В действительности же было совсем по-иному.
Истинно, что власть над Персидой изначально принадлежала деду Кира, которого также звали Киром, и был Кир Первый внуком Ахемена, прародителя. Сын же Кира Первого, Камбис, которого Астиаг и избрал за его тихий нрав мужем своей дочери Манданы, некогда сам отказался от власти над Аншаном в пользу своего двоюродного брата Аршама, отца моего. Так было. Никто не принуждал Камбиса отдавать власть свою, утвержденную законом. Сам он, став мужем Манданы, передал правление Аршаму, ибо опасался того, что мнительный Астиаг или его потомки увидят в нем перса, который тайно желает овладеть троном мидийским.
И вот помню, что после той игры отроков в «царя горы» мой отец Аршам, узнав обо всем, что случилось на заднем дворе царского дворца, и о том, как держался Кир перед самим Астиагом, позвал меня и тихо сказал мне:
— Помни всегда, Гистасп, сын мой, как досталась мне власть в Персиде. Помни, кто мне отдал скипетр свой. Вот говорю тебе: настанет день, когда Кир войдет в силу. Видно, что боги любят его. Если попросит он скипетр, то отдай ему без всякого спора, гнева и огорчения. Знай: если поступишь так, то когда-нибудь власть возвратится к тебе сторицей, как посеянное в землю зерно.
Так говорил мне отец, и всегда хранил я слова его в сердце моем.
И вот как случилось, что отдал я власть Киру, брату моему, по своей воле.
Когда вошли мы с Киром в возраст воинов, то часто проводили дни, охотясь на зверей и птиц.
Однажды мы вдвоем преследовали горного барана и подъехали на своих конях к самому краю ущелья. Там была такая узкая тропа, что пришлось сойти с седел и тянуть за собой испуганно упиравшихся коней. Помню, как у них из-под копыт выскальзывали камни и шумным градом сыпались на дно пропасти.
Когда миновали мы опасную тропу и выбрались на небольшое плоскогорье, нашим глазам открылось, что баран, уходя от погони, встретил в этих местах противника, не менее крепкого, чем он сам. И вот теперь оба, опустив завитые рога, готовились к поединку.
Мы оставили коней за выступом скалы и подобрались к животным поближе, скрываясь за крупными камнями. Я снял с плеча лук и приложил стрелу к тетиве и колебался только в том, какого из баранов избрать своей добычей, а какого будет правильным оставить своему брату.
Тогда я тихо сказал Киру:
— Ты стреляй в того, который водил нас по горам, а я возьму другого. Он помельче.
Но Кир тронул меня за правую руку и шепнул в самое ухо:
— Гляди зорче, Гистасп. Будем соблюдать закон и терпеливо подождем свой черед.
Он указал вдаль, и я, к своему удивлению, заметил барса, который, как и мы, таясь за камнями, наблюдал за будущей добычей.
— Великий Митра посылает нам не только добрую охоту, но и доброе знамение,— заметил Кир.— Поглядим, что будет.
Бараны сначала покружились, опустив головы, потом замерли на несколько мгновений и вот, разом поднявшись на дыбы, ударились рогами.
Так сталкивались они три или четыре раза, а затем уперлись лбами и стали изо всех сил теснить друг друга, пока ноги одного не дрогнули и шея его не стала сгибаться вбок. Сильнее оказался тот самый баран, который полдня убегал от нас. Он ударил побежденного в бок завитками рогов, и тот, упав, покатился по камням прямо к краю пропасти.
В тот же миг из-за камней выскочил барс и бросился на победителя.
Не успел я моргнуть, как мой брат выхватил из колчана стрелу и натянул тетиву до самого плеча.
— Бей нашего барана! — велел он мне.
Барсу не хватило последнего прыжка, а баран не успел отпрыгнуть в сторону, как обоих поразили стрелы.
Вторая стрела Кира пробила шею побежденному барану, едва тот поднялся на ноги.
Так охота выдалась очень удачной!
И вот что сказал мне Кир, когда мы приторочили свою добычу к седлам:
— Видишь, Гистасп, все достается тому, кто более внимателен и менее тороплив, чем все остальные. Бараны были глупы уже потому, что стали драться, только завидев друг друга. Барс был умнее. Если бы он попытался напасть сразу, то двух пар крепких рогов хватило бы, чтобы дать ему отпор. Но он выждал, пока один побьет другого, чтобы потом справиться с обоими по очереди. Если бы поторопились мы, то, скорее всего, упустили бы барса.
Он огляделся вокруг и рассмеялся так громко, что эхо донеслось со дна ущелья и дальних перевалов.
— Теперь главное,— добавил он,— чтобы никто не готовил засаду на нас с тобой. Плохо оказаться глупее, чем думаешь о себе самом.
И тогда, слыша столь мудрые слова своего брата, я невольно воскликнул:
— Ты должен быть царем Персиды!
Кир пристально посмотрел мне в глаза и сказал:
— Гистасп! Таких слов не бросают впустую. Вспомни их, когда придет время.
На обратном пути нас ждала новая трудность, ибо верно говорят разумные люди: «Нет такого прибытка, от которого не может статься убытка». А случилось то, что добыча наша оказалась такой большой, что коням стало совсем невмоготу пройти по той узкой тропе над пропастью, по которой мы добрались до плоскогорья, тем более что одного барана Кир подбил еще утром и целый день таскал его на своем коне. Перетаскивать добычу на своих плечах представлялось делом не менее, а может, и более опасным.
Рассудив так и эдак, мы с братом все же решили подвергнуть риску коней. Осталось только договориться, кому из нас идти первым и проверить удачу: сохранить свою добычу или потерять ее вместе с конем. И скажу больше: не только с конем, но и вместе со своей жизнью. Ведь конь мог сорваться внезапно, и неизвестно, успел бы Кир или я вовремя отпустить поводья. На все была воля Ахурамазды, однако решать предстояло своей головой.
И тогда брат мой Кир предложил поступить по жребию. Он подобрал маленький камешек, завел руки за спину, а потом протянул ко мне два сжатых кулака и сказал:
— Выбирай, Гистасп! Если «камень», то пойдешь первым, а если «пусто», то сначала посмотришь, как пройду я.
Помолившись богам и упросив богов отдать мне «камень», я ткнул пальцем в левый кулак брата.
Кир раскрыл ладонь, и я обрадовался до глубины души, увидев, что боги вняли моей молитве.
Я протянул было руку за камнем, но брат внезапно опять сжал кулак и, ни слова не говоря, переложил камень на правую ладонь.
Удивившись, я спросил Кира:
— Брат! Почему ты не отдал мне мой жребий, установленный богами? Ты хочешь повторить все сначала?
Тогда Кир улыбнулся мне и твердо сказал, наперед отвергая все мои возражения:
— Брат! Жребий был в моих руках, потому остается в моей воле решать, кому и как он должен достаться. Ты не пойдешь первым. Первым пойду я.
И с этими словами он швырнул мой жребий далеко в пропасть, так что камешек сразу пропал с глаз.
