— ЦПКиО. У входа с Приморского проспекта.
— Договорились, — сказал Рогачев и повесил трубку. Он пока еще не знал, как будет действовать дальше, но понимал, что движется в правильном направлении. Может, удастся сделать так, чтобы жена Каурова отдалась ему, думая, что спасает мужа и всю семью от какой-нибудь беды. Надо заинтриговать, напугать, заманить в машину… Интересно, как поведет себя Полина. Будет сопротивляться или просить, умолять? При этом Рогачев почти не сомневался, что жена Каурова не станет никому рассказывать о том, что он с ней сделает. Потому что тогда придется рассказывать и о Захаре, и о любовнице мужа. Это ведь странно: сама поехала на встречу с незнакомым мужчиной, сама села к нему в машину… Серега рисовал в своем мозгу порнографические картины, одну жестче другой.
Но в назначенный час к центральному входу в ЦПКиО Полина не пришла. Серега тщетно прождал ее полтора часа. Порывался позвонить ей на домашний телефон с мобильника. Но вовремя одернул себя. Потом его номер при необходимости могли определить, а это было смерти подобно. Пришлось идти к таксофону в метро.
Полина сразу сняла трубку.
— Я так тебя и не дождался, — укорил ее Рогачев.
— И не дождешься, — голос женщины звучал непреклонно.
— Ты будешь жалеть, — пригрозил Серега.
— Оставьте меня в покое. Мне нет дела до того, что вы знаете. У меня только что погиб тесть, — Полина бросила трубку.
«Как погиб?» — Рогачев был потрясен. «Все, с Полиной облом», — это было первое, о чем он подумал. Если бы не эта смерть, она бы пришла, — не сомневался Серега. Значит, гибель Каурова-старшего была неспроста. Мелькнула мысль о том, что какие-то высшие силы защищают род Лазаря Черного, и они сделали так, что Павел Акимович, сам того не ведая, спас невестку ценой своей жизни. Но Рогачев тут же эту мысль отогнал. Он предпочел усмотреть в случившемся совсем другое знамение: да ведь это же сам Господь Бог карает врагов его семьи! Жил себе этот начальник автобазы, горя не знал, и вдруг погиб именно в тот момент, когда в город приехал его кровный враг. Нет, такие события не происходят случайно. И у него, Сереги, задача теперь облегчилась: столь малыми силами, как у них, похитить и вывезти одного человека намного легче, чем двоих. Ну а насчет Полины знак ему дан совсем уж понятный: раз ты призван делать серьезное дело, не отвлекайся на женщин. «Ладно, не буду», — с неохотой пообещал Серега самому себе.
Лишь теперь, впечатленный преподанным ему сверху уроком, он на все сто процентов проникся той миссией, которую на него возложил отец. Кровная месть священна. Может, он и живым-то остался — в тюрьме, на войне и в разборках не сгинул, да и нынешней зимой чудом пули киллера избежал, только потому, что должен за деда убитого отомстить! Может, судьба поставила его вне закона исключительно для того, чтобы накопил он в себе силы эту месть совершить! Может, ради нее он вообще родился на свет!
Рогачев не был на похоронах Павла Каурова. Но на следующий день пришел на его могилу. Он смотрел на этот бугорок земли и вглядывался в фотографию усопшего со смешанными чувствами. Хорошо, что сын врага закончил жизнь не своей смертью, плохо, что никто из Рогачевых к этому руку не приложил. Серега вспомнил, что в старые времена у разных народов было принято выкапывать трупы врагов — отдавать их на съедение собакам, выбрасывать на помойку или еще как-нибудь глумиться над ними. Должно быть, подобные действия навсегда оскверняли память о человеке, перечеркивали всю его жизнь, какой бы достойной она ни казалась. Нечто подобное не мешало бы проделать и ему с трупом Павла Каурова. Но Серега ограничился только тем, что сбил ботинком фотографию с могильного бугорка и каблуком вдавил лицо врага в землю.
Эту сцену случайно увидел проходивший мимо мужик, вероятно, могильщик. Он внимательно посмотрел на Рогачева. Серега протянул мужику тысячу рублей и изрек идиотскую фразу: «Присмотри тут».
Он твердо решил приканчивать дела в Петербурге и двигать домой, в Волгоград. Но Кауров-младший как назло взял отпуск. Выбирался теперь, да и то по утрам, лишь в больницу к матери. А все остальное время безвылазно дома сидел. Однако на девятый день после смерти отца предсказуемо поехал на кладбище. Общественным транспортом, да еще ближе к вечеру. Для Рогачева пришло время действовать.
Пока Кауров с бутылкой водки поминал родителя, Серега с Лукой метрах в шестидесяти от него перекуривали в мраморной беседке, воздвигнутой не иначе как на могиле братка. Наглая харя, высеченная в граните и расписанная золотом, скалилась с того света. На массивной могильной плите значилось: «Юрий Бурыга (Батя). 1963—1992». Дальше шло изречение: «Круто жил, красиво кончил». У подножия монумента лежал веник из засохших гладиолусов. Мрамор во многих местах был осквернен птичьим пометом. А на загаженной сильнее всего голове Бурыги сидела ворона и каркала. Нет, на красивый конец это совсем не было похоже.
— Как ты думаешь, он там пьяный уже? — спросил Серега у Луки про Каурова. — Ждать надоело. Может, прямо сейчас подхватить его с двух сторон под руки, сделать укол в жопу, да культурно проводить к машине? А если спросит кто-нибудь, скажем: товарища ведем — с горя набрался.
— Нет, вроде ровно сидит пока. А тащить далековато. Пусть допьет. Никуда он не денется. На выходе с кладбища подберем, — отвечал Лука.
В этот момент к Каурову, распивавшему на могиле водку, подошел мужик. Тот самый, которому Серега несколько дней назад сунул тысячу.
— Черт, могильщик этот меня здесь уже видел. Пойдем-ка в машину от греха.
Когда они проходили под аркой кладбищенских ворот, на голову Рогачеву пролилось сверху птичье дерьмо. Серега в гневе воздел очи к небу и увидел взмывающую ввысь ворону, быть может, ту самую, что каркала на могиле Бурыги. «Теперь она и меня пометила», — посетила его неприятная мысль. Но Лука успокоил:
— Это к деньгам.
Подобрать Каурова на выходе не удалось. Как назло, в этот момент на погост заходила делегация ветеранов при орденах и медалях. Объект сел в одну из машин, дежуривших у ворот.
— Сейчас по дороге его развезет. Возле дома возьмем. Звони Михалычу, чтобы был наготове, — обратился Серега к Луке.
На их радость, по приезде домой Кауров начал еще пить пиво возле ларька. А когда покончил с пенным напитком, двинулся к себе во двор, уже нарезая круги. Это была сказочная удача, учитывая, что за все предыдущие дни видеть объект пьяным не доводилось ни разу.
— Берем сейчас! Тепленьким, — воодушевился Рогачев.
Дрозд на «копейке» должен был следовать за Кауровым. А Серега с Лукой на «восьмерке» — объехать дом с другой стороны. Они намеревались одновременно зажать машинами Каурова спереди и сзади на узкой дорожке. Но случилось невероятное: позвонил Дрозд, сообщил, что объект исчез. Серега нажал на тормоза. Еще с минуту выяснял у Михалыча обстановку. А потом, выругавшись, был вынужден дать всем отбой.
