Трасса проносилась под днищем автомобиля с неимоверной скоростью. Разбрызгивая капли полившего дождя, мерно шуршали колеса. Где-то далеко впереди засверкала молния. Полковник снова и снова вспоминал ту ночь. Красно-синие проблесковые маячки, с гулом сирены пронесшийся мимо автомобиль скорой медицинской помощи. Картинка его дома, маленького теплого гнездышка, где он, день за днем, кирпичик за кирпичиком строил счастье для своей семьи. Тот оплот любви и спокойствия среди шторма жестокости, ежедневно бушевавшего за окном. Островок надежды. В ту ночь он казался чужим и холодным. Все тряслось перед глазами Али, когда он бесконечно долго приближался к оцепленному крыльцу. Разве так велико расстояние от дороги до двери дома?
Свернув с трассы, Али съехал на дорогу, напрямую ведущую к дому, где он теперь жил. На перекрестке образовался небольшой затор, вызванный дорожно-транспортным происшествием. Потратив несколько драгоценных минут, Фиат, наконец, двинулся дальше, когда дорожный полицейский замахал жезлом, пропуская его по встречной полосе.
Тот Али. Он умер на дворе их дома вместе с теми, кто был ему дорог, оставив лишь какую-то часть себя ради дочери. Али больше не узнавал себя. Даже с зеркала на него теперь смотрели совсем другие глаза незнакомого, загнанного, зажатого и испуганного человека. Все его мечты, которые он так бережно взращивал в себе, все планы, которые он строил… От них больше ничего не осталось. Его жизнь делилась на До и После. Это были две разные жизни с двумя разными Али. Изменения коснулись всего. Это было пробуждением от хорошего сна.
Нет.
Скорее это было впадением в кому.
Неужели все зря? Неужели те ночи, что полковник провел без сна, держа за руку ставшего единственным родного человека, борясь вместе с ней за ее жизнь на больничной койке, вели к одному неизбежному исходу? Разве для того она выжила при покушении ублюдков на их дом, чтобы умереть от их рук годами позже? Во всем должен был быть какой-то смысл, иначе вся жизнь оказалась бы простой случайностью.
Не найдя свободного места на парковке перед крыльцом, Али загнал Фиат на тротуар. Надолго он тут не задержится. Дождь только набирал свою силу и решив, что дожидаться его окончания бесполезно, он вышел из автомобиля и бегом добрался до крыльца. Оказавшись дома, полковник скинул с себя отяжелевший пиджак, положил его на шкафчик, и на полу тут же образовалась лужица дождевой воды. Али закрыл за собой дверь и прошел в гостиную. За мгновенье до того, как полковник щелкнул кнопкой выключателя, ему показалось, что чей-то силуэт скользнул за его спиной. Списав все на тени качавшихся за окнами деревьев, Али не придал этому особого значения, но, когда комнату озарил электрический свет, все встало на свои места. В креслах вокруг маленького журнального столика, сидели хорошо знакомые полковнику мужчины и нетерпение отражалось на их презрительно улыбающихся лицах.
— Ку-ку, Алибек, — было видно, что Ерлан наслаждался своим мини-представлением и эффектом неожиданности, который ему удалось произвести.
В то же мгновение дуло пистолета коснулось затылка Али.
— Руки подними, — послышалось сзади, и полковник тут же подчинился.
— Далеко собрался? — Ерлан улыбался, словно происходило что-то очень веселое.
Рядом с ним на других креслах и диване сидели еще два парня. Если память не изменяла Али, то одного из них звали Нуржан, а второго Марлен, и их лица не раз мелькали в полицейских отчетах.
— Попутешествовать решил на старости лет? — Ерлан закинул в рот пару семечек и спустя некоторое время, выплюнул шелуху. — Проходи, садись, не ссы. Я не кусаюсь.
Глава 37
К моменту возвращения Арсена домой, стрелки на его часах показывали пятый час утра. Осторожно открыв дверь, он прошел в комнату. Солнце еще не взошло, но постепенно светлеющее небо позволяло различать силуэты в теряющей свои силы темноте. Комната успела наполниться свежестью утреннего воздуха, бесцеремонно врывавшегося в дом через приоткрытую дверь балкона. Жалюзи на окнах слегка покачивались, периодически стуча по раме окна. Асель уже спала на краю кровати, положив руку под голову. Арсен подошел к ней и опустился на корточки, глядя на ее безмятежное лицо. Она спала так сладко, что Арсен боялся нарушить ее сон любым своим движением. Он смотрел на ее ресницы, губы, волосы. Давно ли она спит? Как долго она ждала его возвращения? О чем она думала, засыпая? Не удержавшись, Арсен потянулся к Асель и осторожно коснулся губами ее обнаженного плеча. Вдыхая аромат ее духов, капитан поцеловал ее нежную шею, а затем поднялся с места и накрыл ее пледом. Утренняя прохлада достаточно освежила квартиру, и поэтому Арсен закрыл дверь балкона. На подоконнике лежал небольшой конверт из фотосалона с распечатанными фотографиями, которые они еще не успели просмотреть. Весь предыдущий уикенд Асель и Арсен провели вместе, гуляя по самым красивым местам города, пытаясь запечатлеть на фотоаппарат каждую проведенную вместе минуту. Инициатором фотосессии стала Асель, которую привел в ужас единственный найденный в доме Арсена и заполненный лишь на треть фотоальбом. Твердо решив пополнить фотоколлекцию Арсена, Асель продумала весь маршрут, который им нужно пройти и все гримасы, с которыми они должны непременно сфотографироваться. И хотя, капитан упорно не соглашался с ее затеей, в конце концов, решил пойти на уступки, при этом поставив свое условие — фотографироваться он будет с таким выражением лица, которое сам посчитает нужным. Асель даже пришлось отпроситься с работы, чтобы полностью посвятить себя капитану в его редкий выходной. Они словно заново открывали для себя город, в котором жили. Прогуливаясь между новостройками, мимо которых сотни раз проезжали, не обращая на них внимания, катаясь в метро, в котором никто из них еще никогда не был, и даже просто лежа на зеленой траве в парке, они чувствовали себя туристами.
Усевшись в кресло, Арсен стал просматривать едва различимые в темноте фотографии. Сам того не замечая, капитан расплылся в улыбке, глядя на дурачества перед фотокамерой. Всматриваясь в свое лицо, он удивлялся тому, насколько разнообразные гримасы способны на нем появляться. Смог бы он вести себя так же с кем-нибудь другим, кроме Асель? Ему нравилось открывать в себе непознанные стороны своего я, и единственной причиной всех этих открытии была Асель. Когда она находилась рядом, происходило что-то едва ощутимое внешне, но такое заметное во внутреннем мире капитана. Словно ее присутствие возвращало его в те дни, когда вся жизнь казалась одним чудесным и долгим приключением. И словно не было двух лет в полиции, бессонных ночей, криков, выстрелов, падающих гильз и призраков, казалось бы, навсегда поселившихся в голове Арсена.
Закончив с просмотром, Арсен вновь вернулся к наиболее понравившейся фотографии и подошел к окну, чтобы четче разглядеть ее. Неужели эта девушка на фото сейчас находится рядом? В его квартире на 15 этаже. В его постели. Приятное чувство растеклось по телу капитана, и он с благодарностью взглянул на Асель. Отложив все другие фотографии в сторону, Арсен поднялся, и подошел к прикроватной тумбе. Он взял позолоченную рамку, в которой красовалась непонятная картинка — плод чрезмерно разыгравшейся фантазии какого-то абстракциониста, и немного повозившись с креплениями, вынул ее оттуда. Аккуратно разместив вместо неудачной картинки, зачем-то установленной Арсеном, совместное с Асель фото, капитан с чувством выполненного долга вернулся в кресло. Устало опустил голову на его мягкую спинку, и, спустя некоторое время, впал в дрему.
