Имоджен обняла полногрудую женщину, стараясь приободрить ее, и почувствовала, что у нее влажный лиф. Она не знала, была ли это кровь, которая текла из разбитого носа проститутки, или ее слезы. Прошел всего день после инцидента в Гайд-парке, и Имоджен еще не успела успокоиться. Ее нервы были натянуты, как струна.
– Сколько человек ломится к нам? – деловито спросил Чивер.
– Не знаю! – ответила Хизер и разрыдалась. – За мной вроде бы сначала гнались трое или четверо. Но О’Тул приказал всем своим дружкам присоединиться к погоне. Темнело, и я не могла сосчитать, сколько их было.
Имоджен крепче сжала в объятиях свою бывшую коллегу по работе в «Голой киске». Когда-то они враждовали, но сейчас Хизер искала в доме Имоджен спасения. В жизни порой случаются странные повороты.
– Я знаю, что дурно обращалась с тобой, Джинни, и не заслуживаю твоего участия. Но, пожалуйста, помоги мне. Мне больше некуда идти.
Отчаявшаяся женщина доверчиво прильнула к ней, и Имоджен сразу же простила ей былые обиды.
– Прошу вас, мадам, называйте, пожалуйста, графиню «миледи» в этом доме, – холодным тоном обратился Чивер к проститутке.
– Простите, миледи, – спохватилась Хизер.
Огонь больше не полыхал в ее глазах, они потухли, и это о многом говорило.
– В этом нет необходимости, Чивер, – остановила дворецкого Имоджен.
Стук возобновился. Вдобавок к нему раздавался страшный треск, как будто кто-то с разбега бился в дверь.
– Мне жаль, что я причиняю вам беспокойство, – добавила Хизер, хлюпая распухшим носом, из которого все еще сочилась кровь. Красная струйка текла по подбородку. Хизер как будто только сейчас заметила ее и вытерла, вернее, размазала кровь рукой в грязной перчатке. – Но когда я услышала, что вы даете приют таким, как я, проституткам, то подумала, что вы простите меня за былые обиды и впустите в дом.
Звуки ударов в дверь эхо разносило по огромному дому. Слышался треск деревянных конструкций.
– Верни то, что принадлежит мне! – доносился с крыльца мужской голос, говоривший с ирландским акцентом. – Эта шлюха должна за все ответить!
– Убирайтесь отсюда! – крикнула Имоджен тому, кто стоял по ту сторону двери. – Или я пошлю за полицией!
Ее слова вызвали смех у осаждавших дом мужчин.
– Твоему посланнику придется пройти через нас, чтобы отправиться за полицией, дорогуша. И я не думаю, что он это сумеет сделать.
– Пусть только посмеет высунуть нос! – с хохотом заявил один из осаждавших.
Имоджен насторожилась, почувствовав реальную опасность. В городе пару дней назад вспыхнули беспорядки в порту. Портовые рабочие взбунтовались. Зачинщики подбивали рабочих пойти на Вестминстер. В такой обстановке каждый полицейский был на счету, поэтому Морли и Арджент отозвали охранявших Имоджен инспекторов. В газетах сообщалось о первых жертвах бунтовщиков и поджогах. Все силы Скотленд-Ярда были брошены на подавление бунта. Нужно было усмирить портовых рабочих прежде, чем они успеют пролить реки крови.
Фешенебельные благополучные кварталы города остались незащищенными. Все силы правительства были сосредоточены в неспокойных рабочих предместьях. Таким образом, создавались реальные условия для совершения преступлений в районах, где жили богатые лондонцы.
– Его зовут Джонни О’Тул, – сказала Хизер. – Он терроризировал Пикадилли, избивал нас, девушек, по малейшему поводу и без повода. Джонни отдавал нас в руки извращенцев и садистов и запрещал жаловаться на них. И этот ублюдок называет себя нашим защитником! – Она сплюнула. – Он узнал, что я посадила новую, появившуюся у него недавно девушку по имени Тесс на поезд до Брайтона. Ей было всего двенадцать лет. Она не хотела жить такой ужасной жизнью и сбежала. Джонни издевался над ней.
– Так вот почему он сломал тебе нос?
– Да. И он изувечил бы меня, если бы я не ударила его ногой в пах и не убежала.
Хизер подняла юбки и показала грязные ноги в рваных чулках и грубых ботинках. Чивер, не сдержавшись, ахнул, увидев все это.
Имоджен поручила Гвен заняться Хизер. Гвен недавно стала ее помощницей, уйдя из больницы Святой Маргариты. Ей надоело работать с одиозным доктором Фаулером. Имоджен купила уже два здания, в которых планировала устроить приют, и теперь набирала штат сотрудников. Среди них были и медсестры.
– Отведите Хизер наверх, в ванную комнату, – распорядилась Имоджен, а затем снова повернулась к двери, призвав на помощь всю свою решимость и мужество.
– Не выходите к ним! – крикнула Хизер, не желая покидать прихожую.
– Открывай, или мы выломаем двери! – кричал Джонни.
И в подтверждение серьезности его заявления дверные створки задрожали под градом мощных ударов.
– Я сейчас возьму охотничье ружье! – крикнул Чивер. – Вы думаете, у нас нет оружия?
– Не промахнись, старикан! – хохоча, заорал О’Тул.
– Они хорошо вооружены, – предупредила Хизер. – У них ножи, дубинки, кастеты. У вас есть лакеи в доме? – Она огляделась по сторонам. – Кто может нам помочь?
Имоджен тяжело вздохнула.
– Обычно в доме много слуг, но сегодня воскресенье, после обеда я всех распустила по домам. – Теперь она сожалела о своем опрометчивом решении. – Многие отправились в церковь вместе с моей матерью и сестрой.
«Что же мне теперь делать?» – лихорадочно думала она. Как ей найти выход из опасной ситуации?
Имоджен оттолкнула Хизер в тот момент, когда прогремел выстрел. Потом грянул второй и пробил дверь. Щепки полетели в разные стороны. Пули чудом не задели женщин и Чивера.
– Все наверх! – крикнула Имоджен, подтолкнув Хизер в сторону Гвен. – Немедленно!
Стекло окна в прихожей, располагавшегося рядом с входной дверью, разлетелось на мелкие осколки. Имоджен вскрикнула и прикрыла руками голову, чувствуя, что стеклышки посыпались на ее волосы.
Когда Гвен и Хизер поднялись на второй этаж, Имоджен побежала к закрытой террасе, двери которой выходили в сад. Ее соседом был мужественный опытный воин, который мог дать фору любому бойцу. Конечно, Коул только утвердится в своем мнении, что Имоджен нужно прекратить заниматься благотворительностью, поскольку это неблагодарное и опасное дело, но Имоджен не видела иного выхода. Ей оставалось только одно – искать защиту у герцога.
– Чивер, ступайте к женщинам! – приказала она, видя, что старик, тяжело дыша, следует за ней. Его ноги разъезжались на скользком мраморном полу закрытой террасы.
– Если вы думаете, что я брошу вас на произвол судьбы, то вы плохо знаете меня, миледи, – пробурчал он.
Имоджен не стала с ним спорить. И тут до ее слуха донеслись пронзительные, похожие на жалобные, крики, а затем снова последовали выстрелы. Она прижалась к стене, не понимая, что происходит. Застыв от ужаса, она слушала, как эхо разносило звуки борьбы по дому. Имоджен боялась, что сейчас в ее особняк ворвутся бандиты. Но снаружи все стихло.
