Первым ректором новой школы считается Г. Смотрицкий, отец Мелетия Смотрицкого, человек европейски образованный. В школе Острога учили чтению, письму, пению, русскому, латинскому и греческому языкам, диалектике, грамматике и риторике; наиболее способные выпускники отправлялись за счет Острожского в Константинополь, в высшую патриаршую школу.
А между тем в середине XVI века имя Константина Острожского звучало в связи со светским скандалом. Племянница Острожского ЕлизаветаГальшка была одной из самых завидных невест княжества. Отец умер еще до ее рождения, и Гальшка унаследовала огромные поместья на Волыни. Судьбой наследницы живо интересовались не только мать Беата и опекун Константин Острожский, но и польский король. Ведь на кону были реальная власть и немыслимые деньги! Но Гальшка захотела сама распорядиться своей судьбой. Ей пришелся по душе молодой Дмитрий Сангушко из рода Ольгердовичей — его поддерживал Константин Острожский. Беата вначале тоже была не против, но король кандидатуру православного жениха для богатой наследницы не одобрил. И тогда Константин Острожский помог Дмитрию Сангушко увезти тринадцатилетнюю Гальшку. Влюбленные тайно обвенчались… Мать невесты была в ярости и написала жалобу королю… Приговор дерзкому похитителю ужаснул шляхту: смертная казнь! Молодые пытались скрыться в Чехии, но их нагнали… Еще бы — погоню возглавлял Мартын Зборовский, один из претендентов на руку Гальшки! Дмитрий был жестоко убит, Константин Острожский — лишен права опекунства. А Гальшка превратилась в нечто вроде векселя на богатство. По приказу короля она должна была стать женой старого вдового графа Лукаша Гурко. Тут опять вмешалась мать, которой не понравился жених. Беата желала выдать дочь за князя Семена Слуцкого. Семен увез Гальшку во львовский доминиканский монастырь, где их обвенчали. Но Лукаш Гурко не собирался сдаваться: он захватил монастырь и увез Гальшку к себе в замок в Шамотулах. Однако бедная девочка проявила характер: она отказалась признавать старика своим мужем. Но Лукашу, собственно, ее прелести были ни к чему… Он получил права на имения, и этого ему было достаточно… Строптивая жена 14 лет просидела запертая в башне в полном одиночестве. Константин Острожский ничем не мог помочь племяннице. Только после смерти мужа ее наконец освободили, но она была уже не совсем в здравом рассудке. Константин взял ее в Острог, обеспечил, как мог, комфортную жизнь… О трагической любви Гальшки и Дмитрия Сангушки написал роман Всеволод Соловьев, писатель Серебряного века.
Кстати, Гальшка дала значительную сумму на Острожскую академию, основанную дядей.
Время то недаром называлось Смутным. Политические и религиозные деятели переходили от группировки к группировке, от государя к государю, от веры к вере… Взять хоть Мелетия Смотрицкого, который после горячей защиты православия перешел к столь же горячей пропаганде унии и католичества, или Курбского, бывшего приближенного Ивана Грозного, бежавшего в Польшу… В 1602 году Константин Острожский принимал у себя будущего царя Лжедмитрия I. Вручил ему «Книгу о постничестве» Василия Великого, отпечатанную в его типографии Петром Мстиславцем в 1594 году с дарственной надписью «Григорию — царевичу Московскому». Переписывался с Борисом Годуновым и даже принимал его у себя в Остроге. Если было нужно — проявлял себя как жестокий феодал, подавляя восстания казаков. Но в его замке находили приют все, кого преследовали за веру. Он строил храмы, монастыри, школы и организовал Брестский поместный православный собор, выступавший против унии… Это был очень смелый шаг, который привел к ссоре с королем Жигимонтом III. Судя по некоторым высказываниям, Острожский был готов с оружием в руках отстаивать права единоверцев. Но, впрочем, на войну не решился — наоборот, выступал за веротерпимость и толерантность. Жена его была католичкой, дочери вышли за протестантов… Посылая в 1600 году Львовскому братству декрет польского сейма против православных, Острожский писал братчикам: «Посылаю вам декрет последнего сейма, противный народному праву и святой правде, и даю вам не иной какой совет, как только, чтобы вы были терпеливы и ожидали Божья милосердия, пока Бог, по своей благости, не склонил сердца его королевского величества к тому, чтобы никого не оскорблять и каждого оставить при правах своих».
Твердая позиция не могла не вызывать ненависти. Острожского обвинили в том, что не укрепляет вверенных ему областей против возможного нашествия татар, требовали от него уплаты подымного сбора, которого насчитали 40 000 коп грошей. Но он был слишком влиятелен и богат, чтобы ему мог серьезно навредить даже король.
Умер князь глубоким стариком, ему было за 80. Оба его сына и дочь Анна стали католиками. Младшего сына, по некоторым предположениям, отравил слуга. Константина Константиновича похоронили в Остроге в Замковой Богоявленской церкви. И типография, и коллегиум вскоре перешли к католикам. А в 1636 году внучка Острожского Анна Алоизия, воспитанная фанатичной матерью, приказала вынуть кости князя из гробницы, вымыть их, освятить по католическому обряду и перенести в католическую часовню.
Но остались книги, и церкви, и память.
В 2008 году православный князь Константин Константинович Острожский был канонизирован как благоверный.
БЛАГОРОДНЫЙ АФЕРИСТ
ГРИГОРИЙ ОСТИК
(?–1580)
В каждом роду встречаются на протяжении столетий люди разные… И герои, и трусы, и интеллектуалы, и простецы… Как свидетельствует история, «громкое» имя — это только ответственность перед предками, но не гарантия высоких душевных качеств его обладателя.
Разные персонажи были и в славном роду Остиков… Старейшина рода Кристиан Остик в 1413 году принял герб «Трубы», один из его сыновей, Радзивилл, дал начало роду Радзивиллов, потомки другого сына Станислава, остались Остиками. В Беларуси владели Остики землями возле Осиповичей и на Минщине, но благополучие рода, а главное, его репутация прервались на Григории Остике. Этот самый Григорий стал главным героем поэмы, изданной в 1580 году в Вильно, в типографии Николая Криштофа Радзивилла. Хотя, правильнее будет сказать: не героем, а антигероем… Поэма называется «Плач несчастного Григория Остика, за его поступок лишенного чести и осужденного на смерть в 1580 году, месяца июня 15 дня в Вильно». Автор зашифровал свое имя в первых буквах строк предисловия к поэме: Станислаус Лаврентий. Впрочем, о нем, кроме имени, ничего не известно.
Первые строки поэмы звучат в переводе со старопольского так:
Плачу, вязень няшчасны, гора напаткаўшы,
На дурных сваiх справах галаву зламаўшы.
Наракаю на волю — воляй карыстаўся,
З ёй па свеце шырокiм дзе хацеў бадзяўся.
За нiшто стан лiчыў свой, як i годнасць стану,
Не хацеў быць нiкому верным i адданым.
Горда справу пачаўшы, ужо не мог спынiцца,
I не думаў, чым справа можа завяршыцца.
Не былi мне за прыклад годных продкаў справы,
Што памерлi, сканалi ў самы росквiт славы.
Что же такого натворил несчастный Григорий Остик, если сведения о его преступлении распространялись по Речи Посполитой даже в печатном виде?
