Нелл представила обнаженного Джеймса Фэрбродера, стоящего посреди великолепной ванной комнаты, стены которой были выложены голубой плиткой, и залилась краской стыда. Но фантазия Нелл разыгралась, и ее уже было не укротить. Воображение рисовало все новые соблазнительные картины. Лит обливался водой, намыливал губку душистым мылом, проводил ею по обнаженному телу, а потом погружался в огромную ванну с горячей водой.
Сердце Нелл готово было выскочить из груди. Ее волнение нарастало, несмотря на то что вокруг все было тихо. Осталась еще одна дверь, и Нелл нужно было во что бы то ни стало открыть ее.
Ею двигало упрямство, решимость завершить начатое. Эти чувства гнали Нелл вперед.
Она дрожащими руками отворила последнюю дверь. Трепещущее пламя свечи, которую держала Нелл, отбрасывало на стены танцующие тени. Нелл чувствовала себя женой Синей Бороды, переступающей порог запретной комнаты. Помнится, любопытная девушка в сказке дорого заплатила за это…
Спальня была настолько огромной, что ее дальний конец терялся в темноте. Пламя свечи не могло осветить все пространство. В камине горел огонь, но все равно бо́льшая часть комнаты пряталась в густой тени. Помещение было круглым, с тремя высокими окнами. Должно быть, оно располагалось в западной башне замка. Нелл тихо закрыла за собой дверь.
В центре спальни стояла огромная кровать под парчовым балдахином, крепившимся на четырех мощных столбах. Потолок был сводчатым, высоким. Откинутые одеяла как будто ждали хозяина. Взглянув на разобранную постель, Нелл затрепетала от волнения. Ей было стыдно признаться себе в нескромных желаниях.
На прикроватном столике лежала раскрытая книга. На спинке стоявшего рядом стула висела рубашка. У изножья кровати лежал черный бархатный халат, мягкий, как мех пантеры. Казалось, он ждал хозяина дома, который должен был вот-вот войти.
Нелл представила, как Лит, надев его, пропускает перед сном стаканчик бренди. Образ маркиза преследовал ее. Причем в грезах Нелл это был не сдержанный солидный политик, которого знали все, а его тайная суть, та, что пряталась под маской цивилизованного человека.
В этой спальне Нелл легко могла представить Лита с любовницей. Нет, не с девицей, которую он намеревался соблазнить и бросить, а с той, к которой его действительно влекло, которую он, возможно, даже любил… И в мечтах Нелл у этой любовницы было ее лицо.
Она тряхнула головой, чтобы отогнать грешные мысли. Нелл пришла сюда не для того, чтобы грезить наяву. Довольно! Пора было браться за дело. Время поджимало.
Нелл встревожили разговоры о «призраке леди Мэри». Она осторожно подошла к окну и убедилась, что шторы плотно задернуты, а потом, поставив подсвечник со свечой на столик, огляделась вокруг.
В комнате было много уголков, где следовало бы покопаться. Она шагнула к большому окованному металлическими пластинами сундуку, стоявшему рядом с камином. На нем была выбита надпись «1676 год».
И тут произошло то, чего Нелл больше всего боялась.
Дверь открылась, и в спальню вошел маркиз.
Затаив дыхание, Нелл замерла на месте, как будто это делало ее невидимой. Холодок ужаса пробежал по ее спине.
Увидев компаньонку матери, Лит на мгновение оцепенел. Их взгляды встретились. Маркиз никак не ожидал увидеть мисс Трим в собственной спальне. Судя по всему, он не верил своим глазам и на минуту лишился дара речи.
– Какого черта вы здесь делаете? – сведя густые черные брови на переносице, наконец пробасил он.
На нем была свободная белая рубашка и бриджи. Он выглядел устрашающе.
Нелл, которая надолго задержала дыхание, наконец выдохнула. От недостатка кислорода у нее кружилась голова. Кроме страха она испытывала отвращение к себе.
Что она могла сказать маркизу? Что могла сделать? Нелл попятилась, но сзади было только окно, она не могла убежать.
Мощная фигура маркиза блокировала дверь. Нелл требовалось срочно придумать предлог, объясняющий, почему она оказалась в спальне хозяина дома. Но в голову ничего не приходило.
У нее дрожали колени, и она не смогла сделать реверанс.
– Доброй ночи, милорд.
Лит сверлил ее яростным взглядом.
– Что вы задумали, мисс Трим?
– Н-ничего, сэр, – заикаясь, пролепетала Нелл. – Простите меня за вторжение. Я сейчас уйду.
Маркиз не сдвинулся с места, и Нелл пришлось обходить его. У нее подкашивались коленки, и она боялась рухнуть на пол. Нелл уже казалось, что она спасена, но маркиз вдруг резко метнулся к двери и захлопнул ее перед носом компаньонки.
– Не спешите, любознательная особа, покидать мою комнату.
У Нелл упало сердце. Она знала, что ей не победить, если она вступит с маркизом в рукопашную. Преимущество было на его стороне. Тяжело дыша от страха, Нелл прижалась спиной к массивной двери.
– Выпустите меня отсюда.
– Выпущу, но позже, – мягко произнес он и уперся руками в дверь, расположив ладони по обеим сторонам от головы Нелл.
Она оказалась в капкане. Спокойствие маркиза пугало Нелл больше, чем испугал бы крик. Оно свидетельствовало о том, что Лит умел владеть собой, сдерживать свой темперамент. Он был огромным и казался Нелл целой планетой, злой и опасной, грозившей ей бедой.
– Вы пугаете меня, – лепетала она, надеясь вызвать сочувствие.
То, что маркиз был способен сострадать и сочувствовать, Нелл знала. Он проявлял эти чувства по отношению к матери. Проблема была в том, что если история с Дороти была правдой, то к женщинам не своего круга маркиз никогда не испытывал жалости.
– Вы заслужили такое обращение, – мрачно сказал Лит.
От него исходил дразнящий терпкий запах сандалового дерева, и страх в душе Нелл вскоре сменился совсем другим чувством. Ненавидя себя за то, что поддается его чарам, она смело взглянула в невозмутимое лицо маркиза.
– В вас… в вас нет доброты, – вдруг выпалила Нелл.
Глаза маркиза сверкали. Она знала, что он не будет считаться с ее невинностью. Нелл без спросу вторглась в его спальню, и ей вряд ли можно было ожидать пощады от маркиза.
Нелл охватила паника. Она облизнула пересохшие губы, и взгляд маркиза тут же упал на них.
– Я и не собирался быть добрым.
Нелл била мелкая дрожь.
– Пожалуйста… – прошептала она. – Отпустите меня.
Однако Лит продолжал нависать над ней, как утес, непроницаемый и неумолимый.
– Не отпущу, пока вы не разъясните цель своего визита.
– Я… – пролепетала Нелл, лихорадочно подыскивая объяснение своему появлению среди ночи в спальне маркиза. Но так и не смогла ничего придумать.
Лит приподнял черные брови.
– Продолжайте, я жду.
– Я теряюсь, когда вы стоите так близко от меня, – пробормотала Нелл, и это было чистой правдой. – Я не могу думать.
