— Этот закон позволяет добиться того, чтобы все дети Авариса были равны меж собой и перед царством. Всех их одинаково кормят, обо всех одинаково заботятся, всех одинаково учат. Постепенно, при переходе из возраста в возраст, выясняются их склонности и способности. Кто-то будет простым офицером, учителем, строителем или писцом, кому-то уготована роль египетского номарха, некоторые отправляются в иные страны, ко дворам царей и вождей, дабы там исправлялась воля Авариса и соблюдался его интерес. Аварис всегда добивается своей цели, потому что всегда применяет для достижения се тех людей, которые больше всего для этого подходят. И «царскими братьями», и царями становятся лучшие из лучших, отобранные, вызревшие. Предназначенные. Всю жизнь гиксос идёт к венцу своей карьеры, он виден со всех сторон с младенческих лет, и его характер, и способности. Не случайно, не с помощью интриги нельзя получить ту должность, что тебе не полагается. Так заведено было давно, ещё нашими первыми, великими царями. Правителями мудрости. Все другие способы наследования власти, которые существуют в мире, порочны. У варваров, дикарей леса и пустыни, чаще всего власть захватывает самый сильный, тот, что убивает одряхлевшего вождя. Но надо ли долго доказывать, что самый сильный мужчина племени не всегда самый лучший вождь. Сила и мудрость редко соединяются в одном человеке. В странах культурных применяется наследование власти не по силе, а по крови. Фараон, царь, князь всегда желает передать свой трон человеку, в коем он видит продолжение своей жизни. Ты следишь за моими словами, Мериптах?
Мальчик похлопал глазами. Он постепенно начинал верить, что настоящей и, главное, быстрой опасности для него тут нет, несмотря на огненное засилье Сета на стенах. Кажется, его не съедят. Ведь, скажем, повар никогда так долго не беседует с гусем, которого предполагает зажарить. На том месте в голове Мериптаха, где всё было выжжено страхом, вдруг проклюнулись ростки зелёного интереса. И он понимающе похлопал глазами.
— В разных владетельных домах по-разному. Где-то для сохранения драгоценной, как считается, царской крови женят меж собою сестёр и братьев.
— В Сузах, — вдруг сказал мальчик.
Апоп с весёлым интересом поглядел на него сверху:
— Это Мегила тебе рассказал?
Мериптах замялся. Он не знал, стоит ли говорить, откуда ему это известно. Давешние голоса в темноте уже и ему самому казались немного приснившимися. Мериптах пожал плечом. Царь не стал устраивать немедленного следствия по поводу этой проговорки.
— В Египте же очень популярен был другой обычай. Правители входили к своим дочерям, и их наследники были им не только сыновьями, но одновременно и внуками. Я не буду говорить о скотской сладострастности таких нравов, не подобающих человеку с душой и внутренним смыслом. Меня интересует практическая сторона дела. Правитель всегда побеждаем отцом. Наследником он делает не того, с кем процветёт его царство, но кровного отпрыска, лишь изредка наследующего разумение и дух родителя. Чаще же болезни и пороки. Цари-основатели Авариса нашли способ, как разрубить цепи крови, вытравить её соблазны, и тем создали несокрушимый постамент нового царства.
Апоп медленно перекатился с одной могучей ягодицы на другую:
— Но я ушёл в сторону. Помнишь, я сказал тебе, что ты дитя Авариса. Бакенсети тоже. Но между вами есть отличие. Ты рождён в Аварисе, а он лишь воспитан. Он отпрыск древнейшего фиванского рода Иниотеф. И в самом деле брат верховного жреца Амона-Ра — Аменемхета. Кстати сказать, род этот имеет несравненно большие права на фиванский престол, чем пришлый род из Химуну, к которому принадлежат Камос и Яхмос. Именно поэтому мы поддерживали молодых братьев, а не жреца. Поддерживали настолько тайно, что не только Аменемхет, но и начальник нашего гарнизона в Фивах ничего не знал и гибнул в недоумениях. Власть узурпатора всегда с червоточиной в царстве традиций, в Египте это очень существенно. И это устраивает меня. Держа про запас законного наследника, всегда можно влиять на правителя. Но я опять начинаю уклоняться.
С давних времён заведено так, что Аварис призывает к себе юных отпрысков влиятельных домов из разных земель. Наши враги называют их заложниками, но это неправда. После окончания нашей школы каждый получает возможность отправиться на родину и вернуться к прежней жизни, но почти никто этого не желает. Обретя подлинное своё предназначение, кто захочет вернуться в хлев прошлого. Наоборот, удаление из Авариса воспринимается как наказание или же как подвиг. Бакенсети выказал чрезвычайные способности во время обучения, его неразумно было использовать на малой административной службе внутри города или в качестве посла, или генерала. Место одного из важнейших номархов должно было стать его подвигом во имя великого отечества. Нас связывали особые отношения.
Апоп внимательно посмотрел на мальчика. Тот никак не отреагировал на эти именно слова.
— Настолько особые, что расставание разрывало нам сердца. Я в то время ещё не был царём, но лишь «царским братом», в моём ведении были все Рехи-Хет Авариса, все художественные мастерские и промыслы. Я мечтал о том, чтобы Бакенсети не услали слишком далеко, и просил об этом. На решение совета повлиять нельзя, но воля истинного чувства у нас учитывается. Бакенсети отправили в Мемфис, так что мы могли встречаться довольно часто. Я навещал его, он наведывался в столицу. Кстати, о том, насколько уважаются в Аварисе чувства человека, можно видеть хотя бы по Тнефахту, отлично тебе известному. Он учился вместе с Бакенсети и был предан ему, но в силу болезненной своей тучности не мог рассчитывать на многое в этой дружбе. Ценя эту привязанность, как и всякую искреннюю привязанность, Тнефахта сделали визирем в Мемфисе, и он доказал, что его оценили правильно.
— Он предал отца... князя. Он поклонился двойнику.
— По моему приказу. Мы дойдём ещё до этого. Слушай же дальше. Будучи истинным сыном Авариса, Бакенсети не мог быть настоящим правителем египетского города. Настоящий правитель должен иметь жену и детей, иначе его власть не признает народ, обзовёт его «нечистым», отринет душой, и никакая конница тут не поможет. И вот тогда из числа здоровых и сообразительных малышей, что находились в воспитательном доме, выбрали тебя. Просто по жребию, наугад. Так ты стал сыном князя Бакенсети. В том возрасте, когда ребёнок ещё не смыслит и не помнит себя.
Апоп обдуманно замер, ожидая здесь вопроса, и получил его:
— А моя мать?
— Ты правильно спрашиваешь. Аа-мес никакая тебе не мать, конечно. Она одна из дочерей великого гарема и служит Аварису так же, как и прочие его дети. Её назначили твоей матерью и женой Бакенсети, хотя она не была ни то ни другое. Ты рос, Аа-мес исправно исполняла свою обязанность. По традиции таким жёнам дозволяются небольшие тайные приключения, но она была целомудренна, как жрица, почти десять лет содержала себя в полной чистоте, что не могло не отравить её разума. Это волновало тех, кто наблюдал за таким положением, но тут уж ничего нельзя было поделать. Встреча с Рехом, ночным заместителем князя, превратила её в коварное и опасное существо, обуреваемое самыми фантастическими планами. Об этом догадались слишком поздно. Она задумала...
