— А, ну-ну, и что?
— Ну, вроде как бегает за ней, она ломается. Ну конечно, блин, там такая звездочка. Я говорю, надо было пользоваться, когда мы все устроили, теперь, наверное, локти кусает.
— А ты откуда знаешь?
— Чина говорил, они ее парня там ломали по просьбе Руси.
— Пфф, — Самат рассмеялся, — Руся, Руся. Какого фига? Мазохист что ли? Мы же все за него сделали.
Баур пожал плечами.
— Может еще раз подогнать?
Оба рассмеялись.
— Руся никогда не слушает, что я ему говорю, — посетовал Самат. — Лежит теперь, наверное, и пишет ей стишки.
Самат ошибался.
Руслан не писал стишки. Спустя всего час после того, как Аза высадил его у борделя и уехал, даже не попрощавшись, Руслан уже блуждал в мире навеянных реальностью сновидений. Он не слышал, как громко стонут за тонкой стеной объятые страстью клиенты, как Мура прогоняет с крыльца назойливых подростков, каким-то образом прознавших о том, что в этом неприметном здании продается любовь. Руслан не видел, что Toyota сотрудников управления по борьбе с наркобизнесом исчезла с противоположенной части дороги, а вместо нее появился черный микроавтобус с наглухо тонированными стеклами и более квалифицированными специалистами внутри. Руслан не знал, что где-то в пятнадцати километрах от его тихой комнаты, находящейся в самом центре творившегося сутками разврата, на балконе своего дома задумчиво курил капитан, предвкушая назначенную еще вчера встречу. Очередную встречу с девушкой, которая лишила Руслана покоя. Что где-то там, далеко за пределами его осознания еще дрожали звенья цепи, которую он однажды задел. Кости домино продолжали свое движение, следуя всем известному принципу.
Ему снились совершенно не связанные эпизоды из давно минувших дней и события из его недавнего прошлого. Обрывки сказанных кем-то когда-то фраз, смутно знакомые лица каких-то людей. Его лихорадило, бросая из одного года в другой, из одного события в следующее, интервал между которыми растягивался на десятки прожитых в реальной жизни лет. Утро внезапно сменялось ночью, одно знакомое лицо плавно перетекало в другое, хлеставший по лицу дождь вдруг становился хлопьями медленно падающего снега. Единственным неизменным спутником его временных и пространственных метаний в эту ночь были скрипящие звуки и непонятное грохотанье. Словно с таким звуком приводился в движение весь этот сложный механизм сна, сменявший кадры в голове спящего.
Руслан зарядил пистолет и вытянул руку в никуда. Так легко целиться в пустоту. Пистолет был невообразимо тяжелым, и под этой тяжестью наливалась свинцом уставшая рука.
Затем он увидел все происходящее глазами невидимой жертвы. Лицо человека, который в него целился, растворялось в окутавшей все темноте.
— Сейчас ты умрешь, — послышался незнакомый голос, — потому что ты неудачник.
Снова послышался звук затвора. Кто-то смеялся, и смех эхом отражался от стен, которых не было видно. «22 эмкаэм», «приведите девушек в номер 22 сегодня ночью» говорил кто-то, или Руслану только казалось?
И опять щелчок затвора.
«Разрядите стволы, мы не будем стрелять» слышал он собственный голос, хоть ничего и не говорил. Он стоял на коленях под дулом пистолета и слезы текли по его впалым щекам. Никому не принадлежавший голос спрашивал: «Наташа, почему ты здесь?» Он плакал и боялся, что люди во тьме услышат его всхлипывания, но ничего не мог с собой поделать. «Я не одинок, у меня есть друзья». Он думал о том, что не хочет прощаться с этим миром. Жизнь, хоть и была в целом паршивой, казалась ему тем, за что следовало бороться.
Для чего?
Он не был готов проститься с Наташей. Он хотел еще так много рассказать ей. Руслан верил, что сможет все исправить с Асель, если темный силуэт с пистолетом даст ему еще немного времени. «Она сама выбирает себе клиентов, мы ей не указ» пульсировало в голове. Руслан хотел все изменить. Он может стать лучше, навсегда покончив с ребячеством.
— Не надо, — еле выдавил он из себя, и собственный голос казался ему таким чужим.
«Сладкое я оставлю на потом» слышалось на фоне. Одновременное звучание десятка, сотни голосов сводило с ума. «Закон их Крестный отец. Чернь бесправна» прорвалось из общего галдежа. Наперебой, бесстрастно они повторяли оброненные давно забытыми людьми слова, снова и снова, пока сплетения слов не превратились в сплошное гудение. «Ответ здесь. Вопрос в том, слышишь ли ты его». Казалось, целый рой слов и голосов, произносящий их, кружит в ушах Руслана.
— Не надо, не стреляй, — снова попросил Руслан, но даже сам едва ли услышал свой голос.
Кто-то подошел слева и коснулся плеча. Да, это Наташа, и хоть Руслан не видел ее, он каким-то образом знал, что это она. Она склонилась над стоявшим на коленях Русланом и шепнула на ухо:
— Я бы хотела отпроситься.
Но Руслан не обращал внимания на ее слова. Он насторожился, пытаясь понять, что говорит Асель, чей голос так же раздавался во тьме. Руслан напрягался изо всех сил, стараясь вычленить ее голос из сотни других. Буква за буквой, слово за словом, он составлял произнесенные ею звуки в предложения. «Я…». Тем временем Наташа исчезла. «Никогда…». Снова звук затвора, который уже не звучал так зловеще, как в первый раз… «тебя» Руслан закрыл глаза и заткнул уши руками. Он больше не хотел слышать. Это уже было. Это было в реальности.
— Нет, — прошептал Руслан и почувствовал холод ствола на своем лбу.
«Не полюблю».
Вдруг стало тихо.
Так тихо, что в это было трудно поверить. Даже скрипы и грохотанье куда-то исчезли, уступая место тишине.
Руслан стоял напротив освещенного фонарем лейтенанта.
— Дай ствол, — попросил Руслан Самата, который стоял рядом.
— Он у тебя, — ответил тот, и Руслан посмотрел в свои пустые ладони.
Глава 36
— Не кури, — Асель выхватила из рук Арсена только что зажжённую сигарету, и затушила ее в маленькой синей пепельнице, стоявшей рядом с вытянутой ногой капитана. — Ты так много куришь.
Арсен с сожалением посмотрел на смятую сигарету, душа которой последним клубком дыма взвилась вверх и была унесена потоками свежего ночного воздуха.
— Так легче думается, — ответил Арсен.
— Просто тебе так хочется.
Арсен достал другую сигарету. Вновь закурив, он с улыбкой посмотрел на Асель.
— Дай хотя бы попрощаться по-человечески.
— Знаешь, что прощание делает расставание тяжелым? Надо расставаться, не прощаясь, — Асель пригубила бокал с вином. Поставила его рядом с бутылкой и, поднявшись на ноги с пола, на котором они провели неизвестно сколько времени, перевесилась через перила балкона.
— Никогда не думала, что наша кофейня может выглядеть так красиво с высоты.
