Рука Джастина взлетает, чтобы прикрыть раскрывшийся от удивления рот. Если эта история кажется ему из ряда вон выходящей, готов поспорить, что он может по пальцам одной руки пересчитать девушек, с которыми сам целовался.
— Она поцеловала тебя в ответ? — спрашивает Кармела.
Кено вскидывает брови.
— Она мексиканка?
— Мы не целовались. Мы почти поцеловались, и это ничего не значило.
— Она тебе нравится, — говорит Зана. Когда я фыркаю, она продолжает: — О, я тебя умоляю. Люди всегда говорят «это ничего не значит», когда это значит очень много.
— Что это, по-твоему, значит, Зана? — вмешивается Джастин. — Он ее так и не поцеловал, и у нее есть парень. Даже если она ему нравится, она занята.
— Тебе нужно разобраться в себе, Карлос, прежде чем ты сможешь начать здоровые отношения, — говорит Зана так, словно она эксперт.
Ага, наплевать. Мне не нравится Киара. И последнее, чего я хочу, — это здоровые отношения… и более того, я даже не уверен, что такие вообще существуют. Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю на груди руки.
— К вашему сведению, миссис Бергер, я закончил.
Она одобрительно кивает.
— Спасибо, что поделился, Карлос. Мы ценим твою готовность впустить нас в свою личную жизнь. Веришь ты или нет, но благодаря твоему признанию наша группа стала более сплоченной.
Я бы средним пальцем показал, что думаю о ее теории, но, вероятно, это будет считаться нарушением их чертовых правил. Я с трудом досиживаю до конца групповой терапии с этими оборванцами. Готов поклясться, они ведут себя так, словно мы в какой-то момент стали друзьями. Когда я выхожу из здания в конце дня, Алекс ждет меня на парковке рядом с машиной Бриттани.
Когда мы останавливаемся на светофоре, мимо нас, держась за руки, проходит парочка. Я никогда не видел, чтобы Киара и Так держались за руки, но, может, кто-то из них боится нахвататься от другого микробов.
— У Киары есть парень, и он полный pendejo, — вырывается у меня. — Они двое просто нелепы, когда вместе.
Алекс качает головой.
— Что? — спрашиваю я.
— Не связывайся с ней.
— Я и не стану.
Он смеется.
— Я сказал то же самое Пако, когда он предупредил меня о Бриттани.
— Давай раз и навсегда проясним кое-что. Я не ты. И никогда тобой не буду. И если я говорю тебе, что между нами с Киарой ничего нет, значит, так и есть.
— Хорошо.
— Она большую часть времени просто выводит меня из себя.
Мой брат отвечает мне еще одним смешком. Когда мы приезжаем к Вестфордам, никого нет дома. Машина Киары припаркована на подъездной дорожке, как всегда, с открытым пассажирским окном.
— Надо починить ее, — говорит Алекс, подходя ближе. Не думаю, что кто-нибудь из нас может не думать о том, какой бы крутой стала эта машина после ремонта. — Пассажирская дверь совсем не открывается.
Алекс дергает за ручку, проверяя ее.
— Тебе стоит разобрать ее, посмотреть, сможешь ли что-нибудь сделать.
Я пожимаю плечами.
— Может быть.
— В лучшем она своем состоянии или нет, на ней все равно приятно кататься.
— Знаю. Я ее водил. — Я просовываю голову в окно и забираюсь внутрь.
— Что, если я скажу, что купил такую же? — спрашивает Алекс.
— Правда? У тебя наконец-то появилась своя тачка?
— Да. Над ней нужно поработать, поэтому я подержу ее в мастерской, пока не переберу двигатель.
— Кстати о двигателях. Мне кажется, этот на ладан дышит, — говорю я ему, открывая капот Киариной машины.
— Ты уверен, что Киара не будет против? — спрашивает он.
— Не будет, — говорю я ему, надеясь, что это правда.
Пока мы осматриваем двигатель, я чувствую, что этот момент настолько же подходящий, как и любой другой, чтобы рассказать брату о том, что я выяснил.
— Думаю, за моей подставой стоит Девлин.
Алекс поднимает голову так быстро, что ударяется о капот.
— Девлин? Уэс Девлин? — спрашивает он.
Я киваю.
— Но почему Девлин? — Он трет пальцами глаза так, словно не представляет, как я мог угодить в такую заварушку. — Он нанимает членов банд отовсюду, заставляя их вести двойную игру, вне зависимости от того, кто ими изначально командует. Как, черт возьми, ты допустил это?
— Вообще-то я ничего не допускал. Это просто случилось.
Мой брат смотрит мне в глаза.
— Ты лгал мне все это время, Карлос? Ты связывался с Guerreros в Мексике и вся эта история с наркотиками была заранее спланирована? Потому что Девлин не тратит время на дерьмо. Черт подери, да у него даже в «Мексиканской крови» были связи, когда мы жили в Чикаго.
— Думаешь, я этого не знаю? — Я вытаскиваю бумажку с номером телефона Девлина, которую я нашел у Ника в сумке, и даю ее Алексу. — Я позвоню ему.
Он мельком бросает взгляд на номер и качает головой.
— Не делай этого.
— Я должен. Мне нужно узнать, чего он хочет.
Алекс издает короткий смешок.
— Он хочет тебя, Карлос. Очевидно, что Guerreros рассказали ему о тебе.
Я смотрю своему брату в глаза.
— Я не боюсь его.
Мой брат вышел из «Мексиканской крови» и чуть не был убит. Он знает, каково это — бросать вызов лидерам банд и чем это может закончиться.
— Даже не думай что-либо предпринимать без моего ведома. Мы братья, Карлос. Я всегда буду биться плечом к плечу с тобой, это не обсуждается.
Этого-то я и боюсь.
30. Киара
ПОСЛЕ ШКОЛЫ МЫ с Таком решили устроить небольшую пробежку перед его тренировкой по алтимат-фрисби. Мы немного поболтали первые полмили, но теперь просто бежим в тишине. Звук наших подошв, соединяющихся с асфальтом, — единственное, что нарушает ее. Дневная жара спала, и в воздухе даже чувствуется легкая прохлада. Мне нравится бегать с Таком. Хоть это одиночный вид спорта, им гораздо веселее заниматься вместе с кем-то.
— Как там твой мексиканец? — спрашивает Так; его голос эхом разносится по скалистым склонам.
— Не называй его так, — говорю я. — Это по-расистски.
— Киара, что расистского в том, что я называю мексиканца мексиканцем?
— Дело не в том, что ты сказал, а в том, как ты это сказал.
— Теперь ты звучишь как отец, политкорректная до невозможности.
— Что плохого в том, чтобы быть политкорректной? — спрашиваю я его. — Что, если бы Карлос назвал тебя «тем голубым парнем»?
