Он подумает? Как будто его приход в мой дом будет для меня огромным одолжением, а не наоборот?
В конце дня мы встречаемся возле наших шкафчиков, и я надеюсь, Карлос забыл, что я его вообще куда-то звала, но он переносит вес на одну ногу и, засунув руки в карманы, спрашивает:
— Какое печенье?
Почему из всех возможных вопросов ему непременно нужно было задать этот?
— Апельсиновое, — говорю я. — С апельсиновым мармеладом.
Он наклоняется ближе, как будто не расслышал, что я говорю.
— С апельсиновым чем?
— Мармеладом.
— А?
— Мармеладом.
Простите, конечно, но сказать слово «мармелад» так, чтобы это прозвучало круто, просто невозможно, и все эти «м», расположенные так близко друг к другу, заставляют меня звучать глупо. Но я хотя бы не заикнулась. Он кивает. Я вижу, что он изо всех сил старается сохранить серьезное лицо, но не может. Он разражается смехом.
— Можешь еще раз это повторить?
— Чтобы ты мог надо мной посмеяться?
— Sí. Это стало единственным в моей жизни, чего я жду с нетерпением. Видишь ли, ты довольно легкая добыча.
Я с силой захлопываю дверцу своего шкафчика.
— Считай, что приглашение отменяется.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но вспоминаю, что оставила все задания на дом в шкафчике, и мне приходится снова его открыть. Я быстро хватаю три нужных мне учебника, засовываю их в рюкзак и иду к выходу.
— Будь это шоколадное печенье, я бы пришел! — выкрикивает он вслед.
Так ждет меня на парковке для учеников выпускного класса.
— Чего ты так долго?
— Ссорилась с Карлосом.
— Опять? Слушай, Киара, сегодня только вторник. Тебе еще три дня его терпеть. Почему ты не откажешься быть его гидом и не прекратишь это мучение?
— Потому что это именно то, чего он добивается, — говорю я, забираясь в машину и вывозя нас с парковки. — Я не хочу доставлять ему удовольствие от победы. Он отвратителен.
— Должно же быть что-то, что заставит его засунуть свои слова себе обратно в глотку.
Слова Така рождают в моей голове идеальный план.
— Именно! Так, ты просто гений! — восторженно говорю я и делаю резкий разворот.
— Куда ты? — спрашивает Так, указывая себе за спину. — Твой дом в другой стороне.
— Сначала нам нужно заглянуть в продуктовый и в «Хозтовары МакГукина». Мне нужны ингредиенты для шоколадного печенья.
— С каких пор ты печешь? — спрашивает Так. — И почему именно шоколадное печенье?
Я озорно улыбаюсь.
— С их помощью я заставлю Карлоса в буквальном смысле засунуть свои слова себе обратно в глотку — съесть их.
5. Карлос
В СРЕДУ ПОСЛЕ ЗАНЯТИЙ я направляюсь в автомастерскую, чтобы встретиться там с Алексом. Только я пересекаю улицу, как рядом со мной появляется красный «мустанг». Через открытые окна я вижу за рулем Мэдисон Стоун. Я подхожу ближе, и она спрашивает, куда я иду.
— В мастерскую МакКоннелла — там работает мой брат, — говорю я ей. — Он сказал, что я могу помочь ему подзаработать.
— Запрыгивай. Я подвезу.
Мэдисон просит свою подругу Лейси пересесть назад и указывает мне на переднее сиденье, рядом с собой. Я никогда не жил в месте, где бы людей не судили по цвету их кожи или размеру банковского счета их родителей, так что внезапный интерес Мэдисон ко мне настораживает. Черт возьми, да я попытался напустить на Киару свой шарм перед уроком Трудной Шеви, а она и глазом не моргнула — только с отвращением хмыкнула, но ее губы как были сжаты, так и остались. Хотя вчера она пригласила меня на печенье. Печенье с апельсиновым мармеладом. Кто, черт возьми, зовет людей в гости на печенье с апельсиновым мармеладом? Самое забавное, на мой взгляд, то, что она, похоже, делала это всерьез. Сегодня она провожала меня от кабинета к кабинету, не произнося ни слова. Я даже пытался ее разговорить, подтрунивая над ней, но она не слопала наживку.
Мэдисон забивает адрес МакКоннелла в свой GPS.
— Что ж, Карлос, — говорит Лейси, выглядывая между наших сидений, когда Мэдисон трогается. Она хлопает меня по плечу, как будто я без этого ее не услышу. — Это правда, что тебя отчислили из твоей старой школы за то, что ты кого-то побил?
Я в школе всего три дня, а люди уже болтают.
— Вообще-то, их было трое и питбуль, — шучу я, но, судя по тому, как она раскрыла рот от удивления, она восприняла это всерьез.
— Вау! — Она снова хлопает меня по плечу. — В Мексике разрешают приводить в школу собак?
Лейси даже глупее, чем буррито без бобов.
— О, конечно. Но только питбулей и чихуахуа.
— Правда, было бы замечательно, если бы я могла приводить Пудлза в школу? — Она хлопает меня по плечу еще раз. Мне хочется похлопать ее в ответ так много раз, чтобы она поняла, как сильно это раздражает. — Пудлз — мой лабродудль.
Что такое, черт возьми, лабродудль? Чем бы это ни было, готов поспорить, питбуль моей двоюродной сестры Ланы мог бы сожрать лабродудля Пудлза на обед.
— Значит, тот парень, который привел тебя в школу в понедельник, когда ты регистрировался, — твой брат? — спрашивает Мэдисон.
— Да, — говорю я, как раз когда мы въезжаем на парковку перед мастерской.
— Моя подруга Джина сказала, что видела в кабинете директора только вас двоих. Твои родители не в городе?
— Я живу с братом. А наша семья осталась в Мексике.
Нет нужды вдаваться в подробности моей биографии и рассказывать о том, как мой отец погиб во время неудачной сделки по продаже наркотиков, когда мне было четыре, и как затем mi’amá фактически вышвырнула меня из дома, отослав сюда. Мэдисон, кажется, шокирована.
— Ты живешь с братом? Без родителей?
— Без родителей.
— Вы такие счастливчики, — говорит Лейси. — Мои предки постоянно дома, а моя сестра просто ненормальная, но я сбегаю от нее к Мэдисон, она единственный ребенок, и ее родители постоянно в разъездах.
Мэдисон смотрит в зеркало заднего вида. При упоминании родителей она словно замирает на мгновение, но потом снова улыбается.
— Они путешествуют, — объясняет она, снова нанося на губы немного блеска. — Но это здорово, потому что я могу делать все, что захочу, с кем захочу, без каких-либо глупых ограничений.
Учитывая, что моя жизнь полна людей, которые пытаются меня контролировать, описание ее жизни звучит для меня просто bueno
[27].
— О боже мой, вы с братом словно близнецы, — восклицает Лейси, когда Алекс приближается к «мустангу».
