– Ну вот, видишь. Вот твой мотив, Пуаро.
– На это ходатайство поступило тридцать четыре возражения. Пожалуй, мне стоит проверить, не столкнули ли всех соседей в квартале со скалы.
– Ну-ну, смейся над моими теориями. – Сара приподняла брови. – Но на что ты-то готов был бы сделать ставку, детектив?
Мюррей не был склонен к азартным играм – в его жизни и так хватало рисков, чтобы искать какие-то еще, да и сама картина с расследованием дела Джонсонов оставалась неясной.
«Самоубийство? Едва ли».
– Самоубийство Кэролайн Джонсон было точной копией самоубийства ее супруга, – произнес он, обращаясь то ли к Саре, то ли к самому себе. – Именно это сходство повлияло на решение судмедэксперта, в том числе и потому, что некоторые обстоятельства смерти Тома Джонсона не освещались в прессе.
После смерти Тома в «Лондон гэзет» вышел его некролог. Семью Джонсонов многие знали в городе, их семейное дело процветало вот уже три поколения. В статье написали о личных вещах, оставленных на вершине скалы, о брошенной на парковке машине, но не упомянули о рюкзаке с камнями. Единственными людьми, владевшими этой информацией, были близкие усопшего и женщина, ставшая свидетельницей его самоубийства, Дайан Брент-Тейлор.
Маккензи подумал об анонимной открытке, присланной Анне, о кролике на ее крыльце. О том, что самоубийство во время прилива не позволяет обнаружить тело и тайны остаются погребены под слоем воды. И Том, и Кэролайн выясняли время прилива, но почему их волновало, обнаружат ли их тела впоследствии? Все это казалось слишком… удобным. Слишком постановочным.
– Что такое? – Сара заметила отрешенность на лице супруга.
– У меня нет доказательств…
– Первым делом – интуиция, а доказательства найдутся, так ведь ты всегда говоришь?
Мюррей рассмеялся. Полагаясь на этот принцип, он проработал всю свою карьеру, и его это ни разу не подвело. Конечно, чтобы установить, как именно Том и Кэролайн Джонсон умерли, ему еще предстоял долгий путь, но все его инстинкты указывали в одном направлении.
– Ты думаешь, что ее убили, верно?
Мюррей медленно кивнул.
– Я думаю, они оба были убиты.
На лице Сары проступило задумчивое выражение. Открыв ежедневник Кэролайн, она перебрала визитки и листовки, заложенные на последней странице, выбрала одну визитку и протянула Маккензи.
– Мне казалось, ты говорил, что Марк Хеммингс не был знаком с Джонсонами.
– Да, они погибли еще до его знакомства с Анной.
– Судя по этой визитке, это не так.
Мюррей взял картонку: «Марк Хеммингс, психотерапевт (системная семейная психотерапия), преподаватель теории и практики системной семейной терапии, супервизор практики психотерапии, магистр (психол.), аккредитованный член Британского психотерапевтического сообщества, член Британской ассоциации психологов и психотерапевтов». На обратной стороне визитки почерком Кэролайн, уже знакомым ему по предыдущим многочисленным записям, значилось: «14–30, ср., 16 ноября».
Сара открыла соответствующую страницу ежедневника – назначенная встреча была отмечена и там.
– Он лжет.
Глава 22
Анна
В шесть часов раздается звонок в дверь. Открыв, я вижу на пороге дядю Билли – с бутылкой вина в руках.
– Ты ведь не забыла, нет? – видя мое ошеломленное лицо, уточняет он.
– Ну конечно же нет, просто задумалась. Я очень рада тебя видеть. – Я заключаю Билли в объятия, чтобы скрыть свою ложь. – Прости, что напустилась на тебя вчера.
– Погорячилась, с кем не бывает, – отмахивается он. – Забудь. Ну что, где моя любимая племяшка?
Мы идем на кухню, и Билли неуклюже поднимает Эллу на руки, будто пытается угадать вес тыквы на ярмарке. Элла тянется к его носу, Билли смеется, и вместе они выглядят так мило, что я достаю телефон и украдкой фотографирую их. Только потом я замечаю эсэмэску от Марка:
«Ничего. Билли пришел на ужин:-х», – поспешно отвечаю.
Отложив телефон, я улыбаюсь дяде Билли.
– Марк скоро придет. Он с нетерпением ждет встречи с тобой!
– Отлично. – Билли растягивает губы в наигранной улыбке.
Я наливаю себе большой бокал вина. Беременность и кормление грудью заставили меня отказаться от привычки пить вино, выработавшейся из-за моих родителей, но сегодня это мне понадобится.
Папа обожал рассказывать историю из моего детства – мне тогда было шесть лет, и я училась определять время по часам. К нам пришли гости и спросили: «Анна, который час?» – «Время пить вино!» – выкрутилась я.
Я этого не помню, может, это очередная папина байка, но зерно истины в ней точно есть.
Марк приезжает домой в начале восьмого, рассыпается в извинениях и вручает мне огромный букет лилий.
– Прости.
Я знаю, что он говорит вовсе не о своем опоздании.
– И ты меня, – мягко отвечаю я.
– Рад тебя видеть. – Марк уже энергично пожимает руку Билли.
Я переминаюсь с ноги на ногу рядом с ними и так широко улыбаюсь, что у меня уже щеки болят.
– Взаимно. Надеюсь, ты хорошо заботишься о моей малышке.
– Билли, я сама способна о себе позаботиться, – немедленно встреваю я.
Марк мне подмигивает, точно говоря: «Все в порядке».
– Стараюсь, Билл. Как бизнес?
– Лучше не бывает.
Билли направляется в гостиную, и Марк, воспользовавшись моментом, вопросительно смотрит на меня. Я печально качаю головой. После папиной смерти доходы упали, и Билли едва удается держать бизнес на плаву. Папина половина перешла маме, а затем мне, но я с этим даже не разбиралась. В какой-то момент я думала, что в декрете у меня будет время засесть и серьезно изучить все тонкости нашего семейного дела, понять, как это все работает, но я недооценила потребности новорожденного ребенка. Все, что я успеваю читать, – это в лучшем случае список ингредиентов на упаковке хлопьев. Но мне известны общие суммы прибыли, и выглядят они не очень внушительно.
Конечно, сейчас неподходящее время, чтобы обсуждать это с Билли. Марк разливает вино, а я иду на кухню за тарелками. Вернувшись, я обнаруживаю их обоих в полной тишине. Ума не приложу, какие у Марка и Билли могут быть общие темы для разговора, кроме меня.
– О! – Я пытаюсь разрядить обстановку. – Расскажи Билли, как Элла танцевала!
Марк недоуменно смотрит на меня.
– Ну, когда ты включил Guns and Roses.
