Итак, пеласги толпой проходили в храм, вскидывая руки ладонями вверх перед статуей Дагона — обнажённого мужчины без бороды, опиравшегося на длинное весло. Оно сияло яркой медью при свете факелов.
Внутренность храма — огромная галерея из кирпича, подпёртая двумя рядами квадратных колонн. Уходящие в полумрак свода гладкие стены были выкрашены кроваво-алыми полосами. Поперёк них ассиметрично расположились белые ромбы, наполненные крупно начертанными чёрными крестами — символами четырёхсторонности направлений. Рисуночные символы изображали север в виде коня с развевающейся гривой, запад — ладьёй под парусом, юг отождествлял безобразный скимен — сухопутный крокодил, а восток птица: петух или фазан. Над алтарём, отделанным железняком и красноватым гранитом, искусные росписи привлекали внимание видом наполовину взошедшего солнца и серповидной луны, лежавшей рогами вверх.
У стен святилища дымились бронзовые треножники. Трепетными огнями в них горело благовонное масло. Тени людей бродили по потолку, создавая атмосферу таинственности, а золочёные свастики (символ солнцеворота) и розетки над алтарём торжественно струили брезжущий отсвет.
На высоких подставках стояли большие глиняные кувшины: раскрашенные человеческие головы. Они наполнялись освящённым жрецами пивом. В обыденной жизни пеласги, как давние жители Ханаана, чаще пили виноградное вино. Но традиционным напитком предков, употребляемым в случаях ритуальных торжеств, считалось ячменное или полбяное пиво. Кроме кувшинов-голов, вдоль широкого алтаря искрились в трепетном свете треножников дорогие египетские сосуды и вазы из порфира, зелёного шифера и желтоватополосого, полусквозящего алебастра.
Подпорки малых алтарей (по бокам центрального) были выполнены в форме мощных бычьих ног из позолоченной бронзы, а подлокотники золотого кресла, в котором сидел главный жрец Долон, изображали оскаливших пасти львов.
Вокруг Долона совершали священные действия, пели молебствия и славословия богам младшие жрецы в белых до пят одеждах. Принесение в жертву быков (пеласги не сжигали на алтарях баранов или козлят) происходило во дворе храма. После служения богам зажаренные куски жертвенного мяса обильно раздавали присутствующим и наливали в деревянные ковши-утицы пиво из глиняных кувшинов.
Князь Аскалона Полимен, его жена, рыжеволосая красавица Алесо, и начальник флота, огромный могучий Кратос, стояли в первом ряду молящихся. Остальные (знатные и простолюдины) толпились вперемежку, задевая друг друга плечами, но не придавая этому значения, и соблюдали все положенные в храме правила поведения, настроенные благоговейно и добродушно.
Когда служение подошло к концу, старик с вислыми по грудь усами поднялся из золотого кресла и воскликнул сильным, высоким голосом:
— Да вознесутся наши молитвы и жертвенные курения к лицу великого Дагона, покровителя пеласгов! Да придаст великий Дагон мощи и доблести нашим вождям и воинам, идущим ни битву с враждебными племенами, дерзнувшими ополчиться на нас! Прими, князь Полимен, священную булаву, как начальниц нашего войска, и победи врагов!
Черноволосый Полимен подступил к алтарю. Принял из рук старшего жреца бронзовую булаву с железным навершием — расходящимися, как лепестки цветка, острыми гранями. Полимен поцеловал полководческий жезл и стал прощаться с женой.
То же самое происходило и между другими, уходящими на войну мужчинами, их жёнами, матерями, сёстрами и невестами. Женщины не плакали, провожая на смерть родных.
— Вернись со славой или умри героем, — говорили они, улыбаясь и обнимая воинов.
Те, кто собирался отправиться к назначенному месту в свой отряд, уходили группами с озабоченным видом. Им предшествовали юноши-факельщики. Не участвовавшие в походе, спокойно расходились по домам с женщинами и стариками. Ремесленники и слуги, как правило, не воевали, оставаясь в городах. Не принимали участия в сухопутных сражениях и моряки. Кратос направлял иногда в помощь князьям жаждущую проявить себя на поле битвы пылкую молодёжь.
Воины пеласгов в медных шлемах и панцирях, с бронзовыми щитами и налокотниками, владели железными мечами и железными наконечниками на копьях. Они двинулись от Аскалона для соединения с отрядами князя Анхуса из Гета, и князей Касадона и Губоша из Азота. Князь Газы прислать своих бойцов не успел.
Колесницы, несущие лучников и сикироносцев, звонко поскакали на восток по мощёным дорогам страны Пелиштим.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Шестой день Саул ожидал в Галгале приезда первосвященника. Вокруг города и под его стенами собралось многолюдное ополчение. Кроме беньяминцев, юдеев, шимонитов, эфраимитов и людей Заиорданъя, пришли воины из некоторых северных областей.
Мало кто явился в панцире даже из воловьей шкуры с нашитыми на груди медными бляхами или имел медный шлем. Почти все взяли для войны пращу, обожжённую на костре дубинку, самодельные копья и короткий бронзовый нож. Кое-кто сделал лук и стрелы.
Полное воинское вооружение — медные доспехи, шлем и железный меч — сияло в ярком утреннем солнце только на самом царе и его старшем сыне. Оно было и у Абенира, которого Саул считал в военном деле своей правой рукой. Неплохо выглядели вожди пришедших с севера элефов, особенно те, кого снабдили всем необходимым богатые горожане. Некоторым молодым воинам, участвовавшим в нападении на пелиштимский гарнизон Гибы, Саул разрешил оставить у себя захваченное оружие. Однако общее состояние ополчения (в сравнении с войском пеласгов) было плачевным.
Разведчики, посланные Абениром, доносили о приближении пеласгов, о множестве колесниц и строгом воинском порядке в рядах копейщиков, блиставших круглыми бронзовыми щитами с изображением сокола или рыбы. Такие же медные изображения плыли над войском на высоких шестах. А на тонких тростниковых рейках развевались узкие флажки красного или синего цвета. Приближение пеласгов устрашало разведчиков ибрим до такой стeпени, что, сообщая о нём начальникам, они начинали заикаться и губы у них желтели.
Наконец стало известно: пеласги заняли Михмас к востоку от Бет-Абена. Они расположились двумя огромными лагерями. И отдельно выставили несколько охранительных отрядов на ближних возвышенностях. В лагерях пеласгов слышался звон оружия, весёлые голоса воинов и ржание колесничных лошадей. Тысячи костров горели возле шатров. Раздавался резкий звук военных рогов.
У местных жителей появление большого войска пеласгов вызвало панику. Люди покидали свои жилища, скрываясь в горных пещерах, в древних крепостных башнях, сложенных из нетёсаных камней. Иные прятались в ущельях и зарослях колючих кустарников. Многие увозили жён и детей, угоняли коров и овец, переправляясь через Ярдон, ища убежища в странах Гаддиэля и Галаада. Таяло войско Саула. Немногие смогли долго сохранить мужество, находясь в бездействии и каждодневно ожидая смертоносного нападения врагов.
На седьмой день ожидания Шомуэла к Саулу пришли его отец Киш, дядя Нир, рассудительный родственник Наум и ещё несколько старейшин-бениаминцев. Пришли также его двоюродный брат Абенир, старший сын Янахан и начальники поредевших элефов, из которых постепенно сбегали ополченцы.
