Я так задумалась, что споткнулась о щербинку в брусчатке, полетела вперед и… словно увязла в невидимой преграде из очень плотной, вязкой субстанции.
Я дернулась назад, пытаясь выбраться, но вместо этого начала продвигаться вперед. Словно нечто незримое толкало в спину, заставляя шаг за шагом преодолевать неведомое препятствие.
Несколько резких толчков, рывок и… я очутилась посреди ночного города.
Оглянулась – ни стены, ни поля, ни брусчатки. Мегаполис – обычный и необычный одновременно.
В лицо пахнуло жареной картошкой, креветками и чем-то еще, очень вкусным. Желудок недовольно сжался и заурчал.
Над головой сияли жемчужины фонарей, словно звезды, только поближе.
Повсюду сверкали витрины и окна.
Дома походили на наши небоскребы – то ли восьми, толи шестигранные, словно выточенные из цельного куска громадного камня. Сотни, тысячи гигантских утесов, превращенные в жилища. Ничего себе!
Порода напоминала малахит, бирюзу и нефрит. Я осторожно коснулась ближайшего здания. Ну надо же! Теплое! Все чудесатее и чудесатее!
Я почувствовала себя Алисой в Зазеркалье.
Вместо асфальта под ногами простиралась мостовая, выложенная все теми же зелеными и голубыми камнями.
Вокруг сновали существа… Я сказала бы – люди, но что-то в них было не так.
Некоторые выглядели уж слишком красивыми и бледными, с немного заостренными ушами, но не настолько, чтобы ассоциироваться с эльфами. Другие казались бодибилдерами, третьи – манекенщиками. Обычные пешеходы попадались тоже – неидеально сложенные, невзрачные, неприметные. И вот эта дикая смесь сновала по улицам, не обращая на меня ни малейшего внимания, будто бы тут каждый день расхаживают женщины из другого мира в пижаме и уггах.
Меня то и дело обдавало приторными, кисловатыми запахами духов, свежими – мужского парфюма, и, конечно же, запахом пота. Как же без него?!
Что ж! Мне нужно куда-то пойти, с кем-то познакомиться. Осталось понять – куда и с кем и все встанет на свои места.
Сердце почему-то выдало тревожный удар, больно екнуло. Даже странно! Всю прежнюю дорогу я проделала в каком-то чувственном ступоре. Изредка наружу пробивались слабые отголоски нервозности, паники, ужаса. Но тут же затухали, как засыпанные песком угли.
Вдруг, словно ответом на мои слова нахлынули эмоции, порывы, ощущения, начали рвать на части, пронзать до дрожи в ногах. Такого коктейля я никогда не испытывала!
Ненависть, зависть, злоба смешивались с радостью, восторгом, вдохновением. Следом приходило спокойствие, равнодушие – какое-то холодное, словно испытывал их не человек, а некто очень рассудительный, малоэмоциональный. По большей части… Потому что временами это самое ледяное спокойствие взрывалось яркими вспышками ярости, желаний, страстей.
У меня закружилась голова, брусчатка под ногами задергалась, словно я стояла на качелях, и аттракцион стремительно набирал обороты. Небо зашаталось, город закачался следом. Здания так и норовили толкнуть каменным боком, фонари – пнуть тонким металлическим столбом.
Я пошатнулась, оперлась о ближайший небоскреб, зачем-то побрела, держась за стену и тряся головой, не в силах избавиться от наваждения.
Шаг, второй, третий. Я сосредоточилась на движении. Куда – неважно, зачем – неважно, главное не останавливаться.
Метр, другой, третий – и… тишина, спокойствие, ступор.
Эмоции схлынули также резко, как накатили. Я огляделась по сторонам, пытаясь прийти в чувство.
Прямо передо мной сияла белая вывеска: «Капля крови и море любви».
Ого! Интересное заявление. Морковного цвета буквы говорили сами за себя, под каждой согласной были прорисованы небольшие потеки.
Дверь под вывеской выглядела не менее интересно, чем название заведения.
Крепкая, деревянная, с ручкой в виде головы причудливого зверя, похожего то ли на дракона, то ли на чешуйчатого волка с крыльями, она словно прибыла из далекого прошлого. Я так и представила эту дверь у входа в старинный замок, а рядом – дворецкого в строгой, элегантной униформе.
Но ни замка, ни дворецкого не было и в помине.
Передо мной устремлялся ввысь бирюзовый небоскреб и словно мерцал изнутри. Он то вспыхивал, то погасал, то недолго мигал, как испорченная люстра. Занятно.
И вот не успела я так подумать, дверь распахнулась, едва не ударив по лбу. Мда! Всегда пыталась взять себе за правило останавливаться поодаль от дверей. И на тебе! В новом мире чувство самосохранения взяло бессрочный отпуск, вместе с благоразумием. Или так сказались на мне прогулка в пижаме, смена солнечного дня на глубокую ночь, поля – на неведомый город?
Особенно долго рассуждать не пришлось. Из дверей вырвался странный запах железа вперемежку с запахом молока и соленой выпечки. А следом, прямо на меня вывалился детина.
Высокий, очень смуглый, с ежиком черных волос, квадратным лицом и крупными, мясистыми чертами он остановился у входа и принялся беспардонно меня разглядывать. Без удивления, скорее с интересом.
Несколько раз взгляд его останавливался на груди, и я внутренне порадовалась, что надела белье. Сама не знаю, зачем мне это понадобилось к визиту врача. Дома-то хожу без бюстгалтера.
Черный взгляд верзилы словно прилип к груди и медленно, неумолимо просачивался под пижаму. Густые, тяжелые брови незнакомца чуть приподнялись, уголки грубо высеченных губ дернулись вверх.
Что-то в этом мужчине казалось мне очень странным. Нет, не что-то – многое. Бледное лицо, словно совершенно бескровное, особенно на фоне темно-серой футболки, глаза, сверкающие как-то по-особенному, чуть заостренные мочки ушей и запах… От незнакомца разило железом, солью и совершено не пахло потом. При ночной жаре, градусов под тридцать, он не потел вовсе, не смотря на то, что и футболка и угольные джинсы мордоворота были из плотной материи. А еще… еще от него тянуло холодом, как из форточки в зимнюю стужу.
Верзила продолжал на меня пялиться – как-то очень подозрительно, словно планировал съесть с потрохами и косточками. Я совершенно растерялась, не знала что предпринять, пока из дверей не показался еще один мужчина – такой же непонятный, как и первый.
Светло-рыжий, веснусчатый он выглядел нездорово-бледным, даже с серым оттенком. Темно-зеленые глаза изучали так, как изучает богатей кольца в ювелирном магазине – придирчиво, с заметным снобизмом.
Черная джинсовая рубашка рыжего была расстегнута на почти безволосой груди, демонстрируя жилистое, крепкое тело. Черные джинсы висели на мускулистых бедрах.
Второй встречный в новом мире не выглядел таким же человеком-горой, как и первый. Зато казался куда более гармонично сложенным. И пах очень похоже – солью, железом и совершенно не пах человеческим телом.
Теперь мужчины изучали меня вдвоем. Только черноволосый пялился на грудь и бедра, а рыжий почти осязаемо ощупывал взглядом лицо, плечи, шею и вдруг уставился куда-то, за моей спиной. Словно увидел там что-то, о чем даже я сама не подозревала.
