— Не скажу, что я связывался с Иеясу, нашим сильным северным соседом, — начал Джон. Он тяжело опустился на обтянутое красной кожей кресло с высокой спинкой и пристально смотрел в кружку, наполненную водкой. — Но у меня есть информация или, точнее, возможность ее получить. Я уверен, что Иеясу, который считает себя очень сильным, склонен к тому, чтобы еще больше расширить свои владения. И ему хочется сделать нам одолжение. Разумеется, за определенную плату. Ну, скажем, за вездеход-амфибию или за летательный аппарат! Ему до чертиков хотелось бы полетать в воздухе! Разве вам это неизвестно?
Если он нападет на Селинайо, Хаскинг не сможет обвинить нас ни в чем. И если Соул-сити и Иеясу передерутся и Соул-сити будет разрушен, а Иеясу — ослаблен, то это нам крайне выгодно. Более того, мне случайно стало известно, что Черский заключил тайный договор с Соул-сити и Тайфаной о военной помощи, если любое из этих государств подвергнется нападению со стороны Иеясу. При любом исходе резни все эти государства будут ослаблены и мы получим перевес над ними. Тогда мы сможем победить их или, во всяком случае, делать все, что нам нужно, не опасаясь никаких помех. В любом случае, это нам обеспечит свободный доступ к бокситам и вольфраму.
«В этом черепе, покрытом копной рыжих волос, должно быть, помещается ночной горшок, полный червей, — подумал Клеменс. — Червей, питающихся продажностью, интригами и бесчестием. Этот человек настолько извращен, что заслуживает восхищения».
— А не случалось вам натыкаться на самого себя, зайдя за угол? — спросил Сэм.
— Что? — не понял Джон. — Это еще одно из ваших глупых оскорблений?
— Поверьте мне, Джон, это наивысший комплимент, который вам когда-либо приходилось слышать из моих уст. Хорошо, давайте предположим, что Иеясу нападет на Селинайо. Какое у него будет оправдание? Селинайо почти никогда не задевало его, кроме того, оно находится почти в 60 милях от него на нашей стороне Реки.
— А когда какому-нибудь государству нужно было разумное оправдание для нападения? — спросил Джон. — А повод такой: Селинайо продолжает засылать своих миссионеров к Иеясу. Хотя он выдворил от себя всех церковников. И так как графиня не прекратит это делать, тогда…
— Что ж, — пожал плечами Клеменс, — я не позволил бы, чтобы Пароландо оказалось втянутым в подобную затею. Но если Иеясу сам примет решение воевать, то здесь мы ничего не можем поделать.
— И вы еще называете меня бесчестным! — рассмеялся Джон.
— Но я же в самом деле ничего не могу поделать! — воскликнул Сэм, сжимая свою сигару. — Понимаете, ничего! И если все обернется благоприятно для корабля, то мы воспользуемся этим преимуществом.
— Не забывайте, что пока будет идти война, Соул-сити не будет поставлять руду, — заметил Джон.
— У нас есть достаточный запас, чтобы обойтись без поставок в течение недели. Больше всего хлопот доставит нам дерево. Возможно, Иеясу сможет продолжать поставлять нам древесину, несмотря на войну. И поскольку боевые действия будут проходить к югу от нас, то мы могли бы сами организовать рубку и транспортировку леса. Если же он отложит нападение на пару недель, то мы сможем создать дополнительный запас бокситов из Соул-сити, предложив более высокую цену. Может быть, пообещав Хаскингу аэроплан? Теперь, когда мы уже почти закончили свой первый гидросамолет, это всего лишь игрушка. Конечно, все это, как вы понимаете, только мои предположения.
— Понимаю, — кивнул Джон, даже не пытаясь скрыть своего презрения.
Сэму хотелось накричать на него. Хотелось сказать, что у него нет никакого права проявлять к нему такое высокомерие. В конце концов, чей это был план?
На следующий день погибли три ведущих инженера проекта.
Сэм был в это время на месте происшествия. Он стоял на лесах с левого борта корабля и смотрел вниз, внутрь корпуса. Огромный паровой кран поднимал громадный электрический двигатель левого гребного колеса. Двигатель перевозили ночью из большого здания, где осуществлялась его сборка. Транспортировка заняла более восьми часов и завершилась с помощью большой лебедки подъемного крана. Эта лебедка и еще сотня человек, натягивающих тросы, положили двигатель на большую вагонетку, которая перемещалась по стальным рельсам.
Сэм встал с рассветом, чтобы посмотреть заключительный этап работы — установку двигателя внутрь корпуса и крепление его к оси колеса. Трое инженеров стояли внизу, на дне корпуса. Сэм крикнул им, чтобы они отошли, поскольку могли пострадать, если двигатель сорвется. Однако инженеры расположились в трех различных местах, чтобы сигнализировать людям на лесах, которые в свою очередь передавали сигналы крановщику. Ван Бум закинул голову, чтобы посмотреть на Клеменса, и его белые зубы сверкнули на темном лице. Его кожа казалась фиолетовой в свете ярких электрических ламп.
А затем это произошло. С треском порвался один из тросов, затем еще один, и двигатель качнулся в сторону. Инженеры на мгновение замерли, затем побежали, но было уже поздно. Двигатель завалился на бок и обрушился на них.
Удар потряс огромный корпус корабля. И помост, на котором стоял Сэм, задрожал, будто во время землетрясения.
Сэм нагнулся и посмотрел вниз. Из-под двигателя медленно сочилась кровь.
24
Пять часов ушло на то, чтобы завести на лебедку новые тросы, прикрепить их к двигателю и снова поднять его. Тела погибших были убраны, остов вымыт и двигатель опущен вниз. Тщательное обследование показало, что повреждения корпуса двигателя не должны были сказаться на его работе.
Сэм был настолько удручен случившимся, что у него осталось только одно желание — броситься на кровать и не вставать с нее целую неделю. Но он не мог позволить себе этого. Работа должна продолжаться. Кроме того, Сэм не хотел, чтобы окружающие заметили, насколько он потрясен случившимся. У Клеменса было много инженеров, но только ван Бум и Величко были из двадцатого века. И хотя он устно и по барабанной связи передал приглашение всем специалистам, жившим поблизости, перейти к нему на работу, никто так и не отозвался.
На третий день после несчастного случая он пригласил Файбраса к себе, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. Предложив послу сигару и виски, он попросил его стать главным инженером проекта.
Сигара едва не выпала изо рта у негра. Файбрас заговорил на своем диалекте английского, который совершенно нельзя было разобрать.
— Может, мы будем говорить на эсперанто, — сказал Сэм.
— Хорошо, — ответил Файбрас. — Проще говоря. Что вы хотите?
— Мне хотелось, чтобы вы получили временное разрешение работать на меня.
— Временное?
— Если хотите, то эта должность будет постоянной. В тот день, когда судно отправится в длительное плавание, вы сможете стать его главным инженером.
Файбрас долго сидел молча. Сэм встал и начал расхаживать по комнате. Время от времени он поглядывал в иллюминатор. Кран уже установил внутрь корпуса двигатель левого гребного колеса и теперь опускал детали дельтатрона. Полная его высота после сборки должна была быть 36 футов. После того, как он будет установлен, будет проведено пробное включение двигателей и дельтатрона. Двойной кабель толщиной в шесть дюймов и длиной около 300 футов соединит дельтатрон с огромной полой полусферой, которая накроет верхушку ближайшего чашного камня. Чудовищная энергия, выделяемая при его разряде, будет по кабелю передаваться в дельтатрон и там запасаться. А затем извлекаться из него со строго контролируемой скоростью для питания электродвигателей.
