– Во что были одеты?
– Высокий – в темные брюки и черную кожаную куртку, а тот, что среднего роста, – в синий джинсовый костюм, обут в белые кроссовки.
– При общении они называли какие-нибудь имена?
– Нет, молчали, как рыбы.
–Приметы подозреваемых лиц срочно передай в дежурную часть, – велел следователь эксперту-криминалисту. – Пусть сориентируют личный состав и объявят розыск. С введением плана «Перехват» мы явно запоздали. Неизвестно, есть ли у них транспорт, возможно, затаились в городе и ждут удобного момента, чтобы скрыться подальше. Непростая у нас задача, придется поломать голову.
Савичева сделала несколько снимков, а с отпечатками пальцев не стала усердствовать, так как в квартире перебывало десятка три человек, к тому же Бражник сообщил, что бандиты вели себя осторожно, к предметам не прикасались.
–Ап-ап-чхи, пчхи! – неожиданно, даже для самой, чихнула эксперт-криминалист и стыдливо затаилась.
– Будьте здоровы, Галина Петровна, – пожелал следователь. – Никак просквозило, простудились?
– В горле першит, – смущенно сообщила Савичева и досадливо потерла пальцем аккуратный носик. – Я очень чувствительна к разным запахам и пыли
– Кстати, о запахах. Пожалуй, ветеран прав, следует, пока следы не остыли, вызвать кинолога старшину Криничного с Пальмой, – произнес Резеда.
– Он сейчас на выезде, в магазине «Электрон» совершена кража, – сообщил Требух.
– Бесполезно, собака не поможет, – подал голос Аркадий.
– Почему? – поинтересовался судмедэксперт.
– Перед уходом они рассыпали по квартире табак и перец, отсюда у вашей бабы чих,– пояснил Бражник. – Чтобы значит, овчарка не взяла след.
– Не бабы, а капитана милиции Савичевой, – поправил следователь и, посчитав аргумент Бражника убедительным, посетовал. – Видать, ушлые, осторожные злодеи.
Тело убитой было отправлено в морг. После оформления протокола осмотра места преступления Резеда продолжил опрос Аркадия:
– Надо определить материальный ущерб.
– А-а, – безнадежно махнул рукой Бражник. – Для меня самая большая утрата – Рита. Отдал бы все богатства, только бы она ожила. Убили, сволочи. Без нее мне свет не мил…
– Не отчаивайтесь, – посочувствовал майор. – Ущерб мы обязаны определить. Если задержим преступников, они его возместят.
– Тысяч пять было долларов, а золота, платины, серебра и драгоценных камней наберется тысячи на четыре, – вяло ответил Аркадий. – У Риты было обручальное кольцо, перстень с рубином, серьги и часы «Ориент». Мародеры с мертвой сняли.
– Кто бы мог навести на вашу квартиру? Грабители, наверняка, знали, что без добычи не останутся.
– Среди моих друзей таковых нет. В свои финансовые дела я никого не посвящаю, – сухо ответил он.– А вот Рита была не прочь пофорсить перед подругами. Не умела держать язык за зубами, может, где и проболталась о золоте и валюте. Поди, теперь разберись, кто навел на квартиру? Кузьмич и Степанида у нас часто бывали, видели, что живем мы не бедно. Может, по простоте своей кому и сказали. Дед хороший, компанейский, а ведь мог без злого умысла. А вот старуха больно языкастая.
Першин, находившийся в прихожей, видимо, услышал, что речь о нем, подошел. Робко потоптался на месте, поглядывая то на офицера, то на соседа.
– Кузьмич, спасибо тебе за хлопоты, свободен, – опередил старика Бражник. – Не грузи, вишь, следователь занят. Ступай к своей Степаниде, от тебя больше ничего не требуется.
– Как это не требуется? – опешил ветеран. – А похороны?
– Для этого есть бюро ритуальных услуг. Они живо управятся.
–Знамо, как они управятся, по-быстрому закопают, – возразил Першин. – Так не годится. Надо Риту достойно проводить в последний путь.
– Что предлагаешь? – нехотя поторопил Бражник.
– Аркаша, ты же знаешь, что она была православной, верующей, почитала библейские заповеди, не блудила, как некоторые на стороне, отличалась добротой и скромностью. Поэтому не скупись, а установи на могиле крест, закажи отпевание в Афанасьевской церкви и духовой оркестр. Справь панихиду и поминки, чтобы, как полагается, по-людски.
– Ладно, дед, без тебя знаю, что и как. Не один ты такой умный, продвинутый. Вам поминки подавай, чтобы напились и набрались до поросячьего визга. Вот уж действительно, для кого беда, а для кого бесплатная жратва, – оборвал его Бражник. – На многое не рассчитывай, после Риты не осталось больших сбережений, драгоценности и валюту грабители унесли. Оставь меня в покое, голова от горя раскалывается.
– Мне твои харчи ни к чему. Если жалеешь деньги, так у меня есть сбережения на «черный день». С шапкой пойду по квартирам. У меня авторитет, люди не откажут. Даст Бог, соберем с миру по нитке. Риточку все дюже любили, для нас вместо дочери была. Эх, потеряли, не уберегли родного человека.. Души в ней не чаяли…
– Что ты, дед, как попугай, заладил, дочка, дочка, я любимую жену потерял, – напомнил Бражник и тупо уставился на старика. – Еще вопросы есть? Не дергай меня по пустякам и не мешай следователю.
– Мне известно, что у Риты больших портретов не было, так ты дай ее фотку, что в семейном альбоме.
– На память что ли? – поднял голову Аркадий.
– У меня есть знакомый фотограф, он ее увеличит, – пояснил ветеран. – Все должно быть, как у людей. Портрет в траурной рамке, венки, духовой оркестр, отпевание в церкви за упокой души невинной. Деньги я соберу по квартирам, на такое дело праведное никто не откажет. Риточку все в доме любили за доброе сердце и щедрость.
– Нет проблем, Кузьмич, – размял затекшие руки Аркадий и достал с антресоли пухлый семейный альбом. – Этого добра у Риты хоть отбавляй. Фотографы внушили ей мысль, что она очень фотогенична, только бы деньги выманить. В последнее время ее обуяла мания величия. Выбирай, Кузьмич. Тебе я доверяю, ты к Рите хорошо относился.
Бражник раскрыл альбом на журнальном столике. У Першина глаза разбежались от обилия цветных фотографий. Он рассматривал то один, то другой снимок, не решаясь какой выбрать.
– Как артистка, ей бы в кино сниматься! – восторгался старик. Следователь взял один из снимков:
– Красивая, обаятельная женщина.
– В бабах толк знаю, – не без гордости отозвался Аркадий. Майор, размышляя, задержал взгляд на улыбчивом овальном лице и изящной кисти руки у подбородка. Что-то магнетически-мистическое было в ее облике. Словно жизнь из бездыханного тела женщины переместилась в ее изображение. Темные глаза поражали тайной, проникали в душу. «Наваждение какое-то, может, от усталости, – подумал Григорий.
– Я, пожалуй, тоже возьму несколько фотографий для материалов дела, – произнес следователь.
– Сколько угодно, – согласился Бражник. – Но обязательно с возвратом. Себе оставьте ксерокопии. Мне очень дорога память о Рите. Она, наверное, предчувствуя свою смерть, оставила целую коллекцию.
