– Вчера я была дома, видеокамера с моего подъезда это подтвердит, а в ресторане – у тебя на глазах. Ночью и сегодня у меня алиби. В твой кабинет сюда я зашла только сейчас. Ты у наших спрашивал? Кто здесь был?
– Приходил вчера ремонтник телефонной линии, – буквально выплюнул бывший и с ненавистью уставился на меня. – Я знаю, это ты! Больше некому.
– Знаешь что, – окрысилась я, – не сравнивай меня с собой. Мне больше делать нечего, как в твоем кабинете и квартире шарить. Хочешь вызывать полицию – вперед! У меня алиби, в кабинет к тебе я не заходила, и друзей-взломщиков у меня нет. А вот я на тебя тогда напишу заявление за незаконное проникновение и порчу имущества! На ноутбуке остались следы твоих ботинок.
– Мне плевать! Ты все восстановишь! – сверкая глазами, больно схватил за руку Костик.
– Хрен тебе! – вырвалась из захвата.
– Хорошо подумала? Я же тебе житья не дам.
– Да пошел ты!
Все, мое терпение лопнуло. Чтобы я еще этого козла дальше терпела? Я рванула к столу и, схватив чистый лист, написала заявление об увольнении.
– Подавись!
– Думаешь, не подпишу?
– Сделай одолжение – подпиши.
И я вышла из кабинета, хлопнув дверью.
После разговора с Костиком меня потряхивало. Это был край. Нет, как он посмел вообще разговаривать со мной в таком тоне? «Ты все восстановишь!» Ага, три раза! Нашел себе личную рабыню. Козел!
Заявление я написала на эмоциях, и пусть мысленно обдумывала свой уход из больницы, сейчас к этому шагу была не совсем готова. Но Костик поставил меня в такое положение, что нет другого выхода. Я знала, каким он может быть въедливым, при желании найдет, во что ткнуть носом. Работал у нас один хирург, уже не помню, чьего протеже подсунули нашему главному, и тот определил его к нам. Так Костик почувствовал угрозу своему теплому месту и создал такие невыносимые условия работы, что хирург перевелся в другое отделение. Вот и мне не хотелось стать девочкой для битья на каждой планерке.
Но как же трудно расставаться с работой, которой жила столько лет! В душе все переворачивалось. Однако пришедшее вскоре на сотовый СМС от Костика не оставило сомнений.
«Заявление я подписал. Если не одумаешься, завтра на работу можешь не приходить».
Урод! Иных слов не было. Одумаюсь?! Да хрен ему! Злость придала решимости. Что ж, значит, так тому и быть. Я еще раз прошлась по всем своим пациентам, подбивая дела и оставляя в историях комментарии.
Чтобы никому ничего лишний раз не объяснять, вещи собирать не стала. Заберу, когда приду за трудовой. Уходила с работы с тяжелым сердцем. Настроение на нуле, но когда позвонил Миша и сказал, что ждет, постаралась ответить бодро. Правда, обмануть его получилось ненадолго. Он стоял у входа, и, когда преподнес мне розу, я лишь вымученно улыбнулась.
– Что стряслось?
– Не хочу об этом, – мотнула головой я.
Если по-хорошему, то мне было уже не до свиданий, и если бы за всеми делами я не забыла о нашей договоренности на вечер, то отменила бы встречу. Но Михаил приехал, и отказаться от ужина не позволила совесть. К тому же что мне делать дома? Сидеть и переживать увольнение? Уж лучше провести время в приятной компании.
Я взяла Мишу под руку, и мы неспешно пошли к стоянке.
– Поехали на моей? – предложил он, когда мы подошли к моей малышке.
– Нет, иначе у меня будет искушение напиться, и уже за руль не сяду, – честно призналась я.
– Так оставь здесь. Потом заберешь, я тебя отвезу.
Вся проблема заключалась в том, что я не знала, когда теперь появлюсь в родной больнице. Костик ясно дал понять, что завтра видеть меня не желает, и светиться возле работы не хотелось.
– Нет, давай все же я на своей за тобой, – отказалась я.
– По правилам хорошего тона дамы вперед, но мне будет безумно приятно, что за мной следуешь ты, – ввернул он.
Я улыбнулась и щелкнула сигнализацией. Открыла дверцу, и тут за мной притормозило темное авто, видимо, желающее припарковаться на мое место. Со стороны пассажира опустилось стекло, и сидящий мужчина крикнул мне:
– Эй, у вас шины спущены!
– Где?
Захлопнув дверцу, я посмотрела назад. Действительно. Заднее колесо. Да что за день такой?! Пассажир вышел и хмыкнул:
– И второе тоже.
Я стала обходить машину, когда вернулся Миша.
– Что случилось? – Он двигался ко мне с другой стороны.
– Да вот, колеса.
Я оторвала взгляд от спущенных шин, когда увидела, что на него замахнулся какой-то мужик.
– Миша, сзади! – успела крикнуть я, когда меня саму схватили и приложили тряпку к лицу.
Все случилось очень быстро. Я задергалась в захвате, стараясь не дышать. Миша уклонился, и удар пришелся вскользь. Он ответил. Краем глаза увидела, как машина, припаркованная сбоку, резко выехала и затормозила, перекрывая дорогу. Крик кинувшегося к нам прохожего:
– Вы что творите!
Меня неожиданно отпустили. Нападавший юркнул в машину, и она дала задний ход, зацепив припаркованный автомобиль. Несмотря на это, они развернулись, и уехали.
– Вы в порядке? – с легким иностранным акцентом спросил водитель, выскочивший из перекрывшего проезд авто. В этот момент прохожий заломил руку нападавшему на Мишу. Сам Михаил бросился ко мне.
– Роза, ты как?
– Не знаю.
На тряпке, похоже, был хлороформ, и чувствовала я себя как пьяная, в голове мутилось.
– У тебя кровь. – Я дотронулась до его рассеченной скулы.
– Ерунда, – отмахнулся Миша. – Черт, они разбили мою машину!
– Помощь нужна? – Акцент у водителя усилился и напоминал французский.
– Вы номер не запомнили? – спросила я.
– Нет. В грязи, – покачал он головой.
– А где второй нападавший? – опомнилась я, но ни его, ни прохожего было не видно. Как сквозь землю провалились.
Иностранец сел в машину, и она отъехала с дороги, опять паркуясь, мы же с Мишей пошли к его авто. Зад ему хорошо припечатали. Вызвали ГИБДД и сели ждать в машину, переваривая случившееся.
Странно, но первым приехал Богдан.
Глава 15
– Роза, пойдем, я провожу тебя, – настаивал Михаил.
– Сиди, вдруг ДПС приедет, и тебе еще побег с места аварии впаяют. Нормально я, видишь, воздухом дышу, – отказалась я от очередного предложения Миши отправиться к врачу.
Сидела, высунув нос в открытое окно. Тут только свежий воздух и сладкий чай помогут, а показываться нашим – плодить сплетни и пересуды. Хватит с них того, что уволилась внезапно. Чувствовала я себя неважно, вяло, но усиленно боролась со слабостью.
