая от ветхости. На одной из сторон ее можно было прочесть слово «Ghilde», а на другой — два слова на кельтском, или галльском языке (нынешнее бретонское наречие, по крайней мере приблизительно): «Amintiaich» («Дружба») и «Comrmmitez» («Общность»).
Этой рукоятке кинжала было 1352 года.
К манускрипту под № 7, помеченному 675 годом нашей эры, относился настоятельский посох, украшенный серебром и, по-видимому, позолоченный. Среди других украшений тонкой работы на этом посохе можно было разобрать имя «Мерофлед».
Этому посоху было 1174 года.
К манускрипту под № 8, помеченному 787 годом, были приложены две маленькие монеты Каролингов, одна медная, другая серебряная, соединенные железной проволокой.
Этим монетам было 964 года.
К манускрипту под № 9, помеченному 885 годом, относился зазубренный наконечник стрелы.
Этой стреле было 964 года.
К манускрипту под № 10, помеченному 999 годом, был приложен череп (судя по строению и по величине, 8—9-летнего ребенка). На наружной стороне черепа были вырезаны по-галльски следующие слова: «Fin-al-bed» («Конец мира»).
Этому черепу было 850 лет.
К манускрипту под № 11, помеченному 1010 годом, относилась раковина.
Ей было 839 лет.
К манускрипту под № 12, помеченному 1157 годом, был приложен золотой пастырский перстень, какие носили обыкновенно епископы. На одном из алмазов, украшавших его, был выгравирован герб Плуернелей в виде трех золотых орлиных когтей на красном поле.
Этому перстню было 712 лет.
К манускрипту под № 13, помеченному 1208 годом, прилагалось орудие пытки — пара железных клещей с зубцами, заходящими один за другой.
Этому орудию пытки был 641 год.
К манускрипту под № 14, помеченному 1358 годом, относились две вещи: 1) маленький железный треножник, 20 сантиметров в диаметре, сильно попорченный огнем; 2) рукоятка кинжала с богатой насечкой и гербом графов Плуернелей на головке.
Этому железному треножнику и этой рукоятке кинжала был 491 год.
К манускрипту под № 15, помеченному 1413 годом, был приложен нож, служащий для убоя скота, с роговой ручкой, лезвие которого заржавело от времени и было сломано пополам.
Этому ножу было 436 лет.
К манускрипту под № 16, помеченному 1515 годом, была приложена маленькая Библия, одно из первых произведений печатного станка. Переплет у Библии был обугленный, так же как и уголки страниц, точно она в течение некоторого времени подвергалась действию огня. На иных страницах можно было заметить, кроме того, пятна крови.
Этой Библии было 334 года.
К манускрипту под № 17, помеченному 1648 годом, относился железный кузнечный молот, на котором были вырезаны по-бретонски следующие слова: «Ez Libr» («Быть свободным»).
Этому молоту был 201 год.
К манускрипту под № 18, помеченному 1794 годом, была приложена почетная сабля с вызолоченным эфесом и со следующими надписями по обеим сторонам клинка: «Французская Республика. Свобода. — Равенство. — Братство. Жану Лебрену за услуги от отечества».
Наконец, тут же, на столе, лежали два последних предмета этой коллекции, пока еще без рукописей, лишь с пометками — 1848 и 1849 годы:
1. Драгунская каска, подаренная в феврале 1948 года графом Плуернелем господину Лебрену.
2. Кандалы, которые Лебрен носил в Рошфорской тюрьме.
Понятно, с какой благоговейной почтительностью, с каким горячим любопытством рассматривала семья купца эти остатки прошлого.
Наконец Лебрен прервал молчание, царившее в комнате во время осмотра:
— Как вы видите, дети, эти манускрипты рассказывают историю нашей плебейской семьи почти за две тысячи лет, так что хроника нашей семьи по праву может быть названа историей целого народа, историей его ошибок, увлечений и даже преступлений, так как рабство, невежество и нищета не только унижают, но и развращают человечество. Благодаря Богу, однако, дурные дела в нашей семье совершались редко, зато патриотизм и героизм наших предков галлов, мужчин и женщин, во время продолжительной борьбы с Римом и франками толкал их на целый ряд великих подвигов. Я говорю: мужчин и женщин, ибо многие страницы вот этих повествований покажут вам, что наши женщины, как достойные дочери Галлии, соперничали друг с другом в преданности и мужестве. Многие из этих образов, полных то героизма, то трогательной нежности, будут жить в вашей памяти, окруженные ореолом любви и славы. Мне надо дать еще одно разъяснение относительно языка манускриптов. Дед мой, занимавшийся книгопечатанием, человек ученый и образованный, перевел на современное бретонское наречие все манускрипты, написанные по-галльски. Благодаря этой работе вы будете в состоянии читать эти документы совершенно свободно.
