– Даже выдающиеся люди не могут избежать проявления банальных человеческих чувств.
– Я не просто испытываю эти чувства, мне кажется, что я попал в их капкан, – с горечью промолвил Коул.
Гигант Арджент, глядя куда-то в темноту, провел огромной пятерней по каштановым волосам. Он как будто размышлял, стоит ли ему произносить слова, которые давно вертелись у него на языке.
– Я знаю лучше других, что тюрьма еще долго не отпускает того, кто, казалось бы, уже вышел на свободу. В заточении человек постепенно превращается в животное. И это животное выходит вместе с тобой на свободу, которая затем становится подобием тюрьмы. Все это нелегко пережить.
Коул с такой болью и горечью посмотрел на Арджента, что у Имоджен сжалось сердце от жалости к нему.
– Ты прав, все происходит именно так. Мой разум стал подобием тюрьмы. В ее застенках мечутся крики. Ее наполняют жуткие картины прошлого. Решетки заперты, и я постоянно остаюсь один на один с мучительными воспоминаниями. Тело извивается от боли, стараясь избавиться от них, от меня самого, от прошлого… Меня переполняет отвращение, оно сжирает меня изнутри. Я хочу разорвать себя в клочья, на мелкие части. Себя или других, или вообще весь мир. И тогда я становлюсь одновременно агрессивным и безразличным.
Коул замолчал, сжав правую руку в кулак.
– И ты ищешь человека, который сможет удержать тебя от агрессии, сможет помешать тебе распасться, погибнуть, – произнес Арджент.
– Да.
Это короткое слово потрясло Имоджен до слез. Они ручьем хлынули из глаз, покатились по щекам и подбородку. В висках гулко стучала кровь, сердце так громко колотилось, что ей казалось, его могут услышать стоявшие неподалеку мужчины.
Имоджен отползла глубже под сень дерева. Арджент взглянул в сторону своего дома, который располагался напротив усадьбы Имоджен. Милли, без сомнения, сейчас дремала в ожидании возвращения мужа.
– Не прекращай поиски до тех пор, пока не найдешь ее, – сказал Арджент.
– А что если мне не удастся ее отыскать?
– Я бы разрушил эту империю до основания, если бы у меня отобрали Милли. А если бы этой женщины у меня не было, я бы искал ее по всему свету, пока судьба не расправилась бы со мной где-нибудь на краю ойкумены.
– Я тебя понимаю, эти мысли созвучны тому, что я думаю и чувствую. Но я провел с женщиной, которую полюбил, всего лишь одну ночь. Ни до, ни после мы не виделись. Все это кажется абсурдом, не так ли? Не удивлюсь, если ты посоветуешь мне проверить голову.
– Порой одна ночь способна перевернуть всю жизнь, – произнес Арджент.
Герцог кивнул, признавая правоту друга.
– Я намеревался попросить Дориана Блэквелла помочь мне в поисках любимой женщины, но думаю, он относится ко мне неприязненно.
Арджент хмыкнул.
– Дориан никогда ничего не забывает, но умеет прощать. Я поговорю с ним о твоем деле.
Имоджен наконец решила, что нужно уходить. Ей и так повезло: мужчины до сих пор не заметили ее присутствия. Не стоило дальше искушать судьбу. Графиня прокралась в свой сад, выпрямилась и почувствовала, что у нее дрожат ноги. Она едва сдерживала рвущиеся из груди рыдания, которые могли выдать ее.
Имоджен не знала, что ее ужасало больше: намерение Коула во что бы то ни стало разыскать Джинни, которое могло окончиться скандалом, крахом ее жизни, или подспудное желание, чтобы герцог все же нашел ее.
Но если Коул найдет свою Джинни, он никогда не простит ее за притворство и обман. Имоджен помнила в мельчайших подробностях ту ночь, которую они провели вместе, и могла бы доказать, что именно она – та Джинни, которую ищет герцог.
Но это было бы полным безумием! Сердце Имоджен обливалось кровью, когда она думала о том, как сильно страдал Коул, через какие жестокие испытания пришлось ему пройти в турецком плену и после него. Но он с подозрением и недоверием относился к ней, графине Анструтер. Каждая их встреча заканчивалась спором и размолвкой.
Ему ничего не нравилось в нынешней Имоджен.
Их встреча, произошедшая несколько лет назад, носила совсем другой характер. Тогда Коул был военным, отправлявшимся утром на опасное задание, а Джинни – женщиной, которой хорошо заплатили. Если бы Коул понял, что графиня и есть его Джинни, то какие эмоции он испытал бы тогда? Что возобладало бы в его душе – любовь или ярость? Может быть, он возненавидел бы женщину, которую когда-то звали Джинни?
Любовь Имоджен теперь нельзя было купить за двадцать фунтов. Но она могла многое дать ему – свет милосердия, прощение, доброе отношение, сострадание. И, может быть, даже любовь…
Но что мог предложить ей Коул, кроме титула герцогини? Впрочем, для Имоджен это не имело никакого значения.
Еще неизвестно, сделал бы герцог ей предложение стать его женой. Вполне возможно, что вместо этого он стер бы Имоджен в порошок в приступе праведного гнева.
Коул ясно дал понять, что ему не нравится та жизнь, которую ведет графиня, не нравится ее деятельность в качестве основательницы благотворительного фонда. Однако Имоджен не собиралась отказываться от своих планов. Даже ради него.
Так что же ей теперь делать? Имоджен оставалось только молиться о том, чтобы Дориан Блэквелл отказался помогать Коулу. Но что-то подсказывало ей, что он согласится отыскать Джинни. И ее разоблачение было только вопросом времени. Однажды она уже собиралась бежать из Англии. Жаль, что ей тогда не удалось это сделать.
А сейчас она не могла бросить на произвол судьбы обездоленных женщин и детей, находившихся на ее попечении.
Она должна была оставаться в Англии и бороться за свою безопасность и жизнь. Бороться не только с окружающим миром, но и с собой, со своим подспудным желанием быть узнанной Коулом.
Глава 17
«Ваша светлость,
после тщательного сопоставления фактов я пришел к выводу, что убийство Флоры Латимер и убийство леди Бродмор имеют много общего, их можно объединить в одно дело для дальнейшего расследования. Я решил обратиться с запросами в другие отделы Скотленд-Ярда, чтобы выяснять, были ли на их территории подобные случаи. По словам одного свидетеля, преступником может оказаться человек по фамилии Бартон, который, впрочем, несколько лет назад пропал без вести. Что же касается розыска девушки по имени Джинни, то я так и не получил подтверждений ее существования, не говоря уже о ее связи с жертвой. Но хочу обратить ваше внимание на то, что девушки из заведения «Голая киска» изменяли свою внешность. Так, Флора Латимер использовала какой-то химический краситель, чтобы изменить цвет волос. От природы у нее были темные волосы, но она красила их в золотистый цвет. Еще я выяснил, что в «Голой киске» когда-то работала Давина Роза, ныне печально известная куртизанка, которую называют объездчицей лошадей Гайд-парка. Возможно, она вспомнит, кто такая Джинни. Надеюсь получить у нее информацию, которая поможет нам в расследовании и поисках интересующей вас девицы. Хотя, если честно, сильно сомневаюсь в этом.
