Саул сидел один, тяжело задумавшись. Когда охраняющие царя копейщики заглянули и сказали, что привели какого-то юношу, желающего выйти к Галату, царь поднял брови. Некоторое время сидел безмолвно и напряжённо. Потом велел впустить добровольного поединщика.
Добид смиренно вошёл и низко поклонился. Саул не узнал его. Когда пастушок с арфой приходил лечить его хандру музыкой, царь был невнимателен из-за болезни. Кроме того, в царском доме горел тогда малым огнём треножник. Арфист сидел у входа, а Саул слушал, не поворачиваясь к нему и не желая устранить полумрак.
«Если бог приходит на помощь, он избирает любое средство и любого человека», — размышлял Саул, глядя на белокурого с рыжиной невысокого юношу, почти отрока. Он не удивился и не позволил себе улыбки.
— Чем ты занимаешься обычно? — спросил царь.
— Я пасу овец, — ответил Добид.
— Ты видел пелиштимского воина?
— Издали, господин мой и царь.
— Его рост и сила, его доспехи и оружие не пугают тебя?
— Бог избавлял меня от льва и медведя. Он избавит меня и от пелиштимского великана, — уверенно ответил Добид.
— Тебе следует надеть панцирь и шлем, — осторожно предложил Саул, внимательно глядя на странного добровольца.
— Я не привык к тяжёлому панцирю и шлему. Разреши мне остаться в моей одежде.
— Приказать, чтобы тебе дали меч, щит и копьё?
— Нет, я не умею пользоваться ими, как подобает бойцу.
— Ты будешь сражаться с великаном своим ножом?
— У меня есть праща. Вот она.
— А если ты промахнёшься?
Добид молчал, но на лице его не заметно было признаков сомнения. Саул тоже помолчал. Потом спросил с прежней осторожностью:
— Когда ты хочешь спуститься в долину?
— Сейчас, господин мой и царь.
Саул вышел вместе с юношей из шатра. Они двинулись через ряды воинов, волнующихся и загорающихся надеждой при виде прославленного царя. На миловидного юношу с пастушеским посохом они таращились с изумлением. Но уже нёсся среди тысяч людей поражающий и вдохновляющий слух об этом юноше.
— Всё в воле бога и всё свершится по силе его, — говорили воины ибрим, прикладывая ладонь ко лбу и груди.
Полководцы Саула догнали царя с Добидом. Жарко дыша и позвякивая медью доспехов, они топали позади, готовые к любой неожиданности.
Дойдя до края возвышенности, Добид поклонился царю и стал спускаться по тропинке, протоптанной местными селянами.
Саул большими шагами удалился в свой шатёр. Могучий воин и опытный, удачливый полководец не мог выдержать предстоящего зрелища. Войдя в шатёр, он повалился на ковёр и обхватил голову, чтобы ничего не слышать.
Абенир, Янахан, все остальные начальники смотрели вниз, вцепившись в рукояти своих мечей. Замерли тысячи воинов Эшраэля. С ужасом, со страшным напряжением и суеверной надеждой они следили за каждым движением пастушка.
На противоположной стороне Долины дуба началось заметное движение. Пеласги, которым надоело ждать поединщика для Галата, в чьей победе они были уверены, начали наблюдать за человеком, идущим по тропинке. Человек этот спускался навстречу великану. Своего оруженосца с тяжёлым щитом Галат давно отпустил.
Услышав позади гул и смех, Галат обернулся и посмотрел на своих соратников. Они махали ему и кричали что-то невразумительное. Наконец великан понял: они показывают на кого-то, кто отделился от войска эшраэлитов и движется к нему, чтобы начать единоборство.
Галат воззрился в том направлении, куда ему показывали с возвышенности. Тут он разглядел небольшого стройного юношу с посохом, который медленно шёл ему навстречу. Своей внешностью юноша походил больше на пеласга или галата, чем на горбоносого, угольноглазого, чернокудрявого хебрая. Великан даже хотел обратиться к нему по-своему, но передумал. Он громко спросил на и зыке хананеев:
— Эй, ты! Чего тебе здесь нужно?
Белокурый юноша продолжал приближаться, опираясь на посох левой рукой. В правой он держал какой-то ремень, пряча его позади себя.
— Ты хочешь со мной сражаться? — с весёлым интересом снова задал вопрос Галат.
Не отвечая, юноша молча кивнул. И тогда великан захохотал. Он хохотал, сверкая на солнце крупными, как у лошади, зубами и слегка покачиваясь. Ему вторил тысячеголосый смех всего пелиштимского войска. И правда, трудно было представить себе что-нибудь более уморительное, чем схватка Галата, огромного, будто вставший на задние ноги бык, и хрупкого мальчика с миловидным, почти девичьим лицом.
Великан смеялся довольно долго. Затем он пошмыгал носом и вытер невольную влагу на глазах. И вдруг разозлился. Он воспринял появление перед ним этого юноши, как насмешку хитрых хебраев. Галат отстегнул пряжку под подбородком и немного сдвинул шлем на затылок. Он стукнул древком копья об землю. Ещё раз окинув взглядом своего комического противника, пришёл в ярость и зарычал:
— Что ты идёшь ко мне с палкой и камнем? (Добид достал из сумки заострённый кусок базальта.) Разве я собака? Ты собрался прогнать меня как собаку? Сопляк! Дуралей!
В это мгновение Добид примерился. Слегка покачал заряженной камнем пращой. Крутанув её тем способом, которому научился у старого аморрея, он с силой метнул камень в Галата.
Великан не успел сообразить, что произошло. Камень со свистом ударил его в лоб, оглушив и пробив череп. Галат упал навзничь, раскинув руки и ноги.
Вопль поражённого ужасом пелиштимского войска слился с радостным воплем эшраэлитов. Элефы ибрим тучей покатились с возвышенности в долину.
— Бог мой, слава тебе! — произнёс Добид и последующие поступки совершал, словно подчиняясь вселившейся в него но сторонней силе.
В несколько прыжков он достиг того места, где лежал Галат. Отшвырнув посох, с трудом вытащил из ножен тяжёлый железный меч великана. Держа рукоять обеими руками, он размахнулся, как дровосек, и отрубил врагу голову.
Когда первые воины ибрим подбежали к Добиду, он уже стоял, держа за волосы огромную голову Галата. Из обезглавленного тела обильной маслянистой струёй хлестала кровь. Не обращая внимания на продолжение войны с пеласгами, Добид стал быстро взбираться на возвышенность. Мимо него мчались вниз эшраэлиты.
Добид направился к царскому шатру. Возле шатра левиты Ахни и Ашбиэль от священного восторга нестройно запели молитвы петушиными голосами, благодаря Ягбе за помощь мальчику на Бет-Лехема, а значит — царю Саулу и всему Эшраэлю. Рядом какой-то служка левитов, носатый, всклокоченный, с шерстистой разлохмаченной бородой, в рваной одежде, скакал, как безумный, и колотил в гулкий бубен. Молитвы и завывания левитов резко оборвались.
Откинув кожаный полог, вышел Саул. Широкогрудый, сильный, блистающий доспехами, он увидел Добида и воскликнул могучим голосом свои любимые слова, произносимые перед битвой:
