– Половина третьего. Бери такси и сейчас же домой!
– Я не могу встать. Я ничего не вижу. Рядом послышался
приглушенный гул и грохот. По звуку Саня понял, что кто-то вызвал лифт. А через
секунду раздался отчаянный собачий лай, и тут же жалобный тревожный скулеж,
словно собака чего-то испугалась. Одновременно прозвучал женский крик. Двери
лифта шумно закрылись.
– О, Господи! Помогите! Кто-нибудь! Ой, мамочки, сколько
крови!
– Саня, там кто-то кричит, – выдохнула Наталья , в трубку, –
объясни мне, что происходит.
Собака продолжала скулить и лаять. Ее хозяйка больше не
произнесла ни слова, было слышно, как она бросилась вместе с псом вверх по
лестнице, не дожидаясь, пока опять откроются автоматические двери лифта.
Где-то рядом щелкнул замок. Начальственный мужской голос
произнес:
– В чем дело?
Саня опять попробовал встать, но головокружение усилилось.
Гордо стиснул спазм. Саня старался сдержаться, но не смог. Его вырвало. Телефон
он успел отключить, и сразу отключился сам. Был это глубокий обморок или
тяжелый сон, Саня так и не понял. Очнулся он оттого, что кто-то сильно и грубо
поднял его, а точнее, вздернул вверх, за локти.
– Давай, давай, сейчас ты у нас быстро очухаешься. Ну,
открывай глаза. Документы есть у тебя?
– Да он же в полном отрубе, нажрался, как свинья. Тьфу ты,
весь облеванный, обыскивать противно…
– Смотри-ка, одет хорошо, сотовый у него. «Грабители… –
пронеслось в мозгу сквозь тяжелую муть, – не меньше трех, судя по голосам… Куда
они меня тащат?»
Он заставил себя открыть глаза. Зрение почти восстановилось.
Сначала он увидел прямо перед собой серый милицейский китель, потом молодое
гладкое лицо.
– Все, товарищ капитан, очухался он, глаза открыл.
Саня тупо, растерянно огляделся. Подъезд чужой, однако
знакомый. Он вдруг ясно понял, что бывал здесь раньше.
– Я знаю этого человека, – тихо произнес у его уха пожилой
женский голос, – это Анисимов Александр Яковлевич, семидесятого года рождения.
Он дважды угрожал моему сыну, сначала по телефону, потом у нас дома.
Саня повернулся и тут же узнал женщину. Старый махровый
халат был накинут поверх ночной рубашки. Жидкие седые волосы заплетены в две
тоненькие косицы.
– Добрый вечер, Елена Петровна, – ошалело произнес Саня и
заметил, какое странное у нее лицо. Не просто бледное, а почти синее.
– Убийца, – прошептала она в ответ, едва шевеля губами, –
из-за денег, из-за паршивых долларов… будь ты проклят, – она покачнулась, глаза
закатились, изо рта вырвался короткий хрип. Кто-то подхватил ее, появилась
фигура в зеленом комбинезоне с большими красными буквами «Скорая помощь».
– Подождите, Елена Петровна, что произошло? – Саня судорожно
сглотнул, больше всего он боялся, что сейчас его опять вырвет. В лицо била
нестерпимая кислая вонь. Так плохо, так стыдно и страшно ему еще никогда в
жизни не было. Милиционеры потащили его на улицу. Там, под ярким фонарем,
остановились на несколько минут. Двое санитаров вынесли из подъезда носилки.
– Знаешь этого человека? – быстро спросил милиционер,
указывая на труп.
– Нет, – прошептал Саня и отвернулся. Глядеть на мертвое
лицо, на большую аккуратную дырку в виске, обведенную черной пороховой каймой,
было невозможно.
– Смотри! – приказал милиционер, – Смотри внимательно. Твоя
работа. Ты знаешь его. Ну?!
– Это Бутейко Артем Вячеславович, – выдавил Саня очень
медленно, почти по слогам.
– Молодец, – одобрительно кивнул милиционер, – а этот
предмет тебе знаком?
В целлофановом мешке лежал пистолет. Не узнать его Саня не
мог. Это был его новенький шестизарядный «Вальтер», приобретенный этим летом
сдуру, по случаю, у какого-то пройдохи. Разумеется, никакой лицензии на него не
имелось, однако Саня не поленился заказать гравировку на рукояти, собственные
инициалы «А.А.Я.».
Глава вторая
Улица Святой Екатерины пересекает огромный Монреаль,
проходит его насквозь, тянется через центр, через богатые и нищие кварталы.
Учитывая свой топографический идиотизм, Елизавета Павловна Беляева решила
просто пройти по этой улице, никуда не сворачивая. Тогда меньше шансов
заблудиться.
Времени у нее было совсем мало. К половине девятого она
должна была вернуться в гостиницу, переодеться к банкету, привести себя в
порядок. Следующие пять дней конференции заполнены заседаниями, встречами,
тематическими дискуссиями, ланчами, бранчами с раннего утра до позднего вечера.
Только сегодня вторая половина дня по официальному расписанию отведена
«экскурсиям и отдыху».
Елизавета Павловна постаралась быстрей миновать огромное
гостиничное фойе, опасаясь наткнуться на кого-нибудь из знакомых, увязнуть в
разговоре, потерять драгоценное время. Она так долго ждала этих нескольких
часов свободы и одиночества, что даже нервничала немного, как будто собралась
на важное свидание.
Она уже прошла мимо стойки администрации, перед ней
разъехались стеклянные двери, и тут из-за широкой спины охранника на нее
выскочил бойкий молодой человек, член Российский делегации, сотрудник какого-то
пестрого модного журнала, представитель Фонда культуры, в вишневом полувоенном
френче и лиловых брюках с шелковыми лампасами, точно таких, как у гостиничного
лакея. Как его зовут, Елизавета – Павловна не помнила, плохо представляла себе,
каким образом У удалось попасть на конференцию, однако знала, что он монархист,
вроде бы потомок какого-то княжеского рода. Он относился к типу «попрыгунчиков»,
болтал без умолку, стараясь застрять в памяти, приставал с какими-то проектами,
предложениями, хватал за пуговицу, тряс, тормошил, требуя внимания или хотя бы
вежливого мычания.
– Приветствую вас, очаровательная Елизавета Павловна, как
хорошо, что я вас встретил, вы потрясающе выглядите сегодня, черный цвет вам
удивительно к лицу. Вы знаете, я давно хотел поговорить с вами насчет одного
проекта, ну, вы, наверное, помните, недавно была скандальная публикация в нашем
журнале об интеллектуальной собственности и авторских правах…
– Да-да, конечно, простите, я очень спешу, – пробормотала
Лиза, автоматически пытаясь вспомнить, как зовут молодого человека и как
называется журнал.
– Я понимаю, но это всего лишь три минуты. Вы в город?
Позвольте, я немного провожу вас?
– Нет! Ни в коем случае! – выпалила Лиза так резко, что у
молодого человека округлились глаза.
– Ну, извините… – растерянно пробормотал он ей вслед.
