Сперва Катя даже не могла понять, что происходит. Просто ей в горло внезапно впились тощие цепкие пальцы, тут же расцарапавшие девушке всю шею в кровь.
– Дай! Дай мне! Дай их мне! – шептала старуха, сунувшись в самое лицо Кати, причем пахло от нее далеко не фиалками и не нарциссами тоже.
Катя едва сдерживала приступ тошноты, стремясь избавиться от цепких объятий хулиганки.
– Пошла вон! – старалась отпихнуть она от себя старуху. – Проваливай! Нету у меня денег!
Но старуха и не думала отставать. Напротив, она становилась все настойчивей. Теперь она уже не шипела, а кричала в голос:
– Дай их мне! Дай мои ногти! Дай мне мои зубы!
Ну точно, чокнутая! Больная на всю голову! Зубы ей подавай! И как быть? Вроде бы больных бить не полагается. Но что делать, если они напали первыми? Тут старуха так рванула одежду на груди у Кати, что у той от боли потемнело в глазах. Она сделала резкий выпад вперед, и зажатый у нее в руках сверток попал бабке по лбу. Раздался металлический звук, словно бы у бабки был медный лоб. Но Кате некогда было прислушиваться, сумасшедшая хоть и затихла от удара, но все равно продолжала цепко удерживать Катю. И девушка сделала выпад уже ногой, ударив старуху по коленной чашечке, отчего та согнулась и, жалобно застонав, все же отпустила Катю.
Избавившись от ее хватки, Катя смогла немного передохнуть. Она чувствовала, что вышла победительницей из схватки. И ее охватило жгучее раскаяние. Избила пожилую женщину, больную к тому же. Вокруг них уже стали собираться любопытные. И надо сказать, что сперва симпатии публики были не на стороне Кати.
– И не стыдно вам, девушка, так с пожилым человеком обращаться!
– Хулиганка!
Но за Катю тут же заступились другие зрители, более многочисленные и громкие в своем праведном негодовании.
Они закричали:
– Бабка сама первой в драку полезла!
– Я видела, как она на девушку накинулась ни с того ни с сего!
– И я тоже!
– И я!
– Чтобы вы знали, она девушку задушить пыталась.
– Зовите полицию!
Услышав про полицию, нищенка низко согнулась и вся затряслась. В полицию она не хотела. И тут ее интересы совпадали с Катиными. Той тоже тащиться в полицию было не с руки.
– Не надо полиции, – взмолилась Катя. – Пусть идет.
Но старуха мешкала.
– Верни хоть волосы! – простонала она жалобно. – Верни зубы!
Вот привязалась! Катя даже рассердилась. К людям с добром, а они наглеют!
– Нету у меня твоих волос, а свои я тебе не отдам! – заявила она нищенке. – И зубы ты лучше у себя дома поищи!
Старуха с проклятиями заковыляла прочь. А Катя пошла дальше, понимая, что после такой встряски ей необходимо перевести дыхание в прямом и переносном смысле этого слова. Были бы у нее лишние деньги, зашла бы в ближайшее кафе и съела бы там чего-нибудь жирного, сладкого и жутко вкусного, пусть и калорийного. Видит бог, ей это сейчас очень нужно.
Но денег было впритык. Настолько впритык, что Катя даже не решалась думать о походе в кафе, даже в самое скромное и фастфудовское.
– Посижу на лавочке, – решила она. – На лавочке да на свежем воздухе тоже совсем неплохо.
Так и случилось, что полученный от «коллеги» из реабилитационного центра сверток Катя распотрошила на скамейке в дворовом скверике. Увы, ничего интересного она в нем сначала не обнаружила. Это были какие-то электронные платы и железки сложных конфигураций. Вот почему когда Катя заехала этим свертком сумасшедшей бабке по лбу, раздался лязг металла.
Катя ей даже посочувствовала:
– Бедная старушка. Здорово ей досталось. Но, может быть, оно и к лучшему. Вдруг от этого удара у нее в голове все шарики с роликами снова на свои места встанут? Вот было бы здорово!
Но надеяться на это было глупо. Последние слова сумасшедшей, когда она упорно требовала от Кати вернуть ее зубы и ногти, говорили о том, что процесс лечения не задался.
– Может быть, после ей полегчает.
И со вздохом, бывают же на свете бедолаги, которым приходится еще хуже, чем ей, девушка принялась раскладывать на скамейки свои трофеи. На взгляд Кати, какие-то совсем непонятные и скучные штуки. Некоторые были гладкими и с закругленными концами. Из других торчали проволочки. Третьи были какими-то шероховатыми, но сгибались и разгибались очень плавно. На взгляд Кати, это все был металлолом, который смело можно выкинуть. Но, конечно, она этого бы никогда не сделала. Катя понимала, если Шевцов придавал этим железкам особое значение, значит, следовало их хранить бережно, как зеницу ока.
Кроме данного свертка в сумке была еще свернутая в несколько раз бумажка с рядом цифр и букв. Сидя на скамейке, Катя ее развернула и попыталась вникнуть в суть содержимого.
Что же она там увидела?
350 – П. 13.05.17 280 – Коб. 24.07.17 945 – Мех. 12.12.17.
И что это могло быть такое? Некоторые цифры в записке, конечно, могли быть датами. И последняя цифра 17 означала год 2017. А первая и вторая соответственно обозначали день и месяц. Но что такое первые три цифры? И сопутствующие им буквы? При этом цифры меньше сотни, а были в бумажке и такие, указывались вообще без каких-либо буквенных указаний или пояснений. Как нечто если и стоящее упоминания, то лишь самого мимолетного.
Что же это за цифры? 20. 17.08.17? Или 35. 28.10.17?
Если учесть, что последняя цифра в дате всюду указывалась одна и та же, то получалось, что речь могла идти о каких-то отчислениях или, напротив, поступлениях за 2017 год. На это же указывала и общая сумма итога, которая стояла внизу под жирной чертой. 1 585 000. Катя не поленилась и сложила в столбик все первые цифры. И точно. Вышла та же самая сумма.
– Один миллион пятьсот восемьдесят пять тысяч.
И тогда получалось, что в руках у Кати оказалась бухгалтерия господина Шевцова, надо полагать, тайная, раз уж он кодировал все крупные суммы, выплаченные или полученные им.
– Очень удачно, что та милая женщина решила отдать эту сумку именно мне, – решила Катя, убирая бумажку к себе в карман. – Теперь нам будет о чем потолковать с господином Шевцовым.
Но для этого нужно было его еще найти. И это оказалось делом совсем не таким простым, как представлялось Кате вначале. Неспроста покойный Сипягин несколько раз сверялся с навигатором, а потом еще созванивался с Шевцовым и уточнял, как к нему доехать. Катя решила воспользоваться услугами такси, на что у нее ушли последние карманные деньги. И то хватило еле-еле. Таксист довез ее до каких-то ангаров, которые тянулись вдоль заросшей камышом канавы, изредка перемежаясь гаражными кооперативами.
– Куда это вы меня привезли?
– Куда подряжались, туда и привез.
