Крепких тренированных мужчин преследовала маленькая девочка. Временами она прикрывала глаза ладошками и кричала вдогонку:
— Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать. Кто не убежал, тот сам виноват!
Варфоломей вернулся в бывший швейный цех и помог ведьмам подняться.
— Все уже позади, — приговаривал он, прижимая Еву.
Вера баюкала обожженные руки.
— Вера! — позвал Амадей, врываясь в здание, — душа моя! Ничего, сейчас я тебе помогу. Ох, какие ожоги.
В глазах черта плескалась боль, словно это его руки были обожжены и саднили.
— Идем скорее отсюда!
Он обнял Веру за плечи.
— Что там с людьми? — спросил Варфоломей, прислушиваясь к крикам на улице. — С чего это они так?
— Некоторые дети — это ужас в чистом виде, — сказал Амадей, но распространяться не стал, только коротко улыбнулся.
— Колдун скрылся? — спросил Варфоломей.
— Выловим! — пообещал Амадей. — А сейчас нужно убраться подальше.
Вся четверка вывалилась на улицу, прямо под дождь. Ева с наслаждением подставила лицо струям воды. Кожу приятно холодило.
* * *
Зайцев открыл глаза. Черти и ведьмы ушли, про него в суматохе забыли. Он облегченно вздохнул и решил, что если выберется, то навсегда завяжет с нечистью. Попробует себя в чем-нибудь совершенно новом. Например, устроится в книжный магазин и станет продавать людям истории. А когда посетителей будет немного, он сможет читать все, что захочет. Какие его годы! Начнет больше времени уделять жене. И возможно, у них появится дочка. Маленькая и смешная. Можно назвать ее Асей. Ася Алексеевна — звучит.
Зайцев сел, нашел большой осколок стекла и принялся пилить путы. Занятие это было весьма медитативным, так что в его голову пришло еще несколько светлых мыслей на тему собственного светлого будущего. Во всяком случае он твердо решил, что в его жизни больше не будет никаких демонов, ведьм, чертей и колдунов.
И никакого Совета.
* * *
А выпущенная на свободу Евина сила неслась по Москве. Со стороны это выглядело как ураган, который хаотично ломает деревья и рвет линии электропередач. Но силе не хватало концентрации. У нее наблюдался явный дефицит внимания, хотя имелась цель. Стоило немного успокоиться, как она рванула в Последний переулок и закрутилась вокруг дома номер двадцать четыре.
Потом колдовство влетело в квартиру. Режиссер Арсений очень легкомысленно оставил окно приоткрытым — это в такую-то бурю. Сам он не замечал непогоды, поскольку был погружен в составление заявки на крупнейший фестиваль анимационных фильмов. Он так много написал о своем замысле и кроликах, что заявка распухла до невероятных размеров. Резать текст о собственной гениальности было тяжело, но необходимо.
Арсений перечитывал абзац о том, как образ кроликов возник в его голове и был нарисован первый набросок. Вот тут-то Евина ярость и окутала его с головы до ног. Сначала Арсений очень удивился, куда исчез монитор. Потом поднял голову и увидел над собой столешницу своего письменного стола. Неужели заснул и упал? Но нет, кажется, все еще сидел на стуле. Его лапки поскребли кожаное сиденье, а из горла вырвался тоненький писк.
У хорошего художника есть способность преобразовывать мир, превращать привычное в необычное, видеть истинную суть вещей. Природная склонность Евы, помноженная на колдовство, привела к неожиданному результату: Арсений стал крысой.
Глава 26
Вера терялась среди груды подушек, которыми была обложена. Руки ее, покрытые толстыми слоями бинтов, пропитанных заживляющим составом, лежали поверх одеяла. Ева, Варфоломей и Амадей сидели вокруг ведьмы.
— Как ты себя чувствуешь? — то и дело спрашивал безрогий.
Рыло его нервно подергивалось, а рубиновый перстень светился огнем.
— Нормально, — отвечала Вера. — Что гости сказали про десерт?
— Некоторые съели даже тарелки и обкусали зубья у вилок, — сообщил Варфоломей.
— Хорошо, — Вера позволила себе легкую торжествующую улыбку. — Жаль, Ева, ты не попробовала.
Ева махнула рукой:
— Ничего.
Все произошедшее не вполне уложилось в ее голове. Она словно посмотрела кино с собой в главной роли и никак не могла поверить в то, что ее похитил колдун и она выпустила смерч, который пронесся по Москве.
— Чуть приду в себя — займусь вплотную твоим обучением, — сказала Вера. — Тебе нужно колдовать, а то сила требует выхода. Варфоломей, — она строго посмотрела на черта, — я что говорила делать?
Черт посмотрел на Еву. Та отвела взгляд и выглядела очень задумчиво.
— Ева, — Вера усмехнулась, — а что не так с кроликами? Тебя в детстве один укусил, что ли? Откуда взялась такая ярость?
— Никто не кусал, — ответила Ева. — Просто… в последнее время я на кроликов немного нервно реагирую.
— Нервно… не то слово! — фыркнула Вера.
— Нужно найти колдуна.
Варфоломей решительно поднялся. На Еву он старался не смотреть.
— Да. Вы отдыхайте, а мы на охоту. Виктор Иванович Йориков ждет. От судьбы не уйдешь, в какой бы дыре этот несчастный ни прятался, — заметил Амадей. — И легкомысленно добавил: — Надеюсь, к ужину будем.
Он вышел, насвистывая.
— Пока, — сказал Варфоломей Еве.
— Да, до встречи.
Повисла неловкая пауза.
Уже в дверях Варфоломей услышал:
— Удачи. Возвращайся скорее.
* * *
Колдун хорошо заметал следы, оставлял фантомов и неприятные ловушки, но Виктор Иванович был неутомим. Ноздри его трепетали в руках двух ведьм.
— Держите мои ноздри! — кричал он, втягивая воздух. Ничто не могло сбить его со следа.
Амадей потирал руки:
— Скоро загоним мы этого Зверя.
Варфоломей был хмур и молчалив. Лишь крепче сжимал аркан с противомагическими рунами. У него было очень нехорошее предчувствие. Не слишком ли серьезным испытание оказалось для Евы? Столкновение с нечистью выдержит не каждый человек. Что будет, если он вернется, а Евы уже нет? Не в том смысле, что она уедет. А нет для него?
Черти почти не касались земли, они летели как ветер. Наконец нечисть остановила свой бег. След Зверя привел их в район города Можайска.
— Нехорошая деревня, — сказал Виктор Иванович. — Чувствую.
Он остановился около невидимой черты. В поле, среди тощих корявых берез стояли черные покосившиеся избы. Выбитые окна зло и подозрительно смотрели темными провалами. На ветру покачивались обрывки проводов. Птиц слышно не было. На раскисшей после дождя глинистой почве не росла даже трава.
