Черт криво улыбнулся.
Ева была далека от мира переводов, но вполне могла представить трудности, с которыми столкнулся ее черт.
— И ты из-за этого приуныл?
— Не то чтобы приуныл, просто думаю, как быть, — сказал Варфоломей.
Когда не знаешь, что делать, — составляй план. Любое бездействие должно быть четко организованным.
— Ты же творческий черт. Возьми и перепиши по-своему, — ответила Ева. — Это же художественный перевод. Вот и придумай.
Варфоломей снова взглянул на текст под названием «Шипы вокруг трона из роз». Перед ним открылись совершенно новые перспективы.
Черт начал с белого листа, то есть с нового документа. Взгляд его затуманился. В своем воображении он унесся в волшебную страну, где вокруг трона плелись нелепые интриги и процветала очень неуклюжая любовь.
Варфоломей бодро застучал по клавишам. Григорий устроился у черта на коленях и тоненько храпел. Уходя спать, Ева оглянулась на рогатый силуэт, освещенный экраном, и почувствовала нежность.
Глава 18
Оторвался Варфоломей от романа только тогда, когда прозвонил Евин будильник. Черт удивленно моргнул, пораженный столь стремительным наступлением утра. Он чувствовал приятную усталость. Тем более теперь он не просто переводил, а существенно перерабатывал текст. Уместно было употребить выражение «вкладывал душу» в свое занятие, но по отношению к черту это выглядело бы странно.
— Всю ночь работал? — спросила Ева, хотя и так было очевидно. — Выпьешь со мной кофе?
— Угу! Ты сегодня на целый день в театр?
— Да. Скоро спектакль, а еще совершенно ничего не готово. Все в последний момент.
Ева поставила на газ кастрюльку. Они так и продолжали варить в ней кофе и наливали его маленьким половником, который Ева называла «компотным».
— Будешь спать сегодня? — поинтересовалась Ева чертовыми планами.
— Пару часиков надо.
Варфоломей сидел на стуле и сонно смотрел на свои босые стопы. Его поразило внезапное открытие: ногти выросли.
— Послушай, Ева, — спросил он, — у тебя очень аккуратные ногти на ногах и цвет такой красивый, но я никогда не видел, как ты этого добиваешься. Есть какие-то мастера, которые подпиливают ногти?
Ева не донесла чашку с кофе до рта.
— Есть. А что?
— Нужно что-то сделать с моими, — серьезно сказал Варфоломей. — Желательно, чтобы ногами занимались профессионалы.
Глаза у Евы округлились:
— А как это происходит в Аду?
Она затаила дыхание.
— В Аду у меня был проверенный мастер. А то без копыт остаться можно.
— Копыт?
— Ну да, — сказал Варфоломей. — У нас есть еще сыр?
Ева подошла к холодильнику.
— Так что с копытами?
— Грунт разный, не всегда рог стачивается естественным образом, поэтому надо следить. Тут важно найти хорошего мастера, чтобы не срезал лишнего. И важно, чтобы угол был правильный. А то очень неудобно ходить, — рассуждал Варфоломей.
— То есть ты хочешь сказать, у тебя были КОПЫТА?
— К стопам и пальцам я, в общем-то, привык. Но уж очень чувствительность сильная. И нужна обувь.
Черт вгрызся в бутерброд и понял, что проголодался.
— С ногтями тоже нужно найти хорошего мастера. Можешь позвонить и записаться к моей Ольге, — сказала Ева, едва сдерживая смех. — Только, пожалуйста, не нужно красить ногти лаком. У мужчин это не принято.
— Жаль, — серьезно сказал Варфоломей, — смотрится очень живенько.
* * *
После восстанавливающего крепкого сна Варфоломей записался к Ольге на педикюр, а потом решил, что нужно заняться вопросом управления Евиной силой, и позвонил Вере Сергеевне. Он быстро обрисовал ситуацию с Евой и попросил совета.
Вера немного помолчала, еще немного порадовалась тому, что Варфоломей познакомился с ведьмой, и наконец согласилась помочь. Обещала приехать и «посмотреть на ту, которая двигает предметы и совершенно не умеет управлять своей силой». Варфоломею даже показалось, что Вера не слишком-то ему поверила.
— А эта твоя Ева точно ведьма, дорогой? — напоследок поинтересовалась она.
— Точно. Стопроцентная, как тут говорят.
— Странно, но да ладно.
— Мы в одном доме живем. Просто другой этаж и квартира…
Варфоломей сообщил адрес, попрощался с Верой и, посчитав, что дело в шляпе, с чистой совестью сходил на педикюр. Еще на его почту неожиданно упало несколько предложений по работе. Видимо, Амадей подсуетился и посоветовал знакомым юристам воспользоваться услугами «чертовски хорошего переводчика».
Это оказались многостраничные тексты договоров, составленных настолько хитро и содержащих такое количество витиеватых оборотов, что любой нормальный человек очень быстро сошел бы с ума. За каждое слово платили весьма неплохо. Один такой договор в полтора раза превосходил по стоимости роман.
Художественная литература в последнее время довольно сильно упала в цене. Но хуже всего себя чувствуют стихи. Рифмы вообще пребывают в глубоком кризисе, и на них почти невозможно заработать.
Не будет преувеличением сказать, что остаток дня черт вкалывал как проклятый.
Ева же весь день провела в театре. Настроение было испорчено тем, что на репетицию заявился Арсений. Он оказался хорошим другом режиссера, с которым Ева работала. После этого все пошло наперекосяк. Почти утвержденные костюмы резко разонравились. Режиссер начал капризничать, а Арсений с выводящей из себя полуулыбкой сидел в первом ряду и взирал на все происходящее со сдержанным интересом.
«И как же все было хорошо, пока я не столкнулась с этим человеком, — думала Ева. — Не знала о существовании Арсения и жила себе припеваючи».
Пришлось задерживаться, успокаивать двух костюмеров, убеждать, доказывать. Так что домой Ева вернулась в довольно заведенном состоянии, разве что в волосах искры не пробегали. Да еще в подъезде на Еву налетел какой-то громила, который едва не сбил ее с ног.
— Варфоломейчик, я дома! — с порога крикнула Ева.
— Григория я покормил. Хочешь чаю?
Черт вышел из кухни с чашкой, и Ева почувствовала, как хорошо, когда можно поделиться с кем-то тем, как прошел день. В душе поднялось очень приятное теплое чувство. Сейчас они вместе поужинают и посмотрят какой-нибудь фильм, Варфоломей расскажет что-нибудь смешное о тексте…
Но в дверь позвонили. Ева метнула быстрый взгляд и сморщилась:
— Кто там?
— Это ведьма, — ответили с другой стороны.
Ева посмотрела на черта и уже хотела сказать все, что думает о шутниках, которые звонят в двери, когда Варфоломей подошел и сказал:
