– Не забывай, что Беркли придет за мной через десять минут.
– Как я могу об этом забыть? – Оуэн натянуто улыбнулся.
– Так что же ты хотел мне сказать?
Оуэн резко остановился и повернулся к девушке.
– Я хотел начать с того… Хотел извиниться за вчерашнее.
– Твои вчерашние дела совершенно меня не касаются, – ответила Александра и отвернулась.
– Не было у меня никаких вчерашних дел, – заявил Оуэн. – Я оставил миссис Клэр дома. Одну.
Алекс поджала губы.
– Считаешь, мне это интересно?
Оуэн отошел на несколько шагов, и ладонь Алекс соскользнула с его руки. Оуэн же дошел до ограды, потом обернулся и проговорил:
– Черт возьми, Алекс, я не знаю, чего ты от меня хочешь. Но мне ясно одно: я не могу не думать о тебе.
– Нет, Оуэн, это я не знаю, чего ты хочешь от меня. Я всегда так хорошо думала о тебе. Но не в последнее время.
Оуэн подошел поближе и заглянул Александре в глаза.
– Всегда хорошо обо мне думала? Что ты хочешь этим сказать?
– Ты даже не помнишь, верно? – По щекам Алекс заструились слезы.
Оуэн достал из кармана сюртука носовой платок и протянул его девушке.
– Что именно я должен помнить? – тихо спросил он.
– Ту ночь… Бал в загородном доме моего отца три года назад. Ты вышел в сад. Двое юнцов насмехались над Уиллом, мальчишкой-конюхом. Томас тоже там был, – всхлипывая, пояснила Алекс.
Оуэн ненадолго задумался. Затем провел ладонью по волосам и пробормотал:
– Три года назад?.. В загородном доме твоего отца?.. Проклятье! Алекс, я с трудом помню, что делал неделю назад, не говоря уж о таком большом сроке, как три года.
– Ты спас их от этих ужасных молодых людей. Ты был таким добрым и заботливым… И поговорил потом со мной. Я была наверху, в спальне. – Алекс прижала платок к опухшим глазам. – Отец всегда повторяет, что поступки мужчины – красноречивее его слов. Я верила, что… что это о тебе.
И тут Оуэн, наконец, вспомнил… Вновь заглянув девушке в глаза, он тихо спросил:
– Так это была ты?
– Да, – кивнула Алекс, утирая слезы. – Это была я.
– А что именно я сказал?
– Ты попросил никому не рассказывать о том, что сделал. Сказал, что это навредит твоей запятнанной репутации.
Оуэн невольно улыбнулся.
– А еще ты сказал, что такой симпатичной и волевой девушке, как я, не пристало сидеть наверху во время чудесного бала, – продолжала Алекс.
Оуэн сглотнул и пробормотал:
– И я пригласил тебя на танец, верно?
– Да. И тогда я поняла, что ты не можешь жениться ни на ком, кроме меня. Я была в ужасе, когда случайно услышала разговор родителей о том, что ты вскоре должен стать мужем Лавинии. Я ведь думала, что у меня в запасе еще есть время…
Приподняв пальцем подбородок Александры, Оуэн со вздохом проговорил:
– Я выбрал Лавинию не по своей воле.
– Я знаю это. И знаю, что вы с Лавинией совершенно не подходите друг другу. Моей сестре нужен… утонченный джентльмен, который будет писать ей стихи и выполнять все ее капризы.
Оуэн фыркнул и проворчал:
– Стало быть, насчет стихов ты не лгала?
– Нет, не лгала.
– А в других твоих рассказах есть правда?
– В других нет. – Алекс покачала головой и отошла к живой ограде.
Повернувшись к ней, Оуэн спросил:
– А лошади?
– Лавиния их обожает.
– Карточные игры?
– Терпеть не может.
– Сквернословие?
– Тоже не ее конек.
– Полагаю, про камни не стоит и спрашивать.
Тихо вздохнув, девушка прошептала:
– Она предпочитает цветы.
– Черт возьми, Алекс!.. Зачем ты все это делала? Зачем ввязалась в это? Почему?..
Александра резко развернулась. Слезы все еще струились по ее щекам.
– Потому, что я люблю тебя, Оуэн. Неужели не видишь?.. Люблю с тех самых пор, как впервые увидела три года назад. У тебя всегда была репутация повесы и бездельника, но в ту ночь я увидела настоящего Оуэна Монро. Увидела доброго и благородного человека.
– Я совсем не такой, – проворчал он, нахмурившись. – Просто ты видишь меня таким, каким хочешь видеть. Правда же состоит в том, что я играю, сквернословлю и легкомысленно обращаюсь с женщинами. Я совсем не для тебя, Алекс. И не для твоей сестры, коль скоро на то пошло. Господи, да я ведь использовал тебя, чтобы ухаживать за Лавинией, которую не люблю и за счет которой хочу улучшить свое финансовое положение. Разве ты этого не понимаешь? Я самый настоящий мерзавец. Даже мой отец так считает.
– Нет, ты не такой. – Алекс решительно покачала головой. – Ты вовсе не мерзавец, Оуэн Монро. Я видела, как ты проявляешь благородство. И я знаю, что ты можешь быть любящим, добрым и заботливым. Мне все равно, что говорит о тебе твой отец. И мне все равно, что говорят о тебе остальные. Я знаю правду. Ты именно такой, каким я тебя считаю. Просто пока ты сам этого не знаешь.
Оуэн стиснул зубы.
– Это бессмысленно… – процедил он.
– Я знаю, что под личиной бездельника и повесы скрывается очень добрый и порядочный человек, – продолжала Алекс. – Ты вовсе не бездельник, не повеса, не развратник. Во всяком случае я привыкла так думать. Но теперь мне кажется, что я совсем тебя не знаю. И я пытаюсь понять, почему всегда считала, что люблю тебя.
– Алекс, я… – Оуэн в растерянности пожал плечами.
Девушка снова прижала платок к глазам. Затем, набрав полную грудь воздуха, вскинула подбородок и проговорила:
– Я должна идти, потому что обещала следующий танец лорду Беркли.
– Беркли может убираться ко всем чертям! – прорычал Оуэн.
– Что вы сказали? – Раздался шорох гравия, и из темноты возник лорд Беркли собственной персоной.
– Лорд Беркли, вы пришли?! – воскликнула Александра.
Подбоченившись, виконт сказал:
– Надеюсь, Монро вас не расстроил.
Снова сделав глубокий вдох, Алекс покачала головой.
– Нет, он…
И тут Оуэн, подскочив к лорду Беркли, с силой ударил его кулаком в лицо.
Глава 33
Не удержавшись на ногах, виконт рухнул на землю, увлекая за собой Оуэна. Мужчины покатились по земле, затем – по гравию, и в какой-то момент Оуэн получил не менее сильный удар в челюсть, чем тот, которым он свалил виконта. Еще через несколько секунд он ухитрился ударить Беркли в висок, а сам получил очередной удар в подбородок, который, кажется, стоил ему зуба. Они дрались несколько минут, пока их, наконец, не разнял появившийся в саду Кларингтон. Очевидно Люси, вышедшая из дома следом за Беркли, привела на подмогу мужа (а следом за ними появился и Свифтон).
