Шеф-редактор – в противовес коллективу – с ним вовсе не разговаривала. Только выплюнула:
– Вы-то знали!..
Он попытался объяснить, что тоже не знал. Что просто быстро сориентировался. Не мог позволить, чтобы подобная бомба ушла в песок и не взорвалась. Потому и перехватил инициативу. Знал, что операторы съемку не остановят. И сам вышел под камеры вместо струсившей ведущей.
Анастасия спорить не стала. Посмотрела на него блестящими воспаленными глазами. Махнула рукой и ушла в свой домик, заперлась. Предоставила ему орать на паникеров и вразумлять тех, кто готов был слушать.
Но таковых оказалось немного. А уж заставить кого-то работать оказалось совсем нереально. Народ пил, плакал, публиковал жалобные, гневные, беспечные посты.
Клычко-Желяев быстро понял, что помощников не найдет. К счастью, когда-то поставил себе цель досконально изучить процесс производства телепередач. Поэтому забрал все исходники сегодняшней программы, уединился перед компьютером и включил монтажную программу Finale Cut.
Закончил к шести утра. Никакими вертолетами, десантами из врачей пока даже не пахло. С улицы доносились пьяные крики.
Он подошел к окну и только сейчас заметил: его машины перед штабной избой нет. Угнали. Дело нехитрое. Ключи он, беспечный творческий человек, на переднем сиденье бросил. Вот растяпа!
Впрочем, джип все равно застрахован и тратить время на следствие продюсер не стал. Вернулся к монитору. Прогнал на быстром просмотре материал. Убедился, что забойность темы перевешивает огрехи не слишком умелого монтажа.
Он прошел в ПТС и отослал спецвыпуск в Москву.
Утреннюю программу с новостями, анекдотами, знаменитостями, происшествиями, погодой и спортом на его канале включал, по данным статистики, каждый восьмой россиянин. Клычко-Желяев не сомневался, что «Свадьбу навылет» сегодня посмотрит больше.
* * *
Глеба было решено поместить в домике Аллы.
«Если только там Анатолий еще не умер», – пробормотала «счастливая» невеста.
Однако Толик был плох, но жив. В отличие от беспрестанно скулящего Глеба, даже пенять не стал, что бросили одного. Лишь попросил виновато:
– Воды совсем нет. Принесете?
– Я тоже заболела. – Алла плюхнулась на кровать.
– А я жрать хочу. – Осветитель вполне себе бодро доковылял до стола, уселся.
Полуянов посмотрел на Надю:
– Справишься?
Та сурово сдвинула брови:
– Разберусь. А ты куда?
– Тоже. Разбираться.
И Дима поспешно вышел. Первым делом хотел проверить, что там у Артура с Кристиной, но увидел: светится окошко в домике аборигена Петра. А сам он во дворе, выгоняет корову.
Вошел сквозь незапертую калитку:
– Привет, Петро.
Местный радостно возопил:
– Полуянов! Ты еще жив?!
Самогоном от местного жителя несло метров на десять. Произнес гордо:
– Я тоже жив. Потому что дезинфекция.
– И мозг в порядке? – строго спросил Дима.
– С бутылки-то одной. Ха! – браво отозвался Петр. – Че надо? Спрашивай.
– Горцы интересуют. Помнишь, ты говорил?
– Ну.
– Пошли. Их палатку покажешь.
– Так это ж… они и грохнуть могут. Как дохтора, – боязливо произнес абориген. – Стремно мне!
– Тогда расскажи хотя бы. Когда ты этих двоих впервые увидел?
– Ну… – задумался Петр. – На второй день. Как вы приехали.
– Где?
– Да с поляны они за деревней наблюдали. В бинокли. Меня увидели – сразу бежать. Я Анастасию немедленно упредил.
– А в следующий раз?
– Через день. Когда по лесу бродил. Они у палатки сидели.
– Там точно была палатка?
– Да не видел я наверняка! Но похоже. А костер точно был.
– А еще видел их?
– Да. В тот день, когда дохтора грохнули.
– Где именно?
– Ну, я Федора проводил и корову на поле погнал. А за околицей гляжу, опять два черных ворона.
– Те же самые?
– Да они все на одно лицо. Но вроде те же.
– Как они выглядели?
– Ой, ну как и положено им! Рожи смуглые, волосья черные. Куртки черные. Один по телефону говорил.
– Расслышал что-нибудь?
– Хурды-бурды! – возмутился Петр. – Они ж лопочат не по-нашему!
– Но доктора они убить не могли?
– Не, – уверенно помотал головой абориген. – Тот уже далеко уехал.
«А вот позвонить и предупредить сообщников запросто».
– А еще ты их не видел?
Петр икнул. Пренебрежительно молвил:
– Хреновый ты журналист!
– Это почему? – усмехнулся Дима.
– От жизни отстал! Подумаешь, джигиты! Эта информация устарела давно. Ща у меня куда круче мулька есть. Хочешь купить?
– Сколько?
– Шучу, – благородно улыбнулся Петр. – Бутыль поставишь – и хватит.
– Говори быстрей!
– Это идти надо. Часа два. Но увидишь – вообще обалдеешь.
– Нет, Петр. Двух часов у меня нет, – твердо возразил Дима. – Опиши словами.
– Говорю же: хреновый ты журналист! Никакого любопытства! – укорил местный.
И вытащил из кармана простенький, видавший виды сотовый. Протер экран рукавом. Проворчал:
– Чего воздух сотрясать? У меня фотокамера есть.
И развернул перед Димой фотографию.
Качество оказалось паршивым, сначала Полуянов видел только нагромождение штрихов и полос. Лишь когда пригляделся, понял: это отпечаток огромного колеса.
– Квадрик отдыхает. Целую колею проделал! Это джип, что ли, такой огромный? – Петр продолжал прокручивать перед Димой серию фотографий.
– Я бы сказал, это БТР. БТР-82, – взволнованно произнес журналист. – Где ты это видел?
– Километров восемь отсюда. Я целый час по следу шел. Хотел понять, откуда, куда. Но потом стемнело, не разобрать ничего. Да и стремно стало. Пошли вместе, а? Вдвоем не страшно расследовать.
Мутный рассвет все увереннее изгонял прочь ночной мрак.
Дима взглянул на часы. Без десяти семь утра.
В столице и в области наверняка паника. Вертолет по идее должны были отправить с первыми лучами рассвета.
И – словно по заказу – вдалеке послышался рокот.
– «Восьмерочка», – любовно прошептал Дима.
