— Всем умолкнуть! — высоким голосом бешено закричал Добид.
И гессурцы повиновались, потому что полудикие, простодушно-жестокие народы понимают в конечном счёте только угрозу неминуемой смерти.
Гешшурах подошёл, натужно соображая, как бы договориться с противником, застигшим его врасплох.
— Прости меня, доблестный господин из Бет-Лехема, — хитро начал он, кланяясь и затравленно зыркая вокруг. — Ведь ты был врагом безбородых, а с юдеями я никогда не воевал. Давай разойдёмся мирно. Поделим добычу, взятую мной у жителей Пелиштима, и останемся друзьями. Я бы, конечно...
— Нет, — спокойно прервал гессурца Добид, поглядывая на груду оружия, сложенную у его ног. — Сейчас я слуга князя Анхуса из Гета. Я выполняю его волю. Забираю то, что ты захватил у пелиштимцев. и присоединяю твоё имущество: стада, шатры, оружие, ослов и верблюдов. Я дам свободу твоим старикам, старухам, части женщин и тем мужчинам, которые оказались ранеными или больными. Остальные будут связаны. С петлёй на шее их отправят в Гет. Ты тоже станешь пленником князя Анхуса. Пусть он решает, как с тобой поступить.
— Но это гибель всего племени. Прояви великодушие, господин. Дай мне возможность выбора.
— Какого выбора? — Добид вложил меч в ножны и внимательно посмотрел на сильного бородатого шейха, так беспечно и глупо ввергнувшего своих людей в западню. И, кроме того, гессурцу было, наверное, очень страшно попасть в железные когти гетского князя.
— Положимся на волю богов, решим дело поединком, — просил Добида Гешшурах. — Если победит наш боец, ты забираешь всё, что мы отняли у пелиштимцев и их самих. Я отдам тебе, как выкуп, половину всего моего имущества, тысячу овец и пятьдесят верблюдов. И я поклянусь перед моими баалами не нападать больше на селения безбородых, раз ты у них служишь. Но ты отпустишь меня и моих людей, хоть и обезоруженных.
— А если воля моего бога пересилит и победит эшраэлит, служащий у Анхуса?
— Тогда ты поступишь, как захочешь... — ответил Гешшурах, тяжело вздыхая.
— Что ж, положиться на бога благочестиво, — усмехнулся Добид. — Ахимелех, — обращаясь к рыжеватому Хетту, сказал он. — Ты согласишься выйти на поединок?
— С радостью, господин, — весело ответил один из лучших бойцов Саула. — Я готов биться копьём, мечом и в рукопашной борьбе.
— За своё племя буду сражаться я сам, — ободрившись и злобно сверкнув глазами, заявил Гешшурах. Он снял чёрный кидар и полосатый халат, оставшись в длинной кожаной юбке, зашнурованной на бёдрах, и в панцире с медными пластинами поперёк груди. Свои золотые и серебряные браслеты он добровольно протянул белокурому слуге князя Анхуса.
Добид приказал дать ему щит, меч и копьё. Так же вооружился Хетт. Шлемы решили не надевать. Добид велел всем воинам-гессурцам сесть на землю, положить правую руку на плечо соседа и так просидеть весь поединок, не двигаясь и не вставая. Его копейщики и лучники расположились за сидевшими пленниками полукругом с оружием наготове. Гессурских женщин и детей загнали в шатры и окружили стражей. Освобождённые пелиштимцы с мстительной радостью смотрели на своих врагов.
Поединщики вышли на середину освобождённого пространства. Прикрываясь щитом, выставив левую ногу и слегка приседая на правую, они начали сближаться. Копья, поднятые над головой, вздрагивали с намерением в удобный момент поразить соперника. Первым не выдержал Хетт: метнул копьё в гессурца. Оно вонзилось в середину щита. Гешшурах вынужден был опустить щит под тяжестью копья. Не теряя ни мгновения, он послал своё в Хетта.
Ловкий юноша бросился на землю, и копьё гессурца пролетело над ним, с силой воткнувшись в подставку, на которой стояли медные изваяния. Оскалив желтоватые зубы и развевая пышную бороду, Гешшурах оставил щит и устремился к Хетту с обнажённым мечом. Но мускулистый Хетт уже вскочил на ноги и тоже выхватил меч. Теперь преимущество оказалось на его стороне: он мог защищаться щитом, которого у гессурца не было.
Хетт быстро пошёл навстречу Гешшураху. Гессурец напряжённо морщил лоб, разочарованный тем, что не успел к сопернику, когда тот лежал на земле. Всё-таки шейху кочевников было за сорок лет. Он стал довольно тяжёл, по сравнению а молодым Хеттом.
Однако Гешшурах ещё чувствовал силу своих мышц, отвагу и крепость в сердце. Он надеялся победить и, откупившись, спасти своё племя. Яростно вращая мечом, он сблизился с воином Добида.
Их мечи со звоном сшиблись. Оба меча были из бронзы и небольшой длины. Достать искусно использующего щит Хетта оказалось трудной задачей для гессурца. Скоро он получил первую рану в левое плечо. Хетт стал теснить врага, делая молниеносные выпады мечом. Гессурец бешено отбивался уже с намокающей от крови одеждой. Он пятился к тому месту, где лежал его щит, с торчавшим к небу копьём Хетта.
Достаточно приблизившись к своему щиту, он неожиданно повернулся и прыгнул, чтобы завладеть копьём. Хетт, догоняя, успел ранить его в бедро. Но ему тут же пришлось отскочить в сторону, потому что Гешшурах завладел копьём и направил его острие против соперника. Теряя много крови, он не терял ярости и стремления победить.
Прихрамывая, с копьём в правой и мечом в левой руке, Гешшурах снова начал сближаться с Хеттом. Он внезапно воткнул копьё в щит Хетта и рванул на себя. Юноша опустил щит, потом сбросил его с левой руки на землю. Гессурец восторжествовал, вырвав копьё из щита и становясь таким образом с копьём и мечом. Тогда как Хетт теперь не имел защиты, у него оставался только короткий меч.
Хетт попятился, отпрыгнул назад и, развернувшись, помчался к воткнутому в возвышение под идолами копью гессурца.
И тут опытный пышнобородый боец совершил ошибку, решившую исход поединка. В исступлении он метнул копьё вслед врагу. Напряжённым вниманием бойца ощутив опасность, Хетт прянул в сторону. Наконечник копья царапнул его руку, кровь брызнула. Но для выносливого молодого воина это была не рана, а просто царапина. Гессурский шейх зарычал с досады. Сидевшие под смертоносной охраной соплеменники шейха издали стон, а некоторые приподнялись с земли.
— Сидеть, не двигаться! — рявкнули конвоиры, их мечи, топоры, копья и стрелы готовы были искромсать и уничтожить пленников. Гессурцы притихли и мрачно заняли прежнее положение.
Хетт поднял пролетевшее дальше копьё и с мечом в левой руке повернулся к Гешшураху.
Шейх истекал кровью. Хетт медленно двинулся с копьём и мечом на державшего один меч бледного от потери крови Гешшураха.
— Ахимелех, верни ему копьё, — разнёсся над ристалищем голос Добида. — Сам возьми другое. Начните сначала. Пусть воля бога нашего не будет зависеть от случайностей. Бог Ягбе уже выбрал победителя. Все должны видеть это своими глазами.
Не думая возражать вождю, Хетт бросил копьё под ноги гессурцу. Он взял другое, взвесил в могучей руке и решительно направился к Гешшураху. По жестокому и хмурому выражению его лица всем стало ясно: бой сейчас закончится.
