Не зная, что делать дальше, она положила ладони ему на плечи. Лицо Лита окаменело, оно было как будто высечено из гранита. Его выразительный рот приоткрылся. Казалось, что его веки опускаются под тяжелой бахромой густых ресниц, прикрывая потемневшие от возбуждения глаза.
Нелл поерзала, устраиваясь поудобнее, и по телу Лита пробежала дрожь удовольствия.
– Мне нужно делать какие-то движения? – спросила Нелл.
– Да, представь, что ты скачешь верхом.
Кадык Лита судорожно дернулся. Он явно пытался сохранить контроль над собой.
Лит был не из тех, кто легко отдает инициативу в чужие руки. Лит привык повелевать. Тем не менее сейчас он был во власти Нелл. На ее губах заиграла довольная улыбка. Она сделала несколько пробных движений вверх и вниз и по стонам Лита поняла: ему это нравится.
Нелл нравилось задавать свой темп и ритм движений. Ладони Лита лежали на ее бедрах, и Нелл думала, что он сейчас снова возьмет инициативу на себя. Однако Лит медлил.
Нелл приподнималась, и орган маркиза почти полностью выходил из ее лона, а потом опускалась на него всем весом, и он снова заполнял ее. Нелл получала удовольствие от этой скачки.
Наслаждение казалось еще более сильным и изысканным от того, что они не были нагими. Нелл оставалась в сорочке и чулках, а Лит только расстегнул брюки, и она каждый раз, садясь на его бедра, ощущала прикосновение грубой ткани.
Дыхание Лита участилось, на его обнаженном торсе выступила испарина. Каждый раз, когда Нелл садилась на него, мышцы маркиза сокращались, требуя разрядки. Чувствуя это, он решил приблизить финал любовницы.
Припав к ее губам, он дотронулся до ее розового бутона и стал поигрывать с ним. Нелл взвилась, словно птица в полете, прижавшись лицом к изгибу его шеи, чтобы заглушить рвущийся из груди крик. Мир разлетелся на тысячи блестящих осколков.
Ее бросило в жар, мышцы судорожно сократились, и ее лоно было затоплено горячим семенем.
Время для них как будто остановилось. Объятия Лита казались Нелл золотой сферой, в которой она парила в вышине. Достигнув апогея в своем полете, Нелл плавно, словно перышко под дуновением теплого ветерка, устремилась к земле.
Открыв глаза, Нелл обнаружила, что снова лежит на диване. Сегодня она видела в глазах Лита много противоречивых эмоций – возбуждение, гнев, жалость. Теперь же они светились радостью. Темно-серые глаза маркиза блестели, будто озера на восходе солнца. Лит смотрел на нее так, словно она была самым большим чудом на свете. Все сомнения Нелл рассеялись, она полностью доверяла этому мужчине. Бессердечный соблазнитель не смог бы сделать ее такой счастливой. Уловки обманщика бессильны, когда речь заходит о настоящем счастье.
Нелл хотела сказать Литу, что больше не сомневается в нем, но он опередил ее:
– Выходи за меня замуж, Элеонора.
Глава 29
Лит почувствовал, как напряглась Элеонора. Сначала она замерла, а затем с силой оттолкнула его. Вскочив с дивана, Элеонора подошла к камину и присела на корточки у огня.
Литу показалось, что в ее взгляде мелькнула ненависть. Почему с ней произошла такая перемена? Минуту назад она безмятежно покоилась в его объятиях и не хотела вставать.
Лит сел на диване и с озадаченным видом провел рукой по волосам.
– Я так понимаю, что ты не хочешь быть моей женой.
Элеонора поморщилась с таким видом, будто он предложил ей участвовать в чем-то омерзительном.
– Ты чувствуешь себя виноватым, потому что лишил меня девственности.
– Как ты можешь говорить такое, Элеонора? Я сделал тебе предложение руки и сердца вовсе не потому, что меня терзает чувство вины.
– Я не уверена в твоей искренности.
Потупив взор, она стала рассматривать красно-синий узор великолепного ковра, устилавшего пол. По ее груди и волосам бегали отсветы огня. Пламя окрасило ее пряди в разные тона.
Увидев, что взгляд маркиза устремлен на ее грудь, Элеонора прикрыла ее сорочкой. Лита растрогала такая застенчивость.
– Тебе не кажется, что мы слишком долго находимся здесь наедине? – спросила Элеонора. – Все в доме, наверное, уже догадались, чем мы занимаемся за закрытой дверью.
– Я сделал тебе предложение от чистого сердца, – мрачно заявил Лит, пропустив ее слова мимо ушей. Если его поведение шокировало Седжмуров и гостей, то это была их проблема, маркиз не собирался перед ними оправдываться. – Но я действительно дурно поступил с тобой, каюсь. Сегодня я обращался с тобой не как с женщиной, которую уважаю, а как со шлюхой, которую снял на улице для удовлетворения похоти.
Выражение строптивости исчезло с лица Элеоноры, и она положила руку на колено маркиза.
– Ты был зол на меня и решил проучить. Но мы оба знаем, что в душе ты по-другому относишься ко мне.
– Я потерял контроль над собой, – признался маркиз.
У него сжималось сердце при воспоминании о том, с какой силой он припечатал Элеонору к стене. Но хуже всего было то, что грубое обращение с ней доставляло ему удовольствие.
– Мне нравится, что я заставляю тебя терять контроль над собой, – прошептала Элеонора, глядя на него сияющими глазами. – Я всегда знала, что не безразлична тебе.
Его губы слегка скривились.
– Ты мне до такой степени не безразлична, что это меня пугает, – промолвил он.
Лит был готов признаться Элеоноре в любви, но его останавливала ее реакция на предложение руки и сердца. Маркиза терзали сомнения, и это состояние нерешительности раздражало его. Но он не знал, как избавиться от сомнений.
– Ласки и поцелуи рассказали мне о твоих чувствах. Вот почему я в конце концов пришла к заключению, что это не ты погубил несчастную Дороти, – промолвила Элеонора.
От ее слов на душе Лита стало тепло.
– Наверное, я должен был поведать тебе о преступлениях дяди.
– Должен? Ты мне ничего не должен.
– И все же, я был не достаточно откровенен с тобой. Став моей любовницей, ты получила право знать о темных сторонах жизни моей семьи. Мне очень стыдно, что мой кровный родственник причинил столько боли людям и стал причиной гибели твоей сестры.
– Подумать только! В этих преступлениях я обвиняла тебя! – В голосе Элеоноры звучало раскаянье. Она сжала колено маркиза. – Это я должна испытывать чувство вины перед тобой. Ведь я лгала тебе с самого начала.
Лит положил ладонь на ее руку, и, как ни странно, Элеонора не отдернула ее. Более того, она переплела свои пальцы с его. Это было жестом примирения и, возможно, прощения.
– Ты не могла знать, что дядя использует мое имя.
Элеонора бросила на него осторожный взгляд.
– Я несколько месяцев обманывала тебя, а ты все равно не утратил доверия ко мне. Возможно ли такое?
