– Без понятия, – развел руками абориген. – Но когда мы за съемками наблюдали, он бинокля с него не сводил. А вечером в их хату пошел. Полтора часа там пробыл.
– Откуда знаешь?
– Сам провожал. И ждал во дворе.
– И что психиатр сказал, когда вышел?
– Ни гу-гу. Но рожа довольная была. Все порывался немедленно в Грибовск ехать. Я еле отговорил. Куда ночью на квадрике? Он тогда себе будильник на шесть поставил и двинулся утром, еще только рассветать начало.
– Так и не сказал тебе ничего?
– Нет. Но куда-то звонил два раза.
– Подслушивал?
– Да он во двор вышел. И говорил тихо, – досадливо отозвался Петр. – Я только пару слов разобрал. Одно «Новосибирск». И что-то узнать просил очень срочно.
Дима вздрогнул.
Анатолий, насколько он помнил, как раз из этого города.
А Полуянову после драматической истории с эпидемией оспы в 1959–1960 годах, что вытащили на свет телевизионщики, никак не давала покоя тема грозных инфекций.
И ведь как раз в Новосибирске находится знаменитый центр вирусологии и биотехнологии «Вектор». Одно из двух мест в мире, где сохранились штаммы натуральной оспы. Так ли надежно лабораторию охраняют?
Вдруг обаятельный немногословный Толик – не банальный маньяк, но настоящий грозный террорист? И его дьявольский план – заразить их всех смертельной болезнью?! Схема получается очень эффектная. Сначала вытянуть на божий свет тему оспы. Поднять шороху в Интернете. А потом явить сам вирус.
Полуянов автоматически приложил руку ко лбу. Прохладный. Вряд ли бы оспа столь легко и быстро прошла. Да и каким образом Анатолий – заштатный актер второго плана – мог продумать и осуществить столь масштабное действо?
Но, допустим, что-то доктор про Анатолия все-таки выведал. Что-то крамольное. И тогда мужчина решает убить психиатра.
Как он мог это сделать? Своего транспорта у него нет. Да и колея – Дима помнил – на дороге была единственная.
Убил еще в деревне и потом вместе с мертвым телом ехал почти два километра? Или специально караулил далеко за околицей, у леса, чтобы никаких свидетелей?
Дима пожалел, что, потрясенный своей находкой, совсем не обратил внимания, имелись ли на дороге следы борьбы. Или просто следы.
Спросил Петра:
– Ты доктора провожал?
– А то! – гордо отозвался местный житель. – Даже кофий ему сварил.
– Когда он поехал, ты сразу в дом ушел?
– Нет. Стоял, смотрел. Он до околицы на малых оборотах доехал, чтобы никого не будить. А дальше уж погнал.
– Кто убил-то его? – будто в пространство, спросил Полуянов.
– Все говорят – джигиты. А я думаю – может, Толик? Раз доктор по его душу приезжал?
– С полицейскими говорил об этом?
– Да что я, больной? – схватился за голову абориген. – Оно мне надо – проблем на свою задницу наживать? Я и про то, что доктор у меня квартировал, тоже ни гу-гу. Затаскают ведь или вообще дело пришьют.
– А если все равно узнают? Тем более будут подозревать.
Но Петр только отмахнулся:
– Брось. Нашей полиции все по фигу. Что им удобнее всего? Лицо кавказской национальности. Причем неустановленное. Вон даже палатку ихнюю искать не стали.
– А ты ее правда видел?
Петр слегка смутился:
– Ну… прямо близко я не подходил. Сдрейфил. Но издали очень похоже. И дымок вился – костер, что ли, жгли.
При чем здесь горцы и зачем им жить промозглыми осенними ночами в глухом лесу неподалеку от деревни Селютино, Дима понять не мог. Его куда больше интересовал Анатолий. Как бы выяснить, где тот провел конец ночи и утро?
Вопроса, зачем ему лезть в это дело, даже не возникало.
Довольно прочие участники шоу навалили в Интернет глупостей. Он – единственный среди доморощенных писак профессионал. И просто обязан докопаться до истины. Да и рубрика «Испытано на себе» рангом куда ниже, чем статья о самоличном расследовании убийства.
План действий придумался простейший.
Они с Анатолием – практически кореша. Позавчера выпивали вместе. Надо банально заглянуть в гости и поболтать за жизнь. Он, конечно, не психиатр, но, если внимательно понаблюдает, возможно, тоже сможет отыскать в смазливом актере черты маниака. Или поймать на слове, что-то подозрительное заметить.
Отправился претворять план в жизнь немедленно – сейчас, на кураже, казалось, что его собственный недуг полностью отступил.
Дима резво дошагал до домика, где проживал подозреваемый.
На стук за порог вышла грустная Алла:
– Заболел он.
– Чем?
– Да грипп, похоже. Температура тридцать девять и пять. Мышцы ломит, на свет смотреть больно. Напоила аспирином. Спит сейчас.
«Вез штаммы оспы – и сам заразился? Нет, как-то несолидно».
– Бедняга. И давно его скрутило? – сочувственно спросил Дима.
– Вчера вечером слег, – вздохнула девушка. Добавила не без досады: – Всю ночь вокруг него скакала. То воды ему, то уксусом обтирала.
– Совсем не спала? – Дима дружески приобнял Аллу.
Она с удовольствием прижалась к нему. Посетовала:
– Да ужас! Только задремлю – он опять зовет.
– А что за мужик к вам вечером приходил? – невинно поинтересовался Полуянов.
– Да сумасшедший какой-то. Хотя сказал, что он психиатр, – улыбнулась она. – Такие глупости нес!
И безо всяких наводящих начала рассказывать:
– Есть у него в больнице какой-то пациент типа пророка. Уже много чего предсказал, и все сбылось. Так вот. Как этот псих, который в психушке лежит, Толика увидит по ящику, сразу в буйство приходит и начинает кричать: «Вестник зла, вестник зла!» Врач и приехал выяснять.
– Ты серьезно?
– Ну, он так сказал.
– А вы что?
– Мы посмеялись.
«Может, метод такой – чтобы человека прощупать?»
– О чем еще говорили? – спросил Дима.
Алла прищурилась:
– А тебе зачем? Хочешь в свою газету про Толика гадостей написать?
– Зря ты так, – укорил Полуянов.
– Прости, – легко пошла на попятный она. – Просто я вся на нервах, ночь не спала.
Понизила голос – хотя кто тут, во дворе, мог их услышать? Добавила:
– Смеяться-то смеялись, Толик громче всех. Но я теперь думаю: ведь этот психиатр странный только к нам заходил, к другим нет. Почему?
– Сама-то как думаешь?
– Да всю голову сломала! Но с чего вдруг Толик – вестник беды, понять не могу. Нормальный мужик. Еще получше многих.
