Настрадавшись на утренних занятиях, я определенно готов пообедать. После звонка я выхожу из класса и радуюсь, что Киара не ждет меня за дверью, как обещала. Я иду к своему шкафчику, чтобы взять еду, которую прихватил из холодильника Алекса. Может, мой гид от меня отказалась? Ничего не имею против, только вот я десять минут искал столовую. Оказавшись там, я уже готов пообедать в одиночестве за одним из небольших круглых столиков, но замечаю Рэма, машущего мне рукой.
— Спасибо, что забил на меня, — раздается из-за моей спины.
Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на своего гида.
— Я думал, ты отказалась от меня.
Она качает головой, как будто это самое глупое предположение, что она когда-либо слышала.
— Конечно нет, я просто не смогла пораньше уйти с урока.
— Как жаль, — говорю я, притворяясь сочувствующим. — Я бы подождал тебя, если б знал…
— Ага, конечно. — Она кивает в сторону стола, за которым сидит Рэм. — Иди сядь с Рэмом, я видела, как он махал тебе.
Я удивленно смотрю на нее.
— Ты что, и правда разрешаешь мне сесть с тем, с кем я хочу?
— Можешь сесть со мной, — говорит она, как будто я только и ждал этого приглашения.
— Нет, спасибо.
— Так я и думала.
Киара встает в очередь за горячим, а я подхожу к столу Рэма. Я ставлю стул спинкой к столу и усаживаюсь на него верхом, и Рэм представляет меня своим друзьям, белым парням, которые выглядят как копии друг друга. Они болтают о девушках, спорте и футбольных командах своей мечты. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них способен пережить день на сахарном заводе в Мексике. Некоторые мои друзья получали меньше чем по пятнадцать баксов в сутки. Часы же ребят, сидящих напротив меня, должно быть, стоили больше, чем мои товарищи зарабатывали за год.
Мэдисон подходит к нашему столику, как только Рэм возвращается в очередь.
— Привет, ребята, — говорит она. — Мои родители уезжают на выходные. Я устраиваю вечеринку в пятницу, приходите, если хотите. Только не говорите Рэму.
Мэдисон роется в сумке и достает оттуда тюбик блеска для губ. Она несколько раз обмакивает кисточку, а затем надувает губки и намазывает на них блеск. Когда я думаю, что она закончила, ее рот формирует идеальное «О», и она снова начинает водить по губам кистью. Я бросаю короткий взгляд на других парней, чтобы проверить, сколько еще из них наблюдают за эротическим шоу Мэдисон. Конечно же, двое друзей Рэма оставили разговоры и полностью сфокусировались на Мэдисон и на демонстрации ее талантов. Рэм возвращается за столик и тут же принимается сосредоточенно есть свой кусок пиццы пепперони.
Звук, который Мэдисон издала своими губами, возвращает мое внимание к ней.
— Карлос, позволь мне записать для тебя свои контакты, — говорит она, достает ручку и берет меня за предплечье. Она начинает писать свой номер и домашний адрес прямо на моей руке, над моими татуировками, словно добавляя к ним еще одну. Она заканчивает, машет на прощание и возвращается к своим друзьям.
Я откусываю сэндвич и окидываю взглядом столовую, высматривая антипод Мэдисон, Киару. Она сидит за столом с парнем со спутанными светлыми волосами, падающими ему на лицо. Он примерно моего роста и телосложения. Ее парень? Если это так, мне его жаль. Киара похожа на девушку, которая ждет от своего парня полного подчинения и чтобы он целовал ее задницу.
Мои тело и разум не созданы для того, чтобы кому-либо подчиняться, и вы скорее найдете меня мертвым, чем целующим чей-то зад.
4. Киара
— НУ И КАК ТЕБЕ быть гидом? — спрашивает меня мама за ужином.
— Могло бы быть и лучше, — говорю я, передавая младшему брату третью салфетку, потому что тот перепачкал себе все лицо в соусе от спагетти. Я вспоминаю, как в конце восьмого урока подошла, чтобы забрать Карлоса из класса, но обнаружила, что он уже ушел. — Карлос дважды кинул меня.
Мой папа-психолог, который считает, что все люди поддаются анализу, хмурится и подкладывает себе в тарелку зеленого горошка.
— Кинул тебя? С чего бы ему так поступать?
— Потому что он считает себя слишком крутым для того, чтобы его под ручку водили по школе.
Мама похлопывает меня по руке.
— Оставить своего гида — плохой поступок, но будь терпелива. Его выдернули из привычной обстановки. Ему, должно быть, непросто.
— Твоя мама права. Не суди его строго, Киара, — говорит папа. — Скорее всего, он просто сейчас не в своей тарелке. Алекс зашел сегодня ко мне в офис после занятий, и мы долго беседовали. Бедный парень. Ему самому всего двадцать, а теперь на нем еще и ответственность за семнадцатилетнего брата.
— Почему бы тебе не пригласить к нам Карлоса завтра после школы? — предлагает мама.
Папа показывает на нее вилкой.
— Отличная идея.
Я уверена: прийти ко мне домой — это последнее, чего хочет Карлос. Он ясно дал мне понять, что он потерпит меня эту неделю просто потому, что у него нет выбора. Как только время моего шефства над ним закончится в пятницу, он, вероятно, даже закатит вечеринку по этому поводу.
— Я не знаю.
— Пригласи его, — говорит мама, игнорируя мое замешательство. — Я приготовлю печенье с апельсиновым мармеладом по рецепту Джоани.
Я не уверена, что Карлос оценит печенье с апельсиновым мармеладом, но…
— Я предложу ему. Но не удивляйтесь, если он откажется.
— Не удивляйся, если он согласится, — как всегда оптимистично, говорит папа.
Следующим утром, провожая Карлоса в класс на перемене между третьим и четвертым уроком, я наконец нахожу в себе силы спросить его:
— Не хочешь зайти ко мне после школы?
Он вскидывает брови.
— Это свидание?
Я сжимаю зубы.
— Не обольщайся.
— Прекрасно, потому что ты не мой типаж. Мне нравятся сексуальные глупышки.
— Ты тоже не мой типаж, — огрызаюсь я. — Мне нравятся умные и с чувством юмора.
— У меня отличное чувство юмора.
Я пожимаю плечами.
— Может быть, я недостаточно глупа, чтобы оценить его.
— Тогда почему ты зовешь меня в гости?
— Моя мама… испекла печенье. — Как только слова сходят с моего языка, я кривлюсь. Кто зовет парня домой на печенье? Может быть, мой брат, но он еще ходит в детский сад. — Это не свидание, ничего такого, — выпаливаю я, на случай если он по-прежнему думает, что я хочу за ним приударить. — Просто… печенье.
Мне хочется отмотать весь разговор назад, но это невозможно. Мы уже подходим к двери нужного кабинета, а он все еще не ответил.
— Я подумаю, — говорит он, перед тем как оставить меня одну в коридоре.
