Творилось что-то не то, иррациональное и дикое, что не поддавалось никакому объяснению. Рядом было метро и потоки людей, которые двигались в обе стороны. Но за спиной было что-то еще, другое, чего не видел никто из пешеходов.
– Девушка, листовку даете? – недоуменно донеслось до Таи, и чья-то рука разочарованно отдернулась, а листок, порхая, полетел прочь.
Страх холодящей волной захлестывал изнутри, стучал в ушах, пульсировал в висках.
«Чего ты боишься здесь, около метро, где столько людей, ну что с тобой? – мысленно закричала на себя Тая. – Туманных слов Громова, который просто глупо пошутил, или того, что тебе мерещится? Да ничего страшного там нет и быть не может!..»
Впившись взглядом в даль и тяжело дыша, Тая снова обернулась и напряженно ждала.
Вдалеке улицы, за башенкой «Макдональдса», что-то происходило. Темная улица странно двигалась, будто дальний конец ее, с прямоугольниками светящихся окон и фонарями, конвульсивно корчился. Пространство изогнулось, и одно из окон начало медленно подплывать, приближаться. Это окно выглядело очень неприятно и неестественно, а потом уже совсем не окно – из темноты улицы выплывало и приближалось то самое жуткое лицо, которое напугало ее позавчера утром.
Тая метнула потерянный взгляд на тех четверых, будто ждала какого-то объяснения. Стояла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Пальцы судорожно сжались, комкая рекламные листовки.
«Бежать… Я с ума схожу, дальше уже некуда, но сейчас надо бежать…» – пронеслось в голове.
Неуверенный шаг, и еще один – наконец ноги сами понесли прочь, по Седьмой линии. Подошвы предательски скользили по наледям, глаза слепили огни.
– Красавица, проблемы? – донеслось от кого-то вслед, когда Тая налетела на стоящую рекламную вывеску кафе и с грохотом сшибла ее.
…В голове вертелись глупые мысли, одна за другой.
Лицо возмущенной Лилии, раскиданные около метро в грязной каше листовки и потерянные теперь уже деньги за неделю… увольнение с позором… Ирка и ее возмущенный визг утром в прихожей… слова Громова… тетка и ее несбывшиеся надежды… ЕГЭ в конце мая…
Гудки машин резанули по ушам, и Тае вдруг показалось, что она уже не сама бежит, а будто ее несет что-то помимо ее воли. Она как беспомощный котенок перед тем ужасом, который движется по пятам, и собственный дикий страх несет ее над землей – можно даже не перебирать ногами.
Ускорение нарастало, продолжалось, в лицо бил ветер, от которого Тая задыхалась, не в силах даже кричать. Большой проспект, Василеостровский рынок пронесся мимо желтой полосой, потом набережная Невы мелькнула, как синяя круговерть фар, огней, гудков, и через миг впереди показался гранитный спуск к воде. Черная вода зияла сквозь вспоротый лед, и Тая с ужасом зажмурилась, когда вода ринулась на нее.
– Девушка прыгнула в воду! – раздался женский истеричный крик откуда-то позади. – Помогите, скорее!
Ледяная чернота обожгла ноги, и Тая, почти теряя от ужаса сознание, ощутила, как ее подхватило и держит над водой, а потом чьи-то руки резко дернули вверх.
– Ну, ты даешь, Таисия! – донесся до нее знакомый голос. – Держись, держись и вылезай скорее…
– Держусь, – прошептала Тая онемевшими губами, пытаясь понять, чудится ей сейчас Громов в роли спасителя или все же он реален.
Как реален и Бугаев, который только что помогал ее вытаскивать за капюшон куртки, а теперь стоит и ржет поблизости. И Вероника Кошненкова, и Гордеев – ребята из их класса оказались здесь, на набережной, гуляли они тут вечером в воскресенье вместе с Громовым, что ли?
– Вытащили, вытащили ее! – продолжал вопить женский голос. – Промокла совсем, нужно вызвать скорую. В больницу! Она сама прыгнула, я видела!
– Н-не надо с-скорую, – шептала Тая. – Н-не прыгала я…
Кроме неожиданных одноклассников, вокруг собирались и просто любопытные зеваки: гуляющие у спуска к Неве сбегались на крики и шум поглазеть, что случилось.
– А давайте-ка мотанем отсюда, – по-деловому предложил Макс, подхватывая Таю под локоть. Та не успела даже слово сказать, как Бугаев, Гордеев и Громов уже тащили ее от набережной прочь.
Сапоги и края джинсов казались каменными от тяжести, ступни ломило болью. Она искупалась в Неве только по колено, едва не сорвавшись туда с головой.
Зато это отрезвило: голоса вокруг слышались веселые, человеческие, живые. И все-таки знакомые лица, что немного успокаивало. Даже дурацкое ржание Бугаева, в первый раз в жизни оно не раздражало и не бесило. Наоборот, возвращало в привычный мир.
«Рада их видеть сейчас, даже Бугаева, – думала Тая, дрожа, держась за локоть Громова. – Даже Кошненкову рада видеть. Хотя нет, это уже перебор…»
– Темнич! Во блин, Таисия! – шумел Бугаев. – Ну, ты ващ-ще, Темнич!
– Даня, чего вы делали-то на набережной? – стуча зубами, выдавила Тая, удивившись такому обыденному вопросу.
На самом деле хотелось спросить, закричать – «вы видели то, что за мной гналось???»
– Как – что делали?! – Бугаев снова гоготнул. – Купаться пошли, гы-гы… только полотенчики приготовили, а Громов говорит: «О, а ты знал, что белые рыбы в Неве водятся?»
– И листовки вокруг плавали, – в тон ему весело добавил Макс. – Таисия, ты их решила карасям раздать, типа?
Завтра наверняка в школе самой главной новостью будет эффектный прыжок Таи Темнич с набережной в Неву. Никто же не поверит, что она не сама, что ее будто что-то тащило туда и толкнуло, а потом вытолкнуло… Но вот этого лучше никому не говорить.
Пока Тая размышляла, Макс что-то говорил и говорил, а Бугаев очень громко начал петь «я свободен, словно рыба в небесах!», и Кошненкова шла молча, пока не свернула в сторону, даже не попрощавшись.
– Ч-что? – встрепенулась Тая, когда Макс что-то громко сказал.
В глазах у нее позеленело и произошло это настолько резко, что она вздрогнула, дернулась и чуть не полетела кувырком, споткнувшись о каменные ступени. Даже неожиданно рассмеялась сама над собой, над своей неуклюжестью.
Над ней высился дом. Огромный угловой дом из серого камня, обликом своим смутно что-то напоминающий. В облике этого дома было что-то неправильное, какое-то несоответствие. Что именно, Тая понять не успела: в этот момент широкие двери распахнулись, ослепив ярким светом.
– Ма-акс! – раздался женский возглас. – Что случилось???
– Мам, я выловил Таю Темнич из Невы и пригласил на ужин! – весело ответил Макс.
Глава 5
Громовы
– Тасечка, еще чаю? Надо подлить горяченького… – суетилась мать Макса. – И пироги, бери пироги…
Тая кивнула, осторожно потрогав пальцами нагретый тонкий фарфор. Чай с мятой был прекрасен, пироги таяли во рту, сочились умопомрачительной начинкой.
