– Согласна ли наша дочь? – спросил отец.
Светлана шагнула вперед и, встав перед родителями на колени, сказала:
– Да, я согласна. Прошу вас дать согласие на нашу помолвку…»
Антарктида, новые земли. Макушев
Макушев чистил свое оружие, когда вдруг в вышине услышал рокот самолета. Тут же прозвучал сигнал боевой тревоги – наблюдатели не спали. Немедленно все, и кто был на берегу, и на корпусе лодки, укрылись. Макушев еще раз внимательно окинул взглядом береговую линию, вроде бы ничего не могло их выдать с высоты птичьего полета. Самолет, небольшой, одномоторный, пролетел краем их лагуны и удалился, постепенно шум его мотора стих.
– Отбой тревоги! – крикнул появившийся из рубки лодки Сергей Шедлеров.
– Вот так вот! Здесь где-то немцы, у них и авиация есть!
– Тем хуже для нас! Как думаешь, заметил он нас?
– По-моему, нет. Шел ровно, если бы что заметил, ему ничто не мешало развернуться и рассмотреть нас поближе.
– Надо усилить маскировку, и вот еще что, Сергей Павлович, кто у тебя на пулемете?
– Старший матрос Пряслов.
– Как он стреляет? По самолету сможет попасть?
– Вообще-то он машинист дизеля…
– Ясненько, если этот гад снова прилетит, а мне почему-то кажется, что он прилетит, я встану к пулемету, Палыч, а он пусть вторым номером будет. Если он нас засечет, его сбивать надо непременно. Выждать, подпустить, насколько возможно ближе, и срезать его, иначе нас разбомбят здесь за милую душу.
– Ясно, согласен. Если появится, беги в рубку, пулемет надо заранее выставить на турель.
– Пойду сейчас, некогда потом будет. Сейчас прямо и выставим, и замаскируем.
– Добро.
Выставив на турель, закрепленную на рубке лодки, крупнокалиберный пулемет, Макушев долго возился с прицелом и крутил пулеметом, определяя радиус обстрела. После чего поднес боеприпасы, подготовил ленту и тщательно закрыл все это кусками брезента, только после этого, успокоившись, пошел к своей группе, собравшейся по его приказу.
Антарктида. Лютый
Утром Лютый торопил летчика. Тот был непоколебим в своем распорядке и вылетел точно по расписанию. Они летели именно к тому большому озеру. Еще на подлете Лютый почувствовал: что-то будет. Он ничего не сказал пилоту о своих догадках. Когда впереди заблестела водная гладь, он показал ему рукой направление, имея в виду небольшую лагуну со скалой перед ущельем. Летчик направил туда самолет и стал снижаться. Лютый впился взглядом в эту небольшую скалу и, когда до земли оставалось не более ста метров, действительно стал различать и холмик под ней, и увидел, хорошо увидел, красную звезду на скале, но в этот момент пилот что-то закричал и резко взял вверх. С земли, с огромного камня, нет, не камня, – Лютый успел это разглядеть, это была подводная лодка, закамуфлированная под скальник, – ударил пулемет.
– Уходим! – заорал Лютый летчику.
Тот и без того поднимал самолет вверх и влево, уходя от трассирующих очередей пулемета. Самолет тряхнуло, но он продолжал лететь. Через несколько секунд пулемет умолк, их было уже не достать. Лютый облегченно вздохнул – ушли.
– Давай домой! Мы их нашли! – кричал он летчику на русском языке.
– В нас попали. Рация не работает! – кричал ему летчик, поскольку ларингофоны у обоих тоже не работали.
Через полчаса полета, примерно на половине пути, мотор стал чихать и вдруг заглох.
– Перебит бензопровод, топливо кончилось, надо прыгать! – закричал летчик.
Лютый понял, что летчик сообщил ему о том, что надо покинуть самолет, он открыл крышку кабины, отстегнулся и стал переваливаться за борт. Летчик что-то кричал ему, но Лютый не слышал, мощный поток воздуха подхватил его, и он стал падать, от страха закрыв глаза. Дернув кольцо парашюта, он понял, что тот сработал, его дернуло вверх и понесло. Лютый открыл глаза и с ужасом увидел, что его несет прямо на горный массив. Скалы и огромные горные кряжи неслись к нему со скоростью его падения. Он ничего не мог сделать, приземление для него было не очень удачным. Несколько сильных ушибов и вывихнутая кисть левой руки. Летчику повезло меньше: его сильно ударило о скальный выступ, он сорвался в глубокое ущелье. Лютый видел его неподвижное тело на камнях внизу. Сам он висел на стропах на отвесной скале, выбраться самостоятельно, да еще с одной действующей рукой, он не мог. Кисть распухла, пальцы практически не гнулись. В двух-трех метрах левее был выступ, и, раскачавшись на стропах, можно было туда попасть, но нужно было каким-то образом вовремя отцепиться от строп, а это вряд ли получилось бы. Одну попытку он сделал, но и это было опасно, ведь, если сорвется стропа, он упадет туда, где лежит его пилот, а этой участи Лютый не хотел.
Он стал разминать и вправлять кисть руки, корчась и рыча от боли, ругаясь, как только мог. Ему это каким-то чудом удалось, и острая боль сразу отступила. Минут десять он с облегчением отдыхал, слегка покачиваясь на скале. Набравшись сил, решил попробовать приземлиться на выступ слева еще раз, но попытка опять успехом не увенчалась. Он не смог зацепиться, и его сбросило назад, причем он провис еще ниже. Теперь пытаться переместиться стало еще сложнее и опаснее. Лютый висел и думал: еще один раз – и, если не получится, он просто обрежет стропы. Лучше погибнуть сразу, чем умирать долго и мучительно. Он уже собрался снова раскачиваться, чтобы попробовать еще раз зацепиться за выступ, но что-то его остановило. Он почувствовал чей-то взгляд.
Ленинград. Фантазии Евграфа Семеновича
Внутренняя земля. Костя
«Месяц, который прошел со дня помолвки Кости и Светланы, медовым назвать было нельзя. На отдых и путешествия времени не было. Они жили в одном доме, вместе ездили на учебу, проводили вечера и расставались до утра, ночуя в разных комнатах. Так было принято, так было, наверное, правильно, до свадьбы девушка хранит свою чистоту. Свадьба была назначена, еще два месяца предстояло ждать, но обстоятельства заставили ускорить торжественное событие. По мнению наставников, это было необходимо для улучшения качества обучения будущих Хранителей мира.
Костя, дав согласие стать Хранителем мира, даже и не предполагал, что его ждет. Он думал, что предстоит освоение каких-либо сложных летательных аппаратов, использование новых, неведомых ему энергий, изучение методов преодоления сверхперегрузок, связанных с пересечением огромных пространств в короткое время, и тому подобное. Ничего этого не было.
С первого дня занятий они сели за удобные столы с экранами, уже знакомые ему очки-наушники уносили его, как ему казалось, в совершенно не связанные с предстоящей миссией или профессией области знаний. Психология, строение человеческого организма и Вселенной, миропонимание и многое, многое другое, о чем Костя никогда не задумывался. Он, воспитанный атеистом, искренне считал, что все, что связано с душой и Богом, было просто выдумкой, направленной на обретение власти над невежественными людьми. Людьми неграмотными и темными. Людьми, которые не способны были понять и объяснить законы, которые управляют этим миром природы, частью которой они сами и являются. Людьми способными на праведную жизнь только под страхом наказания за грехи. Теперь он услышал и увидел многое такое, что переворачивало его представления о мире, в котором он живет. Каждый сеанс последовательно открывал ему новые знания, каждый урок сопровождался практическими занятиями по освоению этих знаний.
