– Не понимаю, почему он так настаивает на этом. Лавиния просто ужасна…
– Но ты, Оуэн, и сам не очень-то… И вообще, ты должен почитать за честь, что герцог согласился принять тебя в свою семью. С твоей-то репутацией…
– Не говоря уж о моей позорной учебе в Харроу, не так ли?
Граф вздохнул и опять прошелся по комнате.
– Я думал, что хотя бы в этом на тебя положиться, Оуэн. Ведь от тебя требовалось только одно – очаровать девушку. Неужели так трудно?
– Отец, не волнуйся. У меня все под контролем. Потому что я получил… помощь.
Кустистые брови графа взметнулись на лоб.
– Получил помощь? Какого рода?
– Я попросил кое-кого из близкого окружения леди Лавинии рассказать мне о ее пристрастиях. И теперь я удвою свои усилия. Так что через две недели ты получишь то, что хотел.
Граф с подозрением взглянул на сына, но все же вздохнул с некоторым облегчением.
– Ладно, хорошо. Только выполни свое обещание, Оуэн. Мы все на тебя очень рассчитываем. Не подведи меня, сын. Хотя бы на этот раз.
Дверь клуба «Брукс» отворилась, и лакей с поклоном пригласил Оуэна войти.
– Добрый вечер, милорд, – произнес он, забирая у гостя шляпу.
Оуэн осмотрелся по сторонам. Хм… Для вечера среды в клубе было довольно многолюдно.
– Вы не видели герцога Кларингтона или графа Свифтона? – спросил Оуэн.
– Кажется, они в голубой гостиной, милорд, – ответствовал лакей.
Оуэн прямиком направился туда. В голубой гостиной он обнаружил Кларингтона, Свифтона, Кавендиша и еще одного джентльмена, являвшегося… абсолютной копией Кавендиша. Все четверо беседовали, смеялись и потягивали бренди.
– А, Монро, вот и ты, – произнес Свифтон, поднимаясь со своего места, чтобы похлопать шурина по спине. Он указал на свободное кресло. – Присоединяйся, приятель.
– Рад видеть тебя, Кларингтон. – Оуэн опустился в кожаное кресло. – Должен сказать, я немного удивлен, Кавендиш. Ведь вас – двое…
– Ты не знаком с моим братом-близнецом Кейдом? – Кавендиш указал на брата.
– Нет, кажется, мы никогда не встречались. – Оуэн пожал руку брату капитана.
– Для меня огромное удовольствие познакомиться с еще одним обладателем голубой крови, – произнес Кейд, и Оуэн заметил, что его брат чуть поморщился. Он знал о брате Рейфа Кавендиша лишь то, что тот недавно вернулся из странствий по морям. Судя по всему, все это время Кавендиш считал брата покойником.
– Я тоже рад знакомству, – ответил Оуэн, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Как продвигаются дела с твоей помолвкой? – поинтересовался Кларингтон, подзывая лакея, чтобы тот принес Оуэну бренди.
– Как вы уже мне говорили, с этой леди весьма… непросто.
– Жаль это слышать, – произнес Свифтон. – А ты не можешь честно рассказать ей о том, что ваши родители желают этого брака?
– Мне бы очень этого хотелось. Но все оказалось гораздо сложнее, – ответил Оуэн, откинувшись на спинку кресла.
– То есть как это?.. – удивился Свифтон.
– Во-первых, герцог желает, чтобы его дочь в меня влюбилась.
Кларингтон поморщился.
– Этого не так-то легко добиться.
– Ох, совсем не легко. Более того, задача кажется невыполнимой. Эта леди похожа на разъяренную тигрицу.
– А что во-вторых? – Кавендиш вопросительно посмотрел на друга.
– Есть что-то еще?.. – спросил Свифтон.
– Всегда есть что-то еще, – с улыбкой заметил Кавендиш.
– Но что же именно? – допытывался Свифтон.
Сделав глубокий вдох, Оуэн выпалил:
– Во время своих попыток завоевать расположение леди Лавинии я познакомился с ее сестрой, и она показалась мне гораздо более привлекательной и интересной.
Брови Кавендиша взметнулись на лоб. Кларингтон же глубокомысленно кивнул. А Свифтон присвистнул и пробормотал:
– О, ситуация и впрямь непростая…
– Ты говорил об этом отцу? – спросил Кларингтон.
– Да, говорил. Но он настаивает на том, что моей избранницей должна стать именно леди Лавиния. В противном случае отец лишит меня содержания. Герцог же, судя по всему, вознамерился выдать замуж сначала старшую дочь.
Кейд, хранивший молчание до этого самого момента, внезапно произнес:
– А мне кажется, все довольно просто. – С этими словами он сделал большой глоток бренди.
Оуэн внимательно посмотрел на него.
– Просто? Почему же?
– Найдите того, кто согласится жениться на старшей дочери, а сами сбегите с младшей, – с улыбкой пояснил Кейд.
Свифтон с Кларингтоном рассмеялись, а Рейф Кавендиш, покачав головой, произнес:
– Наш друг Оуэн не такой как ты, Кейд. Он соблюдает нормы морали.
Кейд отмахнулся и, вновь глотнув бренди, заявил:
– Значимость морали сильно преувеличивают.
– Не слушай его, – сказал Рейф. – Ты не можешь сбежать с младшей дочерью герцога.
– Я ведь даже не знаю, захочет ли она со мной сбежать, – со вздохом пробормотал Оуэн.
– Может, тебе стоит рассказать ей о своих чувствах? – проговорил Свифтон.
Оуэн заерзал в кресле, а Рейф, взглянув на Свифтона, со смехом проговорил:
– Не все мы умеем писать любовные письма вроде тех, что ты когда-то писал Кэсси.
– Но ты всегда можешь поступить так, как я поступил с Люси, – заявил Кларингтон.
Оуэн сделал глоток бренди.
– Как именно?
– Напейся, залезь через окно к ней в спальню и поцелуй ее.
Глава 24
Значит, они больше не будут встречаться наедине в бальном зале Кэсси… Алекс прочитала письмо Оуэна со слезами разочарования на глазах и зарождающимся в сердце гневом.
«Вы сделали для меня все, что могли, – писал Оуэн. – Благодарю вас за помощь. Дальше я попытаюсь действовать самостоятельно».
Но он ведь испытал приступ ревности, когда увидел ее с Беркли. Алекс знала это наверняка, хотя и не располагала доказательствами. Именно такой поворот событий и предсказывали Кэсси с Люси. Тогда почему же их план не сработал? Почему Оуэн не признался ей в своих чувствах? Неужели мнение отца и приданое Лавинии оказались для него важнее? Неужели она, Алекс, ошибалась на его счет?
Все эти вопросы она задала несколькими часами позже, когда нанесла визит Кассандре. Герцогиня тоже оказалась в гостях у подруги.
– О, дорогая, просто вы не видите, что происходит на самом деле, – проговорила Люси, пытаясь успокоить девушку.
