— Думан! — девушка позади не скрывала своего возмущения. — Куда вы?
— Спи! — ответил ей старший лейтенант, усаживаясь в машину.
Дождь забарабанил по крыше автомобиля. Выключив завопившее то ли высоким мужским, то ли странным женским голосом, при запуске двигателя, радио, Думан посмотрел на дверь своего дома, словно хотел убедиться, что девушка не преследует его. Протерев рукавом свитера мигом запотевшее стекло, он развернул автомобиль, и помчался в сторону Управления. Улицы были пусты, лишь изредка навстречу проносились автомобили коммунальных служб. Довольно долго прослужившие дворники лобового окна оставляли на нем разводы, причудливо искажавшие очертания фонарей, мимо которых проносился Форд.
— Эта девушка, — прервал тишину Арсен. — У тебя с ней серьезно?
— А, эта, — Думан кивнул головой. — Не знаю, что сказать, — посмотрев на капитана, и прочитав на его лице неудовлетворенность полученным ответом, старший лейтенант продолжил: — С одной стороны, пора бы мне уже семьей обзавестись. С другой стороны, не нагулялся. Но семья должна быть, а чувства… Может быть придут.
Арсен улыбнулся:
— Я не узнаю тебя, чувак. Это ты? — капитан даже оторвался от спинки и пригнулся ближе к Думану, присматриваясь к нему.
— Не то что я хочу этого, но, тебе ли, брат, не понимать, что при нашей работе… Если что-то случится со мной, должен же кто-то остаться, понимаешь? Старикам моим, на радость.
— Теперь пиво в тебе говорит, старший лейтенант. Отставить бред.
— Без шуток, брат. Иногда просто задумываюсь. За последние пару месяцев меня дважды чуть не убили. Когда лежишь, истекая кровью, то волей-неволей начинаешь о чем-то жалеть, бояться, что чего-то не успел, понимаешь…
Арсен замолчал, обдумывая слова, которые звучали так странно из уст его друга.
— Должен кто-то остаться.
Думан свернул в узкий переулок.
Произнеся, на входе в здание, заветное «Отворяй!» удивленному неожиданным появлением неразлучной парочки постовому, друзья прошли в блок следственного изолятора по привычной схеме.
На ходу кивая головами дежурным надзирателям, просившим напарников не ставить под угрозу их карьеры чрезмерным усердием в установлении справедливости, они вошли в комнату допроса и с серьезными лицами стали освобождать свои руки от часов, а карманы от всего, что могло сковать их действия.
— Пивас надо было взять, — заметил Думан, — а то выветривается уже.
— Никакого пиваса на рабочем месте, — ухмыльнулся Арсен. — Мы ведь работать приехали.
— Ну, курить то позволишь, капитан?
— Полицейский без сигареты и не полицейский вовсе — твои слова или я сам только что придумал? — Арсен засучил рукава рубашки.
— Плагиат с плагиата, чел.
Арсен привел себя в полную готовность и присел на краешек стола, глядя на Думана. Тот попрыгал на месте, словно легкоатлет на разогреве, а затем встал в боевую позицию.
— Они убили всю семью на глазах ее главы. Даже детей не пожалели, — Думан стал наносить удары по воображаемому сопернику. — Они специально это сделали на его глазах. Потому что они уроды моральные. Гниды. Ты знаешь, что они изнасиловали кого-то там через неделю после того случая?
— Знаю.
— Таких паскуд нужно кастрировать без наркоза и их агрегаты им же в подарочной упаковке вручать на память. Для того я и стал полицейским, чтобы такую тварь мочить без суда и следствия. Нужно вообще упразднить суд и создать карательный орган в моем лице, — Думан бросил взгляд на Арсена и добавил: — И в твоем тоже. Было бы круто. Вычистили бы на хрен страну от мрази безмозглой. И чтобы никакие законы, правила, инструкции и нормы нас не сдерживали. Мы бы разъезжали по городу и уничтожали преступников на том же месте, где они будут обнаружены. Каждый индюк получил бы по заслугам. И тогда бы они боялись государства в лице безжалостных карателей. Каждый бы сто раз подумал, прежде чем идти убивать, насиловать или грабить. Ну где эти психи?! — Думан так увлекся боем с тенью, что стукнул по стене, и, должно быть, ушиб руку, но не подал вида. Лишь перестал прыгать и присел рядом с капитаном, пытаясь отдышаться.
— Перекурил я сегодня.
— При том, что это «сегодня» еще даже толком не началось, — заметил Арсен и встал, услышав за дверью шаги.
Капитан не считал, сколько банок пива опустошил на крыльце друга, но с удивлением заметил, что опьянел. Ситуация с Асель казалась чем-то далеким, и не таким уж и важным в данную минуту. Посмотрев на моргнувшую лампу, капитан шумно выдохнул, пытаясь сконцентрироваться и сунув руки в карманы, замер в ожидании. Думан поднялся с места как раз тогда, когда дверь отворилась, и в комнату вошел надзиратель. За ним, испуганно озираясь по сторонам, вошли трое мужчин, руки которых были закованы в наручники. Караван замыкали еще два парня из числа сотрудников изолятора. Усадив задержанных на заранее приготовленные стулья, надзиратели удалились, заперев за собой дверь.
Арсен достал сигарету, и молча закурил. Думан, следуя своей привычке, зашел за спины заключенных и прислонился к стене, с тщательно скрываемым интересом ожидая начала представления.
Капитан стал неспешно рассматривать сквозь пелену выпущенного из легких дыма, каждого из сидящих перед ним преступников. Он не без удовольствия заметил нервозность в каждом их действии. Они старались не смотреть в глаза и не делать лишних движении, словно таким образом желали остаться незамеченными, слившись с окружающими их бездушными предметами. Почему же они не кажутся такими смелыми, какими были, совершая преступление, хладнокровно расправляясь с каждым членом семьи того дома, в который они вторглись в ту злополучную ночь? Чем больше Арсен пытался сохранять спокойствие, тем сильнее закипала кровь в жилах. Гнев нарастал, готовый выплеснуться на все, что способно задеть броню невозмутимости.
— Знаете, — наконец, начал он, сделав очередную затяжку, — я пошел в полицию, потому что еще с детства ненавидел мразь, вроде вас. В то время я ненавидел их всех в равной степени, но сейчас, когда я стал лучше разбираться в вашем паршивом мире, кого-то я стал ненавидеть больше, а кого-то просто ненавидеть. И больше всех, я ненавижу извращенцев и насильников. Особенно циничных и тупых.
Капитан швырнул окурок в парня, сидящего посередине, и тот вздрогнул, а затем стал отряхивать одежду от успевшего погаснуть пепла.
— Согласно материалам дела, насиловал только один из вас, — Арсен приблизился к столу и наклонился, опершись на широко расставленные руки, — что делали остальные? Синхронно мастурбировали?
Думан поставил руки на спинку стула.
— Старший лейтенант, вы лучше знакомы с делом. Кто из этих ублюдков насильник, укажите мне.
Парень посередине, в которого вперился взглядом капитан, заерзал.
— Вот этот, с шилом в заднице.
— Вставай, на выход, — скомандовал капитан. — А вы, любители подсматривать, пока наслаждайтесь.
