Книги стоят на полках вразброс, словно ждут, пока их прочитают. С полок на меня смотрят Керуак, Гинзберг и Ферлингетти и просят выбрать именно их произведения. Прочесть их истории. Услышать их голоса. Анна, тебе бы здесь понравилось.
Он был прав. Мне действительно здесь нравится. Очень скоро грань между моими собственными ощущениями и впечатлениями, описанными в открытках, стирается.
Я покупаю изданный еще в семидесятые стихотворный сборник местных поэтов об океане, благодарю кассира и, бросив прощальный взгляд на книжные полки, иду искать Фрэнки.
Я добираюсь до Vesuvio и прохожу мимо барной стойки и столов, выискивая знакомую рыжую шевелюру, но ничего не нахожу.
– Вы не видели девушку моего возраста? – спрашиваю я у бармена. – Она зашла примерно полчаса назад. Такая, в короткой юбке.
– Не-а, – отвечает он. – Моя смена только что началась. Извини.
У меня начинает бешено колотиться сердце. Неужели я ее потеряла? Ищу в сумке телефон, надеясь, что Фрэнки не сильно разозлилась и все-таки ответит.
– Поищи на втором этаже, – предлагает бармен.
Так и есть. Подруга сидит за столиком с каким-то парнем, помешивает трубочкой коктейль и заливисто смеется, запрокинув голову.
– Фрэнк?
– А, вот и ты, – отвечает она тем тоном, который использует, когда хочет казаться старше. – Познакомься, это Джереми.
– Вообще-то, Джарред, – говорит парень и встает, предлагая мне сесть на свое место. На вид ему столько же, сколько и нам, но ведет он себя по-взрослому. – Анна, Фрэнки про тебя много рассказала.
– Джарред бросил школу и теперь занимается музыкой.
– А что за музыка? – уточняю я и прикидываю, сможет ли этот Джарред заставить мою подругу забыть о Джейке.
– Играю на барабанах в паре групп, – отвечает он. – Mad Rabbit и Hex. Может, знаешь таких?
– Круто, – говорю с таким видом, словно слушаю эти группы всю свою жизнь.
– Кстати, – вспоминает Джарред, – у меня ведь сейчас репетиция. Пора идти.
Фрэнки улыбается, не отрываясь от газировки.
– Спасибо, что угостил, – говорит она.
– Да не стоит. Так ты придешь на концерт?
– Конечно.
– Отлично. – Джарред улыбается и уходит на репетицию. Очевидно, мечтает завоевать сердце девушки своей мечты на сегодняшнем концерте.
– Ты и правда собираешься пойти? – спрашиваю я. – Или пообещала для того, чтобы он тебя угостил?
Фрэнки улыбается, и я понимаю: она больше не злится.
– Быстро учишься.
– Ладно, – говорю я. – Этот был шестым.
Я рада, что наш список расширяет она. Меньше всего мне сейчас хочется связываться с очередным парнем.
– Чего-нибудь купила?
– Сборник стихов. – Я сажусь напротив. – На самом деле я просто зашла посмотреть.
Фрэнки со вздохом кивает, делает глоток газировки, снова вздыхает, а потом вымученно извиняется:
– Анна, прости. Я не хотела тебя бросать. Просто… навалились воспоминания о Мэтте.
– Все нормально, – отвечаю я. – Сама виновата. Повела себя, как бесчувственная. Я слишком обрадовалась, когда увидел этот книжный магазин.
– Все хорошо. – Фрэнки предлагает мне выпить. – Я вспоминала, как он нам читал, – продолжает она. – Помнишь? Он так вживался в роль, как будто играл на сцене.
Я улыбаюсь, смотрю на нее и все жду, когда на лице появится знакомое отстраненное выражение. Но этого не происходит. Фрэнки по-прежнему рядом, на втором этаже бара Vesuvio, сидит в своей короткой джинсовой юбке с разрезом на бедре, пьет диетическую колу с лимоном и наслаждается нашей тайной поездкой в большой город.
– Я забрала несколько книг, – признается Фрэнки. – Успела, пока мама не начала закатывать истерики и не закрыла от нас его комнату. Не знаю, зачем это сделала, я же не люблю читать.
Я киваю и пытаюсь вспомнить, как выглядела комната Мэтта. Последний раз я была там ровно за день до его смерти. Тогда мы вместе с Фрэнки слушали неофициальную запись с репетиции Helicopter Pilot, которую нашли в сети. А потом тетя Джейн заперла дверь. Как и в случае с чердаком, она свято верит, что никто не должен туда заходить.
– Хочу отдать их тебе, – говорит Фрэнки, и я на мгновение теряю мысль.
– Что?
– Ты ведь всегда брала у него книги почитать. Если бы Мэтт был тут, он бы и сам их тебе отдал.
– Фрэнки, я не могу. Я…
– Он бы хотел, чтобы они были у тебя.
Подруга закрывает глаза, а я тянусь через стол и беру ее за руку. По ее щеке стекает одинокая слезинка. Как и всегда, я не могу найти в себе силы во всем признаться. Но Фрэнки только что приоткрыла крышку своей «баночки с воспоминаниями», и за это я ей очень благодарна.
Мы уходим из Vesuvio в три. Оказывается, что музей карикатур закрыт на реставрацию, и мы не можем решить, куда отправиться дальше, а потому садимся в автобус и едем до моста Золотые Ворота. Мы проходим ровно половину, то и дело останавливаясь и снимая проплывающие внизу лодки.
Здесь очень ветрено. К тому моменту, когда мы возвращаемся и ловим автобус до центра, солнце скрывается за облаками, начинается дождь, и становится прохладно.
Придумывать что-то новое совсем не хочется, поэтому мы снова идем в кафе на Маркет-стрит, чтобы поесть картошки перед обратной дорогой. Официант приносит два стакана воды и принимает заказ. Его футболка с логотипом магазина для серфинга Blade напоминает мне о Сэме, о котором я, кстати, целый день и не вспоминала. И отчего-то колючий клубок в животе, мучивший меня последние два дня, исчезает, а его место занимают робкие бабочки.
Мы выходим из кафе как раз в тот момент, когда начинается сильный ливень. Мы обнимаем друг друга за плечи и бежим к остановке, смеясь и тяжело дыша. Проезжающие машины обдают ноги ледяной водой. Наконец мы встаем под навес. Нас бьет дрожь, промокшие насквозь рюкзаки и одежда висят тяжелым грузом. Огни города меркнут за стеной дождя.
Утром Фрэнки говорила, что мы успеем на семичасовой автобус и вернемся домой к десяти. Идеальное время для окончания прогулки на лодке и ужина с Джеки и Самантой. Но теперь, наблюдая за тем, как подруга водит пальцем по расписанию, я начинаю сомневаться в нашем плане.
– Мы же не опоздали? – спрашиваю я. – Сейчас ведь только без десяти.
– Нет, все гораздо хуже.
– Что?
– Сегодня воскресенье.
– И?
– По воскресеньям автобусы в Занзибар-Бэй ходят только до пяти.
Глава 19
ВОЛНА ПАНИКИ ПОДНИМАЕТСЯ от пальцев ног и доходит до колен. Не в силах стоять, я сажусь на мокрую металлическую скамейку под навесом. Но прежде чем вязкий страх поселяется в животе, я делаю глубокий вдох, достаю телефон и звоню в справочную службу.
