— По-моему, все анекдоты возникли в глубокой древности, — предположил Том Райдер, — и исходят они от пещерного человека.
— Все может быть, — отозвался Нур. — Но принято считать, что эти сказания созданы суфиями задолго до рождения Магомета. Они хотели научить людей мыслить не по шаблонам. К тому же притчи еще и забавны. Обычно ими пользовались на начальных ступенях обучения. Со временем эти истории распространились и на востоке, и на западе. Меня очень позабавило, когда я столкнулся с некоторыми видоизмененными вариантами в Ирландии, где их рассказывали на гэльском наречии. За много веков великое множество людей передавало от Персии до Иберии сказания о Насреддине.
— Если суфизм возник еще до Магомета, — сказал Фригейт, — то суфии должны быть последователями Заратустры.
— Суфизм не является монополией ислама, хотя в современном виде был создан мусульманами, — возразил Нур. — Каждый верующий в Бога может стать суфием. Это гибкое учение, оно меняет доктрину, приспосабливаясь к определенной культуре. То, что воздействует на персидского мусульманина в Хоросане, не имеет успеха в Судане. Цель и приемы наставника-суфи определяются местом и временем.
Позже Нур и Фригейт спустились на берег и подошли к огромному костру, окруженному веселящимися дравидами.
— Скажите, — спросил Фригейт, — каким образом удастся приспособить здесь ваш иберийско-мавританский метод? Народ на Реке — смесь разных эпох и стран. Здесь нет монолитной культуры.
— Я об этом сейчас размышляю, — ответил Нур.
— Значит, одна из причин, по которой я не принят учеником, состоит в том, что вы сами к этому не готовы?
— Ну, что же, — улыбнулся Нур, — пусть эта мысль утешит вас. Однако вы назвали лишь одну из причин. Учитель должен учиться всегда.
49
Серые клубы тумана окутали судно, пропитав насквозь каждую каюту и коридор.
Сэм Клеменс громко произнес: «Господи, только не это!» — почему, он не знал сам. Туман скользил по переборкам, насыщая все, что было способно впитывать влагу. Белесые пары проникали в его горло, обволакивали сердце. Вода сочилась, капала в желудок, стекала в пах, по ногам к коленям.
Его охватил страх — животный ужас, пришедший из прошлого.
Он был один в рубке. И один на всем судне. Он стоял у приборной панели, всматриваясь в ветровое стекло, затянутое туманом, и мог разглядеть что-либо лишь на расстоянии вытянутой руки, однако каким-то образом знал, что на берегах Реки нет жизни. Там — никого, и здесь, на огромном судне — ни души. И он тут не нужен; корабль шел в автоматическом режиме. Когда судно достигнет истоков Реки, он не сможет его остановить, и нет никого в мире, кто сумел бы помочь ему.
Сэм повернулся и начал ходить взад-вперед. Долго ли еще продлится это путешествие? Рассеется ли туман, засветит ли когда-нибудь солнце и покажутся ли горы, окружающие полярное море? Услышит ли он еще человеческий голос? Увидит ли чье-нибудь лицо?
— Сейчас! — раздался громовой голос.
Сэм подскочил, словно подброшенный пружиной. Его сердце птицей забилось в груди, исторгая из него воду. Вокруг его ног образовалась целая лужа. Он закрутился волчком и оказался лицом к лицу с обладателем голоса. Сквозь клубы тумана у ветрового стекла чернел неясный силуэт. Эта тень приблизилась к нему, остановилась и вытянула огромную руку, щелкнув тумблером на панели.
Сэм силился крикнуть: — «Нет, нет!», — но слова цеплялись одно за другое, застревали, словно не могли пробиться сквозь стекло.
Хотя он не видел, какого рычажка коснулась рука незнакомца, но знал, что судно на полной скорости движется к левому берегу. Он с трудом выдавил из себя:
— Вы не сделаете этого!
В полном молчании темная фигура двинулась вперед. Незнакомец был его роста, но значительно плотнее и шире. На одном плече у него покачивалось деревянное топорище со стальным треугольником лезвия на конце.
— Эрик Кровавый Топор! — в ужасе закричал он.
И началась чудовищная охота. Спасаясь бегством, Сэм мчался по кораблю — через рулевую рубку, по взлетной площадке к ангару, по штормовой палубе, вниз по лестнице, через все каюты главной палубы, потом по трапу в машинное отделение. Сознавая, что он ниже уровня Реки, что вода может раздавить корпус, Сэм ринулся мимо огромных электродвигателей, вращавших гребные колеса, которые сейчас несли судно навстречу гибели. В отчаянии он бросился в огромный отсек для моторных лодок. Он сорвал канат с крюка. Еще немного — и он скользнет в Реку, избавившись от рокового преследования. Но дверь шлюза оказалась запертой.
Он согнулся, пытаясь восстановить дыхание. Внезапно сверху грохнула крышка люка, и в тумане показался Эрик Кровавый Топор. Он медленно шагнул к Сэму, держа обеими руками свое страшное оружие.
— Я же предупреждал тебя, — и Эрик поднял топор. Сэм оцепенел, не в силах ни двинуться с места, ни сопротивляться. Да, он виновен и должен понести кару.
50
Застонав, он проснулся. В залитой светом каюте над ним склонилось прекрасное лицо Гвиневры, опутанное золотистым ореолом волос.
— Сэм! Проснись! Тебя опять мучают кошмары.
— Они у меня всегда в эту пору, — пробормотал он.
Клеменс сел в постели. С палубы раздался свист. Через минуту забормотало судовое радио. Вскоре судно должно остановиться у ближайшего грейлстоуна для завтрака. Сэм не любил вставать рано и всегда был готов пожертвовать завтраком, но долг капитана заставлял его подниматься вместе с командой.
Он направился в душ, вымылся, почистил зубы. Гвиневра уже оделась и выглядела эскимоской, сменившей меха на полотна. Сэм тоже набросил плащ и приготовил свою капитанскую фуражку. Он зажег сигару; голубой дымок потянулся по каюте.
— У тебя опять был страшный сон про Эрика? — спросила Гвиневра.
— Да. Немного кофе было бы очень кстати.
Гвиневра кинула в чашку несколько темных кристалликов. Вода мгновенно забурлила. Он взял чашку и с благодарностью кивнул.
Она коснулась плеча Сэма.
— Ты ни в чем не виноват перед ним.
— Я повторяю это себе бесконечно, — сказал Сэм. — И без всякого результата! Нами владеет иррациональное начало. У Создателя Снов мозги как у дикобраза. Он — великий художник и неразумен, как все художники, которых мне довелось знать. Вероятно, включая и вашего покорного слугу.
— Кровавый Топор никогда не сможет разыскать тебя.
— Я-то знаю. Попробуй внушить это Творцу Иллюзий.
Мигнула лампочка, со щитка на переборке раздался сигнал. Сэм нажал кнопку.
— Капитан? Это Детвейлер. Через пять минут подойдем к назначенному грейлстоуну.
— О'кей, Хэнк. Я готов.
Вместе с Гвиневрой он покинул каюту. Они прошли узким коридором и поднялись в штурманскую рубку, находившуюся на верхней палубе. Каюты остальных офицеров располагались ниже.
