Я снова вспомнила наш поцелуй – одно, недолгое касание, от которого стало жарко, томно и захотелось снова и снова пить рваное дыхание из губ велфа.
Он резко выдохнул, словно ощутил мои мысли, желания. Вдруг обхватил руками и притянул, вместе с табуреткой, будто мы обе ничего не весили. Хотя я-то знала – как много весит «дура» на толстых металлических ножках.
Я ахнула, приоткрыла губы и сама не поняла, когда Тал очутился у меня между бедрами, прижался, давая почувствовать, как сильно завела его наша близость. Он был таким горячим, таким возбужденным и таким напряженным… А мне хотелось лишь одного. Чтобы этот незнакомый велф прямо сейчас поцеловал и… взял меня прямо тут, на табуретке или на стойке бара.
Тал задышал чаще, вжался так, что свидетельство его возбуждения запульсировало, вдавившись в живот. Велф зарычал, но совсем не так как на принца лемов. Низко, утробно и очень возбуждающе.
Я выгнулась ему навстречу и… зарылась руками в белокурые волосы. Запах молока и цитрусовых окутал, пощекотал ноздри. Тал зарычал снова, содрал с меня лосины одним, очень быстрым движением. Стянул тунику и белье. Бзинн… пуговица от джинсов велфа улетела куда-то, прокатилась по полу и все снова стихло.
Тал стянул штаны, рубашку и выпрямился, демонстрируя, как сильно хочет меня и… какое у него совершенное тело. Иначе и не скажешь. Кубики пресса, мощные грудные мышцы, бугры бицепсов… Все было при нем. Не говоря уже об круглых, крепких ягодицах – Тал будто нарочно повернулся в полоборота, чтобы я увидела их.
Моего восхищенного взгляда велфу хватило с лихвой. Он схватил меня, усадил на барную стойку, и наши губы и тела соединились.
Мысли о том – насколько неправильно, нелепо отдаваться фактически первому встречному, еще маячившие на задворках сознания секунду назад, испарились окончательно.
Я извивалась под ласками, поцелуями Тала, стремилась к нему и удалялась лишь за тем, чтобы снова соединиться.
Все перепуталось. Его желание и мое, его мысли и мои, его сумасшедшие велфовские эмоции и мои, человеческие. Тело сотрясали волны удовольствия, внизу живота сладко сокращалось. И вдруг приходило извне и накрывало ощущение, что не соединись мы – все, конец, почти смерть. А спустя некоторое время наступал краткий миг даже не наслаждения, освобождения. Будто я безумно хотела есть или пить – и вот она, теплая краюшка хлеба, глоток воды в иссохшем горле.
Ощущения уходили также резко, как и накатывали. И я возвращалась к своим, более томным, но гораздо более приятным, привычным. Я расслаблялась после очередного пика удовольствия, чувствовала себя легкой, как пушинка, хотела кричать и летать. А потом все повторялось сначала.
Казалось, Тал не может насытиться мной, берет и берет раз за разом.
Помнится, я ухохатывалась над каким-то суперлюбовником из подружкиного любимого романа, который ублажал женщину часами. Теперь он выглядел жалким слабаком.
Спустя некоторое время ощущения сменились. Тело ослабело, я едва могла пошевелиться. И единственное, чего я хотела – лечь и уснуть. Но тут же сильное желание болезненно скручивало низ живота, и что-то тяжелое набухало там и пульсировало. Я понимала – велф хочет еще, но мои силы иссякли.
Заметил это и Тал. Отстранился, схватил на руки, и как был – голый, босой рванул в жилой отсек, где выделил мне квартиру.
И снова я не успевала за велфами. Один вздох, один удар сердца – и я уже на своей кровати. Рядом лежат знакомые пакеты с покупками, сверху – теплое шерстяное одеяло.
Тал исчез и вдруг вернулся – уже одетый.
Рванул на кухню и прежде чем сообразила – зачем, принес стакан со странным темно-синим напитком. Я привстала на кровати и принюхалась. Алкоголем из стакана не пахло, скорее молоком. Но вряд ли в этом мире коровы дают нечто синее и прозрачное.
К тому же йогурт в моем холодильнике был вполне себе нормального, белого цвета.
– Пей! – безапелляционным тоном приказал Тал, видя мое замешательство.
Я машинально взяла стакан и пригубила напиток. Он оказался очень даже приятным – немного терпким, солоноватым и напоминал томатный сок.
– Пей до конца! – вновь распорядился Тал.
И опять я подчинилась – почти на инстинктах. Почему-то от одного его повелительного тона, хотелось тут же взять под козырек и сделать все, что требуется.
Когда стакан опустел, со мной случилась странная метаморфоза. Тело налилось силой, мышцы резко пришли в тонус. Словно я хорошенько высыпалась, ела и тренировалась много недель, только и делала, что принимала витамины и следила за режимом дня. Вот это да-а-а!
Вопросы в голове множились со страшной скоростью. Благо пустота и гулкость исчезли как небывало, а мысли летали так, словно я суперомпьютер и щедрый хозяин добавил еще много «памяти».
Тал криво улыбнулся, встал и, похоже, намеревался уйти.
Но я окликнула его.
– То есть – секс, напиток и ни одного ответа? – помимо воли в голосе зазвучало возмущение.
Велф оглянулся возле самой двери, и на долю секунды я перехватила совсем непривычное выражение на его лице и во взгляде – беспомощность и раздражение. Но почти сразу же черты велфа привычно застыли, как у статуи, глаза хоть и лучились теплом, но молчали об эмоциях.
Я могла прочесть их, но не решилась. И Тал будто отлично это понимал.
Медленно, совсем не так как я привыкла, велф развернулся, прислонился к двери, словно искал опоры и уточнил:
– Хорошо. Что ты хочешь знать? Что меня к тебе влечет? Да, это так. Насколько сильно? Уверен, ты ощущала и сама.
Я ожидала продолжения, присела на кровати по-турецки, прикрыв обнаженную грудь одеялом. Тал проследил за моими действиями взглядом, криво усмехнулся и закинул ногу за ногу.
– Бесполезно. Мои ощущения не связаны с тем, как ты одета и одета ли ты, – процедил сквозь зубы, почти со злостью. Снова поменял позу и спрятал руки в карманы джинсов.
– Вы все такие… хм… страстные? – не удержалась я от вопроса, все больше сама себе удивляясь. Я почему-то совершенно не стеснялась велфа. И даже его разговоры о сильном влечении, не смущали, как еще недавно, в родном мире. Напротив, казалось очень естественным обсуждать с Талом такие вещи. А ведь я его едва знала! Че-ерт! Да что же такое? Куда делась благоразумная, спокойная и выдержанная Олейса?
Я ведь даже с мужем до свадьбы ни-ни, хотя он пытался, соблазнял, уговаривал. Но когда понял мою позицию, настаивать перестал.
Тал молчал, словно не расслышал вопроса. Тишина накрыла нас – напряженная, неуютная. Я инстинктивно посильнее закуталась в одеяло, прислонилась к стене, и спросила уже намного тише.
– Как ты понял, что нам с Вирой нужна помощь?
Секунда, другая, пропущенный удар сердца, резкий выдох и… Тал очутился рядом, жарко задышал в лицо. Глаза его сияли, а губы стали красными-красными.
