Стоит ему произнести это, как в столовую входит Карлос. Все взгляды в помещении обращаются к нему. Будь я на его месте, я бы избегала столовой по меньшей мере месяц. Но Карлос не я. Глядя на него, можно подумать, будто он не заметил всеобщего внимания и перешептываний о случившемся. Он спокойно проходит к столику, за которым обычно сидит, ни перед кем не извиняясь. Я восхищена его уверенностью в себе. Остальные ребята ведут себя так, словно не замечают его, пока Рэм не приглашает Карлоса сесть рядом. После этого все перешептывания стихают. Рэм — популярный парень, и если он все еще общается с Карлосом, значит, тот, несмотря на проблемы с законом, не станет изгоем.
Когда после обеда я встречаю Карлоса возле шкафчиков, я трогаю его за плечо.
— Спасибо, что вернул мой прежний шифр.
— Я не пытался изображать хорошего парня, — говорит он. — Я сделал это для того, чтобы не попасться и не вылететь из школы.
Когда Карлос перевелся сюда неделю назад, его не волновала ни посещаемость, ни то, отчислят ли его. Теперь, когда отчисление и правда нависло над ним, он делает все, чтобы остаться. Я задумываюсь, не из-за моего ли вызова ему хочется остаться на чуточку дольше.
21. Карлос
МИСТЕР КИННИ, ПРИКРЕПЛЕННЫЙ ко мне соцработник, встречает меня в холле «Горизонтов» сразу после того, как я отметился на ресепшене. В своем кабинете он кладет передо мной желтый листок бумаги. Наверху написано мое имя, а под ним я вижу четыре пустых строчки.
— Что это? — Я озадачен, ведь уже подписал бумагу о том, что моя жизнь больше мне не принадлежит. Что еще им от меня нужно?
— Список целей.
— Что?
— Список целей. — Кинни протягивает мне карандаш. — Я хочу, чтобы ты записал цели, которые ставишь перед собой. Не обязательно делать это сейчас. Обдумай все сегодня вечером, принесешь мне список завтра.
Я возвращаю ему листок.
— У меня нет целей.
— У всех есть цели, — говорит он мне. — А если у тебя их нет, тебе стоит о них задуматься. Цели помогают направить жизнь в нужное русло и наполнить ее смыслом.
— Что ж, даже если они у меня и есть, я не намерен делиться ими с вами.
— Такое отношение никуда тебя не приведет, — говорит Кинни.
— Отлично. Потому что я никуда и не собираюсь.
— Почему нет?
— Я просто живу настоящим, чувак.
— Жизнь настоящим включает в себя срок в тюрьме за хранение наркотиков?
Я качаю головой.
— Нет.
— Послушай, Карлос. Каждый воспитанник «Горизонтов» попал в зону риска, — говорит Кинни. Я следую за ним по ослепительно-белому коридору.
— Из-за чего?
— Из-за саморазрушительного поведения.
— Что заставляет вас думать, что вы можете меня исправить?
Кинни окидывает меня серьезным взглядом.
— Наша цель не исправить тебя, Карлос. Мы предоставим тебе инструменты, для того чтобы ты мог раскрыть свой потенциал, но остальное зависит от тебя. Девяносто процентов студентов, окончивших нашу программу, выпускаются без единого взыскания. Мы гордимся этим.
— Они выпускаются только потому, что вы держите их здесь силой.
— Нет. Веришь ты или нет, желание добиться успеха заложено в самой человеческой природе. Здесь многие похожи на тебя. Они оказались замешаны в деятельности банд и торговле наркотиками и нуждаются в спокойной и безопасной обстановке в свободные от школы часы. И иногда, лишь иногда, это происходит потому, что у них нет достаточных знаний о том, как бороться со стрессом подросткового периода. Мы даем им место, где они могут преуспеть.
Неудивительно, что Алекс запихнул меня сюда. Он надеется, что я смогу приспособиться… окончить школу, поступить в колледж, найти хорошую работу, жениться и завести детей. Но я не он. Мне бы очень хотелось, чтобы все вокруг не считали, будто я обязан прожить свою жизнь так же, как мой брат.
Кинни ведет меня в комнату, где шестеро отбросов сидят в тесном уютном кружке. Тут же сидит женщина в длинной рубашке из струящейся ткани, напомнившая мне миссис Вестфорд, с тетрадью на коленях.
— Это что, какая-то групповая терапия? — тихо спрашиваю я Кинни.
— Миссис Бергер, это Карлос, — говорит Кинни. — Он сегодня первый день.
Бергер улыбается мне той же улыбкой, что и Морриси в своем кабинете сегодняшним утром.
— Найди себе место, Карлос, — говорит она. — Во время наших групповых встреч ты можешь говорить обо всем, что тебя беспокоит. Пожалуйста, садись.
О, чудесно! Групповая терапия! Жду не дождусь! Меня серьезно сейчас стошнит.
Когда Кинни уходит, Бергер просит остальных представиться мне, как будто мне не все равно, как их зовут.
— Я Джастин, — говорит парень справа от меня.
У Джастина длинные волосы с челкой, выкрашенной в зеленый. Она настолько длинная, что закрывает все лицо, словно штора.
— Привет, чувак, — говорю я. — За что ты тут? Наркотики? Мелкое мошенничество? Кража со взломом? Убийство? — я перечисляю преступления, словно блюда из меню в ресторане.
Бергер поднимает руку.
— Карлос, в «Горизонтах» мы не задаем таких вопросов.
Упс, вероятно, я все же проспал какую-то часть лекции.
— Почему нет? — спрашиваю я. — Как по мне, так не нужно ничего скрывать.
— Угон автомобиля, — выпаливает Джастин ко всеобщему удивлению.
Мне кажется, даже сам Джастин удивлен, что поделился с нами своим секретом.
После того как все представились, я прихожу к заключению, что меня определили в адскую шайку. Слева от меня сидит девчонка по имени Зана, которая прекрасно справилась бы с главной ролью в реалити-шоу «Шлюшки Колорадо», если бы такое решили пустить в эфир. Рядом с ней — Куинн, и я так и не смог понять, парень это или девушка. Среди нас еще двое латиноамериканцев — парень по имени Кено и горячая мексиканская красотка по имени Кармела с глазами цвета молочного шоколада и медовой кожей. Она напоминает мне о моей бывшей, Дестини, только в глазах Кармелы блестит пакостливый огонек, какого во взгляде Дестини никогда не было. Бергер кладет свою ручку и говорит:
— До того, как ты к нам присоединился, Джастин рассказывал, что он часто бьет кулаком стену, чтобы почувствовать боль, когда он раздражен. Мы обсуждали другие возможные пути избавления от негативных эмоций, которые не были бы столь травматичными.
Это немного иронично, что Джастин бьет стены просто для того, чтобы почувствовать что-нибудь, хотя бы боль… Со мной как раз наоборот. Я сделаю все что угодно, лишь бы ничего не чувствовать. Обычно моя цель — полностью отключить эмоции. Хм-м, возможно, мне стоит внести это в свой список целей. Цель Карлоса Фуэнтеса № 1: «Ничего не чувствовать, и чтобы так оно всегда и было». Не думаю, что здесь это примут за благо, но это правда.
