И пока Катя набирала номер, который помнила наизусть, Иваныч переминался с ноги на ногу рядом с ней и бормотал одну и ту же фразу:
– Ну, дела! Ну, дела! Ну, дела!..
– Ты это о чем?
– Слушай, краса-девица, у тебя нет знакомых, кому был бы нужен хороший слесарь? Я и по бытовой технике могу, и по замкам, и по машинам.
– Если ты такой многостаночник, сам работу найдешь.
– Нет, не найду. Я же самоучка. А везде диплом спрашивают.
– Не знаю. Ничего в голову не приходит.
– Ну, и ладно. Позвонила? Пойду я.
И, прощаясь с Катей, он неожиданно сказал, прикоснувшись к носу:
– Катюх, спасибо тебе за это.
– Ты это чего вдруг?
– Если бы ты меня вчера за нос не тяпнула, я бы сегодня в бассейн не пошел. А так подумал, дай стресс сниму. И пошел. А так бы не пошел. Спасибо тебе! Правда!
Катя не видела никакой причины для такой благодарности. Но все же ответила:
– Не за что.
– А насчет того дома, где Шевцов хоронился, я могу тебе подсказать, как его найти.
– Так Шевцова же там нету, ты говоришь, вы сами его ищете уже который день.
– Вчера его там не было, сегодня, может, появился. Если он тебе так нужен, съезди.
– Ну, диктуй.
– Я тебе на словах объясню.
И Иваныч принялся объяснять:
– Большой такой дом, видно, что дорогой, но очень уж угрюмый. Стены темные, крыша почти черная. Жуть мрачная. А ехать надо до залива.
Чем дольше слушала его Катя, тем отчетливей ощущала, как мокрые волосы у нее по всему телу буквально встают дыбом. Получалось, что права она была в своих подозрениях насчет Шевцова. Все это время этот тип ошивался совсем рядом от «Лазурного брега». Окопался там и сидел, вынашивая свои замыслы по похищению людей из пансионата. Теперь Катя понимала, что это не могло быть простым совпадением.
– Спасибо тебе! – поблагодарила она его.
– Тебе спасибо.
Катя по-прежнему не понимала причины, по какой Иваныч мог бы чувствовать к ней благодарность. Но ей было некогда разбираться с чудачествами Иваныча. Ее уже ждала карета. Такси приехало на соседнюю улицу, но на этом везение Кати и закончилось.
Стоило ей сесть в машину, как таксист, внимательно оглядев Катю, предупредил:
– Оплата производится вперед.
– С каких это пор?
– С сегодняшнего дня. Можете не платить сразу, но деньги покажите. Я должен убедиться, что они у вас есть. Если будете платить по безналу, то я должен проверить баланс.
Катя хотела возмутиться, но поняла, что винить кроме себя самой никого не приходится. И замолчала. Если бы только она целых два раза не обманула таксистов, ничего бы и не было. Это из-за ее выкрутасов ввели новое правило. Кате оставалось лишь надеяться, что оно распространится не на всех пассажиров, а лишь на девушек схожей с ней внешности и комплекции. Бедные толстушки, им и так несладко приходится в этой жизни. А тут еще и такое пристрастное отношение таксистов прибавится.
Так что до пансионата Кате пришлось добираться на перекладных, и она изрядно намерзлась, ожидая на пересадках нового транспорта. И в самих маршрутках было холодно. Маршрутка – это вам не такси, тут прибавить градусов водителя не попросишь.
Оказавшись в «Лазурном бреге», Катя уже понимала, что замерзла и застыла настолько, что хуже быть уже не может. Ее трясла такая дрожь, что даже зуб на зуб не попадал. Тем не менее мысль о том, чтобы переодеться, Катя отвергла.
– Зачем? Все равно заболею.
Поэтому первым делом, трясясь от холода, Катя разыскала номера с машины Сипягина, которые припрятала в кустах. А потом попыталась разыскать полицейских, о которых ей говорила Галя. Это ей удалось без всякого труда. Можно сказать, совсем не пришлось напрягаться. Стоило Кате подойти к своему корпусу, как сразу с двух сторон ее мягко, но твердо взяли под руки.
И чей-то голос радостно произнес в самое ухо:
– Ага! А вот и наша старая знакомая. Уж не тебя ли мы ищем все утро?
Голос был мужским. И почему-то от его тембра по коже у Кати побежали мелкие мурашки. Приятные такие, чуть щекочущие мурашки. И даже вроде бы чуть теплей стало. Но это была, конечно, иллюзия. И все же Катя уже знала, кого увидит рядом с собой. И действительно, когда она повернула голову, то увидела темноволосого Илью и его светловолосого друга, с которыми давеча столкнулась в центре сурдологии.
– Чутье мне подсказывает, что тебя мы и ищем.
Катя могла бы в свою очередь сказать, что и ей сердце или какой-то другой орган подсказывал, что они с Ильей еще встретятся. И еще она хотела сказать, что сама шла к ним. Но вмешался светловолосый.
Он неожиданно выхватил у Кати из рук регистрационные номера и, едва на них глянув, сразу же завопил:
– Что ты с ней церемонишься! Это же преступница! Посмотри сюда!
Илья на номера посмотрел. Но к его чести надо сказать, никаких порочащих Катю выводов делать не стал.
А просто спросил:
– Откуда у тебя эти номера?
– Нашла.
– Где?
– На пожарище. Тут неподалеку был в одном дворе пожар. И там в гараже я случайно наткнулась на эти номера.
– Случайно!
Илья с сомнением взглянул на девушку. Но весь Катин вид, а особенно запах гари, до сих пор исходивший от ее куртки и джинсов, говорили сами за себя. В том, что она побывала на пожаре, сомневаться не приходилось.
– Ты где это так успела извазюкаться и… промокнуть?
– И еще замерзнуть, – добавила Катя, которую охватило какое-то странное равнодушие ко всему, что происходило вокруг нее. – Могу показать.
– Покажи, – тут же согласились оба.
Но один лишь Илья еще прибавил:
– Только… Только переоденься сначала. У тебя же зуб на зуб не попадает.
Катю очень тронула простая человеческая забота, которая прозвучала в голосе Ильи. Вот его светловолосому приятелю было до лампочки, что там происходит с Катей. Мерзнут у нее промокшие ноги или уже замерзли настолько, что вообще ничего не чувствуют. Тем не менее проявленное сочувствие не помешало Илье взять Катю за руку. И вновь Катя почувствовала исходящую от этого мужчины силу.
Глава 13
Отогреваться Илья привел Катю в сауну, где девушка немедленно забилась в самый жаркий угол. Но и там ей показалось совсем не тепло, а скорее прохладно. Холод никак не хотел покидать ее косточки. И лишь после того, как девушка велела врубить обогрев на полную катушку, она блаженно расслабилась. То есть попыталась расслабиться. Сауна-то была финская. И справиться с русским холодом, засевшим у Кати в костях, она никак не могла. Катя грелась, грелась, грелась, грелась, но чувствовала, что процесс ее оттаивания все равно идет крайне медленно.
