Немного поколебавшись, Ерлан всё же поставил рюкзак на грязный пол и потянулся к двери кабинки, чтобы закрыть ее, но едва он успел взяться за ручку, как кто-то дернул дверь в обратном направлении. Пальцы Ерлана больно соскользнули с промасленного пластика. Он уже почти увидел перед собой злобный взгляд Кайрата или того парня, который управлял Robinson-ом и умудрился сбежать прежде, чем пули, лишившие жизни двоих его приятелей, смогли настигнуть и его. Но Ерлан ошибался, и даже позволил себе с облегчением вздохнуть, не признав в незнакомце никого из людей своего босса.
— Занято, сука, не видишь, что ли?
В руках незнакомца возник пистолет и его дуло уперлось в пах Ерлана.
— Стой, стой, — заговорил Ерлан в растерянности. — Подожди.
— Слушай меня внимательно, — прошептал незнакомец, придвинувшись ближе. — Хочу, чтобы ты знал. Али и Думан, которых ты убил, были моими друзьями, а Асель — это девушка, которую я люблю. Ты меня понял?
— Да, — выдавил из себя Ерлан. — Да, да, мы можем договориться. Я понял.
— Теперь скажи «пока» своим сжавшимся лысым дружкам.
Спустя мгновение послышался выстрел.
Спустя четверть часа тело Ерлана было найдено.
Спустя три с половиной часа, Арсен уже сидел на лавочке в своем родном городе, глядя на Асель, приближающуюся к нему. Лицо ее было печально. Она волокла за собой дорожную сумку на резиновых колесиках. Арсен отвернулся и посмотрел на патрульных, неспешно прогуливающихся по парку. Он не видел, он мог лишь чувствовать, как она села рядом и убрала спадающую на лицо прядь черных волос за ухо.
— Я уезжаю, — начала Асель, тяжело вздохнув. — Так будет лучше для нас обоих.
Арсен слегка повернул голову в ее сторону.
— Все слишком сложно. Нельзя просто взять и забыть все, что произошло, — она помолчала. — Все, что произошло с нами. Все, что сделал ты.
Арсен стиснул зубы. Что же он такого сделал, о чем ей стало известно?
— Можешь ничего не говорить, но мне сложно принять все как есть.
Что она хочет сказать? Как есть? Арсен вложил руки в карманы брюк и откинулся на спинку лавки.
— Ты понимаешь, мне очень сложно. Я смогу все понять и принять это. Однажды. Когда придет время.
О чем вообще она говорит?
— Не хочу, чтобы ты винил себя в чем-то. Дадим друг-другу время, чтобы подумать. Чтобы забыть. Чтобы быть готовыми жить дальше.
Наступило долгое молчание. Больше всего на свете Асель хотела, чтобы Арсен говорил. Прервал это свое молчание и сказал все, что думает. Чтобы он убедил ее в своей правоте, отговорил от поездки, заставил остаться с ним и помог забыть все. У него бы получилось, если бы он только изменил своей глупой привычке держать все в себе. Но он молчал, словно его и вовсе не было рядом. Как обычно.
— Я принесла твои ключи, — Асель вынула из сумочки связку ключей от квартиры Арсена и положила на скамейку между ними. — Будь осторожен.
Она встала. Он остался сидеть. Она зашагала прочь. Он достал сигарету и закурил.
Где-то в иной реальности, будучи совсем другим, не боящимся своего счастья человеком, он сорвался с места и бросился следом за ней. Ведь он больше не представлял свою жизнь в одиночестве, пугающем своей бездонной глубиной. Они оба принесли что-то в жертву, для того чтобы быть вместе. Он больше не хотел быть тем, кем был. Жить в бесконечном ожидании того, от чего не мог укрыться. Ведь теперь он любил. По-настоящему. Пусть не так, как все делают это, пусть молча, но разве это молчание не дороже тысячи сказанных слов? Он никогда не верил словам. Там, в другой реальности, он догнал ее, схватил за руку и обнял, стоило ей повернуться к нему лицом. Обнял, чтобы больше никогда не отпускать от себя. Быть рядом, несмотря ни на что, пройти вместе через все испытания, которые уготовила им судьба, и при этом, никогда не отпустить ее руку. Нить, связывающую его с жизнью, указывающую путь из темного, холодного забвения. В другой жизни он сделал все иначе. Ведь он чувствовал, что она готова остаться и простить целому миру все обиды. Начать все с начала. Забыть. Любить. До конца дней беречь те чувства, огонь которых так неожиданно вспыхнул между ними. Маленькая искра, которая превратилась в пламя, поглотившее все. В другой жизни он… Арсен поднялся с места и посмотрел на Асель, вставшую у обочины. Легкий ветерок трепал ее волосы. Она приподняла руку, пытаясь остановить попутку. Куда она собиралась? В другой жизни Арсен не упустил свое счастье. В другой жизни он не позволил своей любимой сесть в такси и уехать. В другой жизни он… «Нет», вдруг подумал он. «Нет, черт возьми, нет. Это случится не в другой жизни. Все случится в этой». Арсен двинулся к ней. Его рука захлопнула дверь такси, едва Асель успела открыть ее. Она посмотрела на него и блеск в ее глазах словно приоткрыл завесу будущего. Блеск в ее глазах не мог оставить Арсена равнодушным. Он улыбнулся.
Глава 90
Щуплый парень с детским лицом, истинный возраст которого сложно определить, поправил узкий, как шнур, галстук и откашлявшись в сжатый кулак, тонким голосом заявил:
— 5 лет. Это все, что мы можем сделать для него.
— С ума сошел? — Дулат, словно испугавшись собственного голоса, огляделся по сторонам.
Самат отвел взгляд.
— Учитывая все обстоятельства, 5 лет — это самый лучший исход для него, — скороговоркой проговорил адвокат.
Дулат бросил взгляд на стеклянную дверь, откуда открывался вид на крыльцо больницы. Черный Mercedes подкатил к самой двери и остановился.
— Ладно, — он хлопнул парня по плечу, — подумай еще, я пока доложусь. А ты иди.
Тем временем, из автомобиля вышли двое — Аман и молодой парень. Нескладный, худощавый, с вытянутым лицом мертвенно-бледного цвета. Оба вошли внутрь. Кожа незнакомца теперь приобрела пепельный цвет и на ней появились мелкие пятна, которых не было видно издалека. Парень с детским лицом кивнул вошедшим, но его кивок, как и он сам, остались никем незамеченными. Аман поздоровался с Дулатом и улыбнулся Самату, а затем взял своего напарника за предплечье.
— Вот, доставлен минута в минуту, думал, опоздаю. Пробки везде эти. Ну, он здесь, я поеду тогда?
— Нет, жди в машине, мы недолго, — ответил Дулат и глядя на парня, кивнул головой в сторону двери, ведущей к лифтам. — Идем. Ты тоже, — позвал он Самата.
Все трое зашагали к двери, Аман же, печально вздохнув, поплелся к выходу.
Поднявшись на 5 этаж, они прошли по длинному светлому коридору и, минуя верзилу, которого Самат также не узнал, вошли в большую больничную палату. Хотя, назвать это место больничной палатой можно было с большой натяжкой — скорее, гостиничный номер, в котором можно проживать, не стремясь к выписке. Плотные шторы были задернуты и пропускали в полутемную комнату лишь тонкую полоску света в том месте, где они сходились. Посреди комнаты стоял низкий журнальный столик, вокруг которого на софе и мягких стульях удобно расположились четверо. Самат, когда его глаза привыкли к полумраку, смог узнать только одного — своего друга Баура, все лицо которого, как стало ясно позднее, сплошь в ссадинах и порезах, как единственное напоминание о переделке, из которой ему с трудом удалось выбраться всего неделю назад. Он сидел с краю, вторым справа от Кайрата, узнать фигуру которого не составляло труда даже при таком освещении. Сам Кайрат с перевязанной шеей, расположился в кресле во главе стола. Все замолкли, когда открылась дверь и почти одновременно, посмотрели на вошедших.
