Герцог подошел к камину.
– Мисс Трим, можно вас на пару слов? – обратился он к гостье.
Нелл, с улыбкой слушавшая шутливую перепалку Хармзуортов, сразу же напряглась, сжавшись в комок.
– Разумеется, ваша светлость.
Должно быть, она изменилась в лице и у нее задрожали руки. Во всяком случае, леди Хилбрук быстро встала и взяла у нее чашку из хрупкого тонкого фарфора.
– Кэм не кусается, – шепнула леди Хилбрук. – А если вдруг все-таки начнет, я приду и ударю его кочергой.
Нелл представила эту картину, и на ее губах заиграла слабая улыбка.
– Спасибо.
Она встала и едва не пошатнулась. Следуя за герцогом, Нелл прошла мимо леди Хармзуорт и бросила взгляд на вышивку. Сэр Ричард был прав. Арабский базар своими очертаниями действительно походил на большого щенка.
– В вашей истории кое-что осталось для меня не ясным, – начал Седжмур, когда они вышли в коридор. – Наш разговор не займет много времени.
Герцог ввел ее в библиотеку, и у Нелл перехватило дыхание. Если бы Седжмур не держал ее под руку, она рухнула бы на пол. Все ее внимание приковал человек, стоявший в центре комнаты.
– Вы?!
Это был лорд Лит.
Глава 26
Увидев, что Элеонора смертельно побледнела, Лит инстинктивно подался вперед. Однако его остановило выражение отвращения на ее лице.
– Элеонора! – воскликнул он.
Она дрожала и жалась к Седжмуру, державшему ее под руку. Литу стоило больших усилий сдерживать себя. Его так и подмывало оттолкнуть герцога от своей женщины.
Казалось, она вот-вот лишится чувств и рухнет на пол. Литу хотелось обнять и успокоить ее, сказать, что все будет в порядке.
Он, разумеется, понимал, что произошла чудовищная ошибка. Все события сплелись в адский клубок. Если бы Элеонора согласилась выслушать его, он сумел бы распутать этот клубок и нашел бы выход из сложившейся ситуации.
Лит прискакал в поместье Седжмура час назад. Быстро помывшись и сменив рубашку, он прошел в библиотеку и встретился там с хозяином дома. Герцог рассказал ему о появлении в его усадьбе таинственной гостьи, о полученных от нее письмах, о выдвинутых против маркиза обвинениях и о долгом разговоре с Элеонорой.
Услышав все это, Лит пришел в ужас. Ему, конечно, было жаль трагически погибшую сестру Элеоноры, он понимал ее горе. Но как остановить лавину лжи, которая обрушилась на его голову? Как доказать любимой, что он ни в чем не виноват?
Глаза Элеоноры горели, как угли, лицо приобрело пепельный оттенок. Она освободилась из рук герцога и отпрянула от Лита, как будто собиралась бежать от него.
– Подожди! – в отчаянии крикнул Лит. Ему было безразлично, что подумает о нем герцог, который никогда не был ему другом. – Элеонора, пожалуйста, останься!
Элеонора с укором взглянула на Седжмура.
– Что вы наделали?
Выражение лица герцога, как всегда, оставалось невозмутимым, но ледяной взгляд зеленых глазах стал настороженным.
– Ночью я послал курьера в Аллоуэй Чейз с сообщением, что вы находитесь здесь, – пояснил Седжмур. – Я понимаю, мисс Трим, что вы можете счесть мое поведение предательством, но вы выдвинули серьезные обвинения против его светлости. Лит должен получить шанс защитить себя.
– Я не хочу его видеть, – с видом затравленного зверька выкрикнула Элеонора.
Маркизу было больно слышать эти слова. Казалось бы, он должен был злиться на Элеонору за то, что она так легко поверила в его порочность, но Лит испытывал в этот момент не гнев, а жалость к перепуганной женщине.
– Я готов остаться и выслушать вас обоих, – с ледяным спокойствием произнес Седжмур.
Лит бросил на него неприязненный взгляд.
– Мне надо поговорить с мисс Трим с глазу на глаз. Я не представляю для нее угрозы.
– Это вы только так говорите, – пролепетала Элеонора.
В ее голосе слышалось отвращение, и сердце Лита снова сжалось от боли.
– Мисс Трим, я верю, что маркиз не причинит вам вреда. Первым делом его светлость осведомился о вашем здоровье.
Этот аргумент герцога не убедил Элеонору.
– Он хочет заставить меня навсегда замолчать.
Лит негодовал на Седжмура за то, что тот вмешивался не в свое дело.
– Я хотел бы поговорить с мисс Трим наедине, – повторил он свое требование.
Бледная, как смерть, Элеонора бросила на герцога умоляющий взгляд.
– Не уходите!
– Оставьте нас наедине! – потребовал Лит тоном, не терпящим возражений.
Этот тон заставлял его политических противников трепетать, но на Седжмура он вряд ли произвел впечатление. Тем не менее герцог уступил маркизу.
– Я пришлю лакея, он будет дежурить в коридоре у двери, – предупредил Седжмур.
– Нет, этого мало! – воскликнула Элеонора.
– Черт возьми, Элеонора! – вышел из себя Лит, несмотря на решимость сохранять спокойствие. – Ты знаешь меня не один день. Сколько раз за это время мы оставались наедине! И что? Хоть один волос упал с твоей головы? Не бойся, ничего с тобой не случится! У тебя есть все шансы дожить до завтрашнего утра.
Она вжалась в дверь.
– Но ты тогда не знал, что я собираю компромат на тебя.
Седжмур внимательно наблюдал за ними, и Литу на мгновение показалось, что он прячет улыбку.
– Мисс Трим, я готов поспорить, поставив на кон все свое состояние, что с вами ничего не случится, – заявил герцог и вышел из комнаты прежде, чем Элеонора успела что-нибудь возразить.
В библиотеке воцарилась напряженная тишина.
– Мне нельзя здесь оставаться, – выдавила из себя Элеонора и, повернувшись, взялась за ручку двери.
– Элеонора, – тихо окликнул ее маркиз.
Услышав свое имя, она оцепенела. Тяжелое дыхание вырывалось из ее груди. Плечи Элеоноры поднимались и опускались. Лит видел, что она в смятении. Наконец Нелл медленно повернулась. На ее лице не было ни страха, ни ненависти. Она смотрела на Лита как на чужого человека, и это потрясло маркиза.
Как она может с таким безразличием взирать на него! Они провели ночь любви, Лит уверовал в то, что Элеонора Трим стала частичкой его души. Ему нужно было найти правильные слова, чтобы убедить ее дать ему еще один шанс.
– Мне безразлично, ударишь ты меня или нет, – холодно произнесла она.
От бессонницы и нервного напряжения Лит мог в любой момент потерять контроль над собой.
– Черт возьми, – взорвался он, – неужели ты и вправду думаешь, что я могу поднять на тебя руку?
Ее похожее на маску красивое лицо было невозмутимо. От досады Лит готов был швырнуть стул об стену или вазу на пол.
