Попросив высадить его за следующим светофором, Руслан едва не выпрыгнул из автомобиля, не в силах дотерпеть, когда он, наконец, остановится. Руслан злился на своих друзей за то, что они, как и он, стали частью того кошмара, который им всем пришлось пережить. Но при этом, они оставались спокойны, словно каждый из них имел полное право решать, кто, когда и каким образом должен умереть. Словно не произошло ничего ужасного. Как будто для них это плевое дело — отправить человека на тот свет. Разве те друзья, с которыми он рос, могли быть такими циничными, чтобы обсуждать какой-то дурацкий матч, или смеяться над шутками друг друга, когда, с их молчаливого согласия, человека лишили жизни? Самое худшее, этот человек сначала был лишен надежды. Ведь никто так и не сказал ему, жива ли его дочь. А потеря надежды была куда страшнее потери жизни, для человека, живущего ей.
Автомобиль, наконец, остановился.
— Куда ты, Руся? — спросил Самат, и все прекратили говорить, ожидая ответа.
— Дела у меня свои, — ответил Руслан и, превозмогая боль во всем теле, вышел из автомобиля.
— Тебя подождать?
— Нет, езжайте, — Руслан захлопнул дверь.
Дождавшись, когда его друзья, какое-то время продолжавшие стоять на месте, тронутся дальше и исчезнут на ближайшем перекрестке, Руслан направился в бар. Именно в тот бар, в котором когда-то работала Асель. К той двери, где он столкнулся с ней впервые в своей жизни. Туда, откуда все пошло не так. В то место где, некоторое время назад, еще можно было что-то изменить.
Потянув легко поддавшуюся дверь, Руслан облегченно выдохнул, так как опасался, что бар работает лишь до четырех утра. Народа в нем оказалось не много, и почти все они уже были до безобразия пьяны. Усевшись за барную стойку, Руслан заказал кружку пива и затеял пустой разговор с сидевшим рядом парнем, который казался трезвее всех вокруг. Когда и без того не имевший никакого смысла разговор полностью исчерпал себя, Руслан с трудом мог сфокусировать взгляд на опустошавшихся одна за другой кружках. Он стал внимательно разглядывать, обслуживавшую его, девушку за стойкой, каждое движение которой казалось невероятно быстрым, но, в то же время, неестественно медленным. Проведя рукой по поверхности стойки, Руслан попытался представить, как Асель касалась ее нежной рукой, выполняя свои обязанности. Может она, не раз и не два, подносила посетителям именно ту кружку, из которой он сейчас пил то, что обещало избавить его от чувства вины. Может быть, сдавая смену, она частенько садилась на этот странный неудобный стул, на котором сидел он. Музыка, которая звучала из динамиков, возможно, звучала еще при ней. Это место еще не утратило дух ее присутствия. Если бы она была сейчас здесь. Если бы Руслан мог рассказать ей все, что не мог рассказать этому случайному соседу по стойке и даже своим друзьям. Она бы несомненно поняла его. Асель бы обняла его, преисполненная чувством сожаления. Она бы попросила прощения за то, что видела в Руслане только плохое. Видела в нем животное, не способное отличить добро от зла. Хорошее от плохого. Белое от черного. Она бы нашла нужные слова, которые вернули бы ему вкус той жизни, которой он жил до этой ночи.
— Что вы делаете? — послышался голос девушки, и эти слова вбросили Руслана в действительность.
Только сейчас он осознал, что держит ее тонкое запястье, поглаживая его большим пальцем. Она не пыталась вырваться, наверное, следуя какой-то инструкции для сотрудниц бара, но голос ее выражал тревожное возмущение.
— Простите… Простите меня… Пожалуйста, — Руслан поднял руки, показывая, что он абсолютно безобиден.
Девушка ничего не ответила, лишь продолжила выполнять свои обязанности. Руслан пытался разглядеть ее лицо, но оно как-то странно расплывалось в его глазах. Это дало ему возможность представить на ее месте Асель. Он почти увидел ее милые черты и улыбнулся. Временами, она бросала на него короткие взгляды, и часто улыбалась другим клиентам, сидевшим вдоль стойки, словно птицы на электропроводах.
— Асель, — прошептал Руслан, но даже сам с трудом услышал свой голос, — Асель, — повторил он громче.
Но она не обращала на него никакого внимания. Руслан усмехнулся и залил свою печаль последними каплями пива, остававшегося на дне кружки. Пить больше не хотелось, более того, показалось даже, что его начинает тошнить от горько-сладковатого привкуса во рту. Но забвение так и не наступило. Он оставался в сознании, он все помнил. Помнил даже больше, чем до того, как пришел сюда.
— Асель, — вновь позвал он, хоть остатками трезвого рассудка еще понимал, что ее здесь нет, но контролировать слова и действия было выше его сил. Он просто поддался и позволил событиям нести его по волнам случайностей.
— Посмотри на меня, — но девушка не смотрела, общаясь с кем-то из охраны.
— Эй, Аселя, вот он я, — Руслан вновь схватил ее за руку, опрокинув свою кружку.
— Эй, эй! — тут же среагировал парень из охраны, и схватив Руслана за руку, освободил девушку. — Заплати по счету и выметайся отсюда.
Охранник стал бесцеремонно ощупывать карманы Руслана в поисках бумажника. Со стороны входа кто-то окликнул его по имени.
— Оставь его, он один из этих, — сообщил кто-то.
Охранник остановился и отошел в сторону, но не прошло и минуты, как вернулся обратно.
— Спиши за счет заведения, — сказал он девушке и шепнул на ухо Руслану: — Извини, друг, мы закрываемся.
Руслан, не медля ни секунды, соскочил со стула и махнув рукой, направился к выходу.
— До свидания, — попрощался с ним один из охранников.
Руслан кивнул и вышел на улицу. Уже рассвело. Движение на дорогах хоть и не шло ни в какое сравнение с дневным, но все же заметно оживилось. Руслан поискал в карманах сигареты, но так ничего и не найдя, двинулся в сторону знакомого района.
Глава 46
И в эту ночь Асель так и не сомкнула глаз. Включив по всей квартире свет, она до самого утра просидела в своей комнате. Она не сводила глаз с мобильного телефона. Пока не прозвенел будильник, в услугах которого никто в это утро не нуждался, Асель не теряла надежды, что Арсен позвонит ей. Она никогда не знала, что можно ожидать от него. С одной стороны, он не был похож на человека, который решился бы набрать ее номер и тем более приехать, чтобы просить прощения или, обняв ее, сказать, что все осталось позади. Но, с другой стороны, в ее ушах еще звучали его слова, сказанные в лифте.
«Я люблю тебя», сказал он, и хоть Асель проигнорировала эти слова, это именно то, чего она ждала так долго. И разве мог Арсен разбрасываться такими словами? Нет, только не он. Арсен знал ценность каждому сказанному слову, и поэтому, прежде чем сказать «я люблю тебя», он хотел быть на все сто процентов уверенным в том, его чувства настоящие. Кто-то другой мог говорить такие слова по сто раз на дню, но капитан понимал весь груз ответственности, который должен брать на себя мужчина, сказавший, что любит кого-то.
