— Привет, — осторожно поздоровался Арсен.
— Привет, — она отошла в сторону, приглашая его войти.
— Где ты была, я со вчерашнего вечера не мог до тебя дозвониться? — Арсен пришёл в дом и разувшись, встал в паре шагов от входа.
— Все хорошо, — Асель закрыла дверь.
— Твое сообщение… — Арсен достал свой мобильный и стал искать сообщение. — Где твой телефон?
— Да, я передумала уезжать.
— Что случилось?
— Ничего, я просто хотела побыть одна.
— Почему? Какие-то проблемы?
— Нет.
Арсен схватил ее за предплечье, и сам испугался, когда она вздрогнула, словно ее схватило приведение.
— Что происходит? — капитан заметил, что она избегает встречи с его взглядом. — Я волновался, почему ты не брала трубку?
— Я просто устала, понимаешь? — Асель повернулась к нему всем телом, но смотрела куда угодно, но только не в глаза. — Давай уедем отсюда, здесь все слишком сложно, прошлое не даст нам жить спокойно.
— О чем ты говоришь? Какое прошлое?
— Давай уедем, Арсен. Просто уедем и все.
— Хорошо, — капитан потянул ее за руку, приглашая присесть на белый диван, стоявший прямо посреди гостиной. — Иди сюда.
Она покорно последовала за ним.
— Я ушел с работы. Сегодня шеф подписал мое заявление.
— Правда?
Арсен кивнул головой.
— На этой неделе все закончится. Я только должен решить все свои дела.
— Дела? Какие дела?
— Надо кое с чем разобраться, чтобы поставить точку.
— С чем?
Арсен смотрел на нее, не зная, как ответить. Прижатая к телу левая рука ощущала твердость кобуры, в котором был полностью заряженный пистолет, ожидавший лишь нажатия на курок. «Я не знаю откуда ты взял этот ствол», говорил Жанибек, «но я не стану его изымать. Убирайся и больше никогда не попадайся мне на глаза. Тебя рассчитают сегодня».
— С чем разобраться? Каждое твое действие повлечет за собой другое и мы никогда не вырвемся из этого круга, Арсен!
— Почему ты вдруг заговорила об отъезде? — Арсен взял ее подбородок и повернул лицо к себе. — Что ты скрываешь от меня?
— Ты хочешь остаться, чтобы отомстить за Думана?
— Неважно, — после короткой паузы ответил Арсен и поднялся с дивана.
Его до сих пор бросало в отчаяние, когда он слышал имя своего друга. Каждое напоминание о нем как удар колокола, призывающий его проснуться. И хоть он ни на минуту не прекращал думать о друге, его имя, произнесенной вслух, всегда действовало на капитана как окат холодной водой, побуждающий к действию.
— Я заварю чай, — воспользовавшись случаем, Асель встала с места и быстро зашагала на кухню прежде, чем Арсен успел ее остановить.
Арсен зашагал по комнате, погружаясь в воспоминания.
— Ты отпускаешь меня? — капитан присел на кровати, глядя на Жанибека измученными беспокойной ночью глазами, — так просто?
— Я тебя не держал. Я только дал тебе время прийти в себя.
— Что изменилось?
— Просто освободи камеру, ты занимаешь ее незаконно, — Жанибек развернулся и зашагал к двери. — Проследи, чтобы он ушел отсюда, — приказал полковник сонному надзирателю.
— Жанибек! — Арсен сунул пистолет за пояс и вскочил с кровати. — Что происходит?
Не оборачиваясь, начальник поторопился к лестничному пролету.
— Жанибек!
— Арсен! — позвала Асель.
Он проследовал на кухню и присел на стул. Утренняя прохлада бесшумно просачивалась сквозь щель приоткрытой форточки, стелясь по кафельной поверхности пола. Второй стул был у окна и Асель не торопилась передвигать его ближе. Капитан смотрел на ее лицо и многолетний опыт подсказывал ему, что она что-то скрывает. Именно усердные попытки сохранять невозмутимость и вести себя непринужденно выдавали ее, как ничто другое. Асель подошла к плите и взяла кувшин с молоком, поставила его на миниатюрный деревянный поднос на столе и вновь вернулась к плите, чтобы взять заварник. Арсен внимательно следил за всеми ее действиями, не в силах избавиться от чувства, обычно приходящего к нему на допросах. Это чувство не имело никакого названия, а попытки придать им словесную форму всегда делали его призрачным и трудноуловимым. Это и азарт перехитрить собеседника, и злость на то, что его пытаются обмануть, и все, что только мог испытывать человек, сливалось воедино, образуя совершенно новое, непонятное чувство. Для довершения сценки спектакля, который Асель разыгрывала перед капитаном, не хватало только одного — чтобы она стала напевать себе под нос глупенькую песню, притворяясь беспечной девочкой, не знающей, что ее давно раскусили.
Наконец, она пододвинула стул и присела, разливая чай по чашкам. Арсен поднялся с места и подойдя к окну, закрыл форточку. Сделав это, он не стал возвращаться к столу, а встал спиной к окну, опираясь руками на подоконник.
— Я провел ночь за решеткой.
Асель посмотрела на Арсена, но опять отвела взгляд, буквально в тот же момент, когда их взгляды встретились.
— Почему?
— Потому что хотел стереть в порошок Руслана и всех прочих ублюдков, после нашего с тобой разговора.
— Я так и знала, что ты не оставишь свою затею.
— Я взял пистолет и поехал в их логово. Я был готов всадить пулю в каждый вонючий зад, который там встречу.
Асель тяжело вздохнула.
— И клянусь, я бы сделал это, если бы меня не остановили. После этого я провел ночь в душной камере, под присмотром надзирателя, как какой-то преступник, — Арсен задумчиво провел пальцами по своим губам, а затем продолжил: — Я сказал тебе все об этой ночи. Теперь скажи мне ты.
— Что сказать? После работы я была дома.
— Я приезжал домой, тебя здесь не было. Просто скажи мне правду, я знаю, что что-то случилось, что?
— Арсен, ничего не случилось, — она поставила локти на стол и прижала руки ко лбу, словно пыталась унять боль в голове. — Давай попьем чай, соберем вещи и уедем сегодня.
— Почему ты вдруг заговорила об отъезде? От кого ты бежишь? О каком прошлом ты говорила?
— Арсен, — выдохнула она.
— Опять он? Он приезжал сюда? Звонил тебе? — злость вскипала в капитане, и он крепко сжал края подоконника.
— Нет.
— Если нет никаких причин и это просто твоя прихоть, то мы никуда не поедем. Это город, в котором я родился и вырос, и я не собираюсь покидать его только из-за того, что в нем поселились мрази, вроде Руслана, Ерлана и их братьев по разуму. Здесь каждый угол хранит мои воспоминания о событиях, которые я не хочу забывать. Уехать отсюда, значит оставить всю мою жизнь. Это память, благодаря которой я все еще чувствую себя живым. Думаешь, это так легко? Там бар, в котором мы с Думаном впервые нажрались, там парк, в котором я сидел в обнимку с тобой. Это ценные воспоминания и если мне нужно оставить все это, то я хочу знать по какой причине.
