Он неумело уговаривал, боясь взглянуть в ее печальные глаза. Она тоже избегала его взгляда, словно совершила что-то постыдное. Зотов, немного успокоившись, спросил:
– Расскажи, как это случилось?
– В библиотеке я взяла роман Алексея Толстого “Хождение по мукам”, – прошептала Юля. – Потом шла через парк. Было пустынно и потемнело. Неожиданно подъехала машина. Вышел высокий мужчина и предложил прокатиться, пообещал шампанское, шоколад. Я, помня твое предупреждение, отказалась и хотела убежать тогда он силой, зажав ладонью рот, чтобы не кричала, затянул в машину и захлопнул дверцу…
Дочь замолчала и Сергей понял с какой болью дается ей это признание.
– Какого цвета была машина?
– Светло-голубого. Я успела прочитать «Ford», а вот номер не запомнила. – Сколько было в салоне человек?
– Двое. Один за рулем, а второй держал меня, чтобы не выскочила на ходу.
– И что дальше?
– Они надели наручники и завязали мне глаза. Поехали куда-то за город, в лес. Тот, что держал меня, достал шприц и сделал мне инъекцию в вену. У меня закружилась голова, все поплыло перед глазами. Стало легко и безразлично. А потом…
Она притихла, плотно сомкнув искусанные губы. Глухой стон вырвался из ее груди.
– Говори, дочка, говори. Я знаю, как тебе тяжело, но я должен знать все, чтобы найти и наказать этих злодеев.
– Напоили меня коньяком, раздели и приступили…– она заплакала.– Пап, я не хочу жить… грязные животные. Их наглые, мерзкие рожи преследуют меня. Противно, я ненавижу себя…
– Юлечка, родная, крепись. Я их из-под земли достану. Они получат по заслугам, – собрав в кулак всю волю, пообещал Сергей. – Вспомни, как они выглядели? Приметы, возраст, рост, одежда, черты лиц и другие отличительные особенности.
Дочь сообщила некоторые отрывочные приметы и попросила:
– Только маме ничего не говори. Она не переживет позора. Скажи, что я простудилась, мол, продуло ветром на сквозняке. «Ах, Юлька – нежная душа и за что тебе такое наказание в самом начале жизни? Как отмыться от этой грязи?»– подумал Сергей и спросил:
– Они тебе что-нибудь говорили по поводу меня?
– Велели поблагодарить своего папашу и держать язык за зубами,– прошептала она. – Пообещали, если буду хорошей девочкой, еще покататься и засыпать подарками. Оставили где-то на улице, а дальше я ничего не помню, словно в пропасть провалилась…
В этот момент открылась дверь и вошла Надежда Андреевна.
– Сергей Васильевич, пора, вы и так просрочили пять минут,– напомнила врач. Девочке нужен покой.
Зотов наклонился, поцеловал дочь в щеку, поправил одеяло.
– Не отчаивайся, Юля, мы с тобой все одолеем. Тебя скоро навестит мама.
– Пап, не говори ей,– с испугом прошептал она.
– Ничего не бойся, эта встреча необходима для вас обоих. Горе легче пережить вместе, чем в одиночестве. Ты скоро поправишься и будешь прежней.
– Нет, папочка, прошлое уже не вернуть, – ответила и слезы навернулись на ее глаза. «Да, теперь она другая, – со щемящей тоской согласился он. – Беззаботная девочка Юлька осталась в прошлом, в его отцовской памяти. Насильники отняли у нее юность в самом расцвете этой прекрасной поры. Они за это ответят по всей строгости закона».
Уже в длинном и узком коридоре Сергей попросил:
– Надежда Андреевна, будьте добры, присмотрите за ней. Мало ли что ей в таком состоянии в голову взбредет. Психика в ее возрасте очень ранима, особенно, после такого потрясения. И потом… нет ли риска зачатия от этих насильников?
– Хорошо, Сергей Васильевич, я отлично понимаю ее и ваше душевное состояние. Насчет зачатия, пока определить сложно. Мне самой в юности пришлось пережить нечто подобное. К сожалению, изверги еще не перевелись.
– Доктор, а моя дочь после этого случая может забеременеть? – Конечно, в пятнадцать лет вполне возможно. Акселерация, девочки, в отличие от мальчиков, быстро созревают, особенно, под нашим южным солнцем, – ответила Надежда Андреевна. – Были прецеденты, когда тринадцати и четырнадцатилетние девочки беременели. Чтобы не истощать молодой, неокрепший организм, по их согласию и согласию родителей искусственно прерывали беременность.
– Можно будет и у Юли прервать беременность, чтобы не родила от подонков?
–Сергей Васильевич, пока рано бить тревогу. Сейчас девочка проходит психологическую реабилитацию, чтобы вывести из стрессового состояния.
«Дай Бог, чтобы пронесло и не возникло необходимости для хирургического вмешательства, – мучительно размышлял Зотов, осознавая, что в этом есть его вина. – Почему, ну почему за родителей приходиться отвечать их детям? Таких насильников без суда и следствия надо ставить к стенке по законам военного времени». И ужаснулся этой мысли: «До чего может довести слепая ненависть и жажда мести. Хотя злодеи того стоят, чтобы другим было неповадно».
– Надежда Андреевна, вы оставляете нам надежду?
– Конечно, девочка переживет шок и пойдет на поправку. Для нее, свято верившей в любовь, чистоту и искренность чувств, это большое потрясение. Необходима психологическая реабилитация. Полагаю, что ее молодой организм выдержит эти испытания. Главное сейчас ни в чем ее не упрекайте, а наоборот, старайтесь утешить, отвлечь от тяжелых мыслей, чтобы не замкнулась и не ожесточилась. Особенно против юношей, мужчин, видя в них лишь источник неприятностей, а не любви и семейного счастья. Время залечивает самые глубокие раны.
– Моя супруга – врач-психотерапевт, – сообщил он.
– В таком случае она поможет Юле справиться с проблемами и восстановиться от душевной травмы. Но не следует форсировать, все должно идти своим чередом.
– Доктор, есть еще одно обстоятельство.
– Какое, не смущайтесь, говорите?
– Моя жена беременна. Волнения могут отразиться на здоровье будущего ребенка? – Все взаимосвязано и стресс для будущей роженицы нежелателен. Но ваша жена врач и знает, как себя вести в подобной ситуации, усмирять эмоции.
Зотов с сочувствием оценил откровение женщины и сказал:
– Не буду вас утруждать, завтра о дочери позаботиться моя жена Ирина Леонтьевна, она тоже врач-терапевт. Юля – единственный наш ребенок, сами понимаете…
– Не беспокойтесь, я присмотрю, – пообещала Надежда Андреевна.
Он поблагодарил доктора, возвратил ей халат и вышел в фойе. “Поблагодари своего отца, – слабый плачущий голос дочери острой занозой засел в сознании.– Больно ударили, в самое сердце, не пощадили девочку, надругались над чувствами. Все, хватит с ними церемониться. Завтра же потребую у прокурора санкцию на арест всей банды”. На выходе из здания больницы он в дверях столкнулся с женщиной и, лишь когда она обратила на него встревоженный взор, признал в ней жену.
– Ира, ты, почему здесь? Откуда узнала, что Юлька именно в этой больнице?
