– Не сечет, но меру наказания определит суд. А сейчас меня интересуют похищенные вами вещи. Где они находятся?
– Деньги со мной, а водку выпил.
– Пять бутылок?
Геннадий утвердительно кивнул головой.
– Силен ты, мужик.
– На здоровье не жалуюсь, – ухмыльнулся тот. Белозерцев поднял одну из телефонных трубок, связался с экспертом-криминалистом капитаном Будченко:
– Анатолий, здесь у меня странный субъект. Пришел с повинной. Надо откатать ему «пальчики». Я сейчас с ним подойду. Будь готов к процедуре.
– А может, не надо, товарищ майор?– всполошился Слепнев. – Я ведь во всем сознался, какие еще вам нужны доказательства?
– Надо! – твердо сказал Василий. – А вдруг наговариваешь на себя, чтобы кого-то выгородить. Был уже такой случай. Пришел однажды один гражданин и сознался в недавнем ограблении сельхозкооперативной кассы на 118 тысяч рублей. Стали разбираться, а он оказывается шизофреник, состоит на учете в психдиспансере. Наслушался слухов, захотелось славы, пусть даже скандальной.
– Я-то в здравом рассудке, – возразил мужчина.
–Вижу, что в здравом уме, но одного признания мало. Нужны улики, неопровержимые доказательства вины. Нынче признание, как во времена Вышинского, не является царицей доказательств. Приоритет за принципом презумпции невиновности. Впрочем, разговорились слишком, как на посиделках. Пора я честь знать. С этого момента считайте себя задержанным и подследственным, гражданин Слепнев.
– Как прикажете, гражданин начальник, каждому свое, – смиренно отозвался мужчина. Белозерцев сопроводил Слепнева в лабораторию криминалистики, размещенную в полуподвальном помещении трехэтажного здания городского отдела милиции. Капитан Будченко колдовал над какими-то реактивами. Стол был завален снимками с изображением жертв, аварийных ситуаций, на стеллажах хранились материалы дактилоскопии.
– Подвалила работа, Анатолий, – обратился к эксперту-криминалисту Василий. – Возьми-ка, у этого приятеля «автограф». Откатай «пальчики» и сфотографируй на память.
– Это мы можем, – откликнулся капитан и скомандовал Слепневу. – Давай-ка, руку.
Тот протянул растопыренную ладонь. Обмакивая подушечки каждого пальца в специальную краску, Будченко отпечатывал их на предназначенном для того бланке. Затем Слепнева был сфотографирован в анфас и в профиль и отправлен в ИВС (изолятор временного содержания), находившийся в подвале под зданием милиции.
На квартире Слепнева в присутствии обвиняемого и понятых изъяли пустые бутылки из-под водки, начатый блок сигарет «Родопи». Отпечатки пальцев, обнаруженные в кафе «Экспресс», оказались идентичны отпечаткам Слепнева и поэтому оснований для сомнений, что он себя оговорил не возникло. Учитывая явку с повинной, чистосердечное раскаяние, городской суд приговорил его к двум годам лишения свободы с отбыванием наказания на стройках народного хозяйства. В тот же день Слепнев под конвоем был доставлен на одно из предприятий большой химии, завод «Титан»», где трудовую повинность, дабы искупить свою вину, отбывал контингент осужденных.
Завершив это простое, очевидное по своему характеру уголовное дело, Белозерцев не почувствовал привычного облегчения. «Все-таки алогично, что человек добровольно сдал себя в руки следствия и правосудия, хотя имел возможность затаиться, избежать наказания, – размышлял офицер. – Может, жена допекла, решил отдохнуть в зоне? Мог бы в таком случае придумать что-то оригинальнее. Как понять психологию правонарушителя?»
Не найдя исчерпывающего ответа на вопрос, Белозерцев переключился на не дававшее уже больше недели покоя, уголовное дело о ночном ограблении кассы в пригородном поселке, находившемся на обслуживаемой им территории.
2
За неделю до того, как Слепнев пришел с повинной, произошло событие, всколыхнувшее город и поселок.
Промозглая сырая осенняя ночь, о которой в народе говорят, что в такую ночь хозяин собаку за ворота не выгонит, тяжелым покрывалом навалилась на пригородный поселок. Сквозь рваные, уносимые ветром тучи. изредка промелькнет серебристый серп луны, осветив на миг серые контуры домов. Глубокая ночь, лишь фонарь в конце улицы сверкает далекой оранжевой звездой.
До полуночи дед Костантин Федоткин, конторский сторож, приставленный охранять казенное имущество, еще бдит. Но как только смолкнет радио, он стелет на топчане тюфяк и ложится, укрывшись сверху старым тулупом, изъеденным прожорливой молью. Ружьишко-одностволку, из которого в последний раз стреляли лет десять назад и то неудачно с осечкой, на всякий случай держит под рукой. Ему без разницы, где спать, дома, или в конторе. А к пенсии приработок сторожа не помешает.
Накануне в кассу, находящуюся в одном из помещений конторы, поздно вечером из банка привезли деньги – зарплату и премиальные. А раздать не успели. Уходя, кассир наказала сторожу: – Гляди в оба, Константин, охраняешь деньги, а не голые стены и старую мебель.
– Сколько? – хитро прищурился старик.
– Много, – ответила женщина. На том и расстались. Федоткин закрыл входную дверь на крюк. Перекрестился и прилег на любимый топчан. Сон быстро сморил сторожа. Проснулся он далеко за полночь от сильного грохота. Подумал, что гроза, тучи всю ночь к дождю собирались. Протер глаза и опешил. В помещение, сорвав крючок с петли, ворвались трое мужчин. Их лица был скрыты пол масками.
– Аркаша, кончай с ним! – крикнул один из грабителей. Старик поспешно нащупал рукой приклад ружья. И в тот же момент сильный удар обрушился ему на голову. Он обмяк и повалился на пол. А трое заперли входную дверь изнутри, перерезали шнур телефона. Быстро прошли по коридору. Отыскали дверь с табличкой «касса» Она была заперта. Тогда один из них самый крупный поддел дверь монтировкой. Вместе нажали, выдавили язычок врезного замка и дверь отворилась. В проникшем из-за зарешеченного окна свете в углу комнаты увидели сейф.
– Давай. Аркаша, не подведи, – подбодрил крупный мужчина – главарь группы Жак. Аркаша, наклонившись к дверце сейфа, загремел отмычками. Он перебирал их, как четки, вставляя в гнездо замка. Но сейф не поддавался. Пятнадцать минут напряжения превратились в муку.
– Что ты возишься, как вошь на сковородке? – занервничал главарь. – Хочешь, чтоб нас здесь тепленькими повязали. Дай я сам его монтировкой разворочу. Ух…
– Не горячись, не горячись, Жак,– сдержал его Филин. – Аркаша знает толк. Здесь дело ювелирное, накоком не возьмешь. Спешка нужна при ловле блох.
– Да сними ты к черту перчатки!– вспылил Жак. – Они же тебе мешают.
Аркадий и сам хорошо знал, что без перчаток работать сподручнее. Лучше чувствуешь сейф, действуешь отмычкой, как скальпелем. Позабыв о предосторожности, он снял перчатки, сунув их в карман куртки. После нескольких движений отмычкой в замке что-то щелкнуло. Он потянул на себя тяжелую дверцу.
– Ого-го? – выдохнул главарь при виде плотно уложенных пачек. – Здесь целое состояние. Живо забирайте, пока не застукали.
