– Когда-нибудь я тоже приду сюда, – говорит он лесу.
– А я? – спрашивает она с надеждой.
– Нет, Сирша. Ты не Пряха. У тебя другой дар.
Проходят недели, затем годы. Она становится такой, какой видела себя в снах.
– Я когда-нибудь вернусь домой? – спрашивает она короля, и слезы падают ему на плечо.
– Не знаю. А ты как думаешь?
Она со смятением вглядывается в любимое лицо.
– Что ты видишь, Сирша?
– Я вижу Дендар.
– Тогда оставайся.
Венки и гирлянды. Мягкие лепестки материнских ладоней сменяются цветами в волосах Сирши. Падриг стоит перед ними, воздев руки к небу, но сегодня он не призывает звезды из вышины. Он принимает их клятвы. А затем объявляет мужем и женой, королем Ареном и королевой Сиршей, и люди встречают их аплодисментами и радостными криками.
Она замечает свое отражение и понимает, что выросла и стала копией матери – высокая и стройная, она давно уже не дитя, а женщина с короной на голове и шипами в сердце.
Она по-прежнему видит Дендар, но не только. Еще она видит Целителя: его руки прижаты к древесной коре, а лицо искажено скорбью.
– Что ты видишь, Сирша?
Она видит вольгар – крылатых драконов с человеческими телами, чудовищ, которые пьют кровь и питаются горячей плотью. Она видит, как они перелетают через реки и холмы, через самую высокую стену деревьев. Она видит их повсюду.
– Чего бы ни боялись твои родители, в Килморде тебе будет безопаснее, чем в Дендаре.
Деревья. Безмолвные и затаившиеся. Бесконечные леса, опустевшие поля, обратный путь через море, из «тогда» в «сейчас».
– Мы будем ждать тебя, Сирша, в долине Каарна, – сказали они. – Возвращайся к нам, Сирша, в долину Каарна.
Падриг забирает ее воспоминания и, заключив их в сияющую сферу, отпускает ввысь.
Отпускает ЕЕ.
– Иногда память не дает нам двигаться дальше, Саша. Поэтому я расскажу тебе новую историю.
Осколки сплавляются в единый витраж, настоящее смыкается с прошлым, а прошлое становится лавиной, потоком, пустынным самумом.
В конечном счете они с Келем не сумели избежать бури.
Саша не могла говорить, не могла дышать. Каждая крупица песка больно секла кожу, ужасная правда до неузнаваемости преобразила ландшафт. Милосердная дымка рассеивалась под солнцем прозрения, мир и она сама менялись на глазах, и наконец Сашу унесло ветром, точно жалкий обрывок бумаги, а на ее место ступила Сирша – настоящая, незнакомая, чужая.
Глава 12
Кель взбежал по широкой лестнице с Сашей на руках. Ларк неотступно следовала за ним. Тирас присмотрит за Ткачом. Проследит, чтобы правосудие свершилось. А если нет, Кель позаботится об этом сам.
Сейчас было важнее забрать ее из сада. Саша горько рыдала у Келя на груди, и этот отчаянный звук заставлял его сердце колотиться где-то в горле и наполнял вены холодом. Ларк приказала двери в комнату распахнуться, прежде чем они приблизились к порогу, и велела покрывалу слететь с кровати, прежде чем Кель до нее дошел. Как только он устроил Сашу на подушках, губы королевы шевельнулись, выплетая заклинание:
– Всё, что было, то прошло.
Сердце девы мир нашло.
Исцелит печали время,
Станет легче пуха бремя.
Ларк не владела даром Целителя, но ее способность убеждать и подчинять поражала воображение. Вернув голос, она стала еще могущественнее, хотя и пользовалась словами скупо.
Едва последние звуки заклятия смолкли, Саша затихла, ее перестало трясти, и слезы прекратились. Пальцы на рубашке Келя разжались, и все ее тело расслабилось, погрузившись в темные воды сна. У Келя подкосились ноги, и он упал на пол рядом с кроватью.
– Я за ней послежу, – предложила Ларк. – Воспоминания теперь с ней, и не важно, спит она или нет, – разум продолжит их обрабатывать.
– Это все моя вина, – прошептал Кель.
– Ты говоришь в точности, как брат, – мягко заметила Ларк.
– Это мой брат говорит в точности, как я, – возразил Кель, но все же вздохнул и поднялся.
У порога он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на женщину в его постели, беззвучную и неподвижную.
– Ступай, Кель. Саша никуда не денется. Но тебе нужны ответы, которые она не может сейчас дать.
* * *
Когда Кель вернулся в Главный зал, Тирас сидел на троне, окруженный лишь тишиной, в арочных окнах плескалась чернильная ночь. Лицо короля казалось высеченным из камня, ладони покоились на коленях, а те были широко расставлены, словно в любую секунду он готовился вскочить.
– Сядь, – коротко велел Тирас.
Кель пропустил приказ мимо ушей.
– Где Ткач?
Тирас склонился вперед и переплел пальцы, глядя брату прямо в глаза.
– Сядь, – повторил он.
– Просто скажи, Тирас.
– Саша – не только леди Килморды, – медленно произнес он вместо ответа, не сводя взгляда с Келя.
– Что? – переспросил тот. Ему не терпелось покончить с болтовней и перейти к делу.
– Она королева Дендара.
Кель ошарашенно уставился на брата. В этой истории по-прежнему недоставало слишком многих фрагментов.
– Король Арен Дендарский – могущественный Ткач. Строго говоря, все дендарцы – Ткачи, но они не превращают предметы в иллюзии или солому в золото. Они заставляют деревья расти. И сами могут становиться деревьями, кустами или травой.
– Каарн значит «дерево», – прошептал Кель. – Они превращаются в деревья.
Он пошарил рукой в воздухе, машинально пытаясь на что-нибудь опереться, и в конце концов опустился на помост у трона, как и настаивал Тирас с самого начала.
– Сашины истории. Это не сказки. Это правда, – выдохнул он.
Нет, не Сашины. Сирши. Новое имя ощущалось на языке, как жженый сахар, – одновременно сладкое и горькое, манящее и отталкивающее.
– Дендар был разрушен вольгарами. Сначала пали Порта и Вилла, потом он, затем Килморда. Падриг – Ткач, но одарен иначе, чем другие каарнцы. Поэтому, когда на долину напали вольгары, король, племянник Падрига, поручил ему сберечь Сиршу и отослал вместе с ней за море. Она тоже не смогла бы ни защитить себя… ни спрятаться. – Рассказ Тираса слегка спотыкался, будто он сам не успел осмыслить услышанное.
– Она королева, – бездумно повторил Кель, которого почему-то тянуло расхохотаться. Следовало понять раньше. Неудивительно, что ему хотелось пасть к ее ногам.
