За то время, что приводила себя в порядок, ни в ванную, ни в комнату ко мне не ломились. Я даже почувствовала себя оскорбленной. Вот же мы женщины! Пристают – оскорбляемся, не пристают – еще сильнее нас это задевает. Принципиально не пошла в комнату Богдана. Но стоило спуститься вниз и услышать звуки из кухни, как все надуманные обиды прошли. Наверное, нет ничего прекраснее, чем мужчина, готовящий для тебя завтрак.
На лице расцвела улыбка до ушей. Но заметила в зале небрежно брошенное на диван пальто Богдана и изменила направление. Проснувшаяся хозяйственность требовала повесить его.
Я взяла пальто, проведя рукой по дорогому кашемиру. Взгляд зацепился за выглядывающий из кармана кусочек белой ткани. Потянула за него и потеряла дар речи. У меня в руках оказались старинные панталоны!!! Один в один, какие я видела в чемодане у матери. Или это они и есть? Бросив пальто обратно на диван, пошла выяснять этот момент.
На кухне гудела кофеварка. Богдан раскладывал по тарелкам омлет. В спортивных брюках с низкой посадкой и обнаженным мускулистым торсом он мог бы послужить прекрасной моделью для художника или скульптора, но я не позволила себе отвлечься.
– И как это понимать? – спросила у него, покачивая на пальце панталоны.
Стоило ему увидеть, что у меня в руках, как улыбка сбежала с лица. Ага! Значит, узнаем бельишко.
– Я теперь знаю, кто ты!
– И кто? – заметно напрягся Богдан.
– Все-таки извращенец и фетишист, – заключила я. – Слушай, я бы еще поняла, если бы ты на мое белье позарился, но мамино… Это уже перебор!
Странно, но мне показалось, что он расслабился после этих слов. Напряженный взгляд потеплел.
– Ты помнишь, что я обещал тебе, если еще раз услышу это слово? – В голосе слышалось некое предвкушение.
– Черта с два! Никакого секса, пока ты мне все не объяснишь! – быстро и твердо заявила я.
– Садись завтракать, Шерлок, а то остынет, – с усмешкой произнес Богдан, отмерев после моего эффектного появления и ставя на стол тарелки.
Вот ни стыда ни совести у людей! Я его поймала с поличным, а он себя ведет как будто так и надо. Я медлила, разглядывая его как диковинку, а он добавил:
– После поговорим.
Чашу весов в сторону завтрака склонил аромат кофе. Как говорят, война войной, а обед по расписанию. С гордым и независимым видом прошла к столу и села. Панталоны в руках были лишним элементом, и я с брезгливым видом положила их на стул рядом. Фе! Так и хотелось помыть руки с мылом после них. Подняв глаза, натолкнулась на внимательный взгляд Богдана, следящего за каждым моим движением и гримасами.
– Как ты их нашла? – спросил он, ставя передо мной кофе и садясь напротив.
– Хотела повесить твое пальто и увидела торчащий из кармана край материи.
Богдан кивнул, кажется даже не мне, а своим мыслям, и принялся за завтрак. Его поведение раздражало. Мог бы сказать хотя бы «извини». Или он поэтому вчера накупил мне столько вещей – в качестве компенсации? Настроение немного испортилось, но это не мешало мне с аппетитом есть. Пусть он и псих, но готовит отменно!
Вот почему в жизни так? Только встретишь приличного мужчину, так он или женат, или чердак у него протекает. Быстро уничтожив все на тарелке, я с печальным видом попивала кофе.
– А ты в чем-то права, – неожиданно усмехнулся Богдан, все это время сидящий в своем телефоне.
– В чем?
– Фетишист – это тот, кто поклоняется неодушевленным предметам, приписывая им сверхъестественные свойства, – прочитал он.
– Диагноз свой нашел? – с ласковой улыбкой спросила я.
– Не язви. Но найденный тобой предмет действительно обладает сверхъестественными свойствами.
– Это же какими? – скептически поинтересовалась я.
– Он вызывает у мужчин желание, и женщина, надевшая его, становится сексуально привлекательной для всех окружающих представителей сильного пола.
– Чего?! – Я чуть кофе не подавилась. – Если надеть на себя такое, то реакцией нормального, – сделала акцент на последнем слове, – мужчины будет смех.
– Ошибаешься. И твоя мать это знает.
– При чем здесь моя мама?! – изумилась я тому, куда неожиданно свернул наш разговор.
– При всем. Она сильно тебя подставила, привезя к тебе эту вещь.
– Богдан, ты в своем уме?!
– Не веришь? – усмехнулся он и подтолкнул мне телефон. – Звони ей. Только поставь на громкую связь.
Какой-то он странный псих. Вместо того чтобы убеждать в своих фантазиях, предлагает их тут же развеять. Разве он не понимает, что родительница поднимет меня на смех? Но спокойствие и уверенность Богдана настораживали.
– И что я ей скажу?
– Скажи, что нашла панталоны, и дай мне сказать ей пару слов. Сама все услышишь.
– Ладно… – решилась я и по памяти набрала номер. Лучше не затягивать этот спектакль.
Родительница не брала трубку долго. Только сейчас подумала, что еще утро, а она не любит рано вставать, но что уж теперь. Как и просил Богдан, я поставила на громкую связь и положила телефон на стол, дожидаясь ответа.
– Слушаю вас, – голос матери был сонным и недовольным. Точно разбудила.
– Мам, привет!
– Роза, ты? Что-то случилось?
– Как сказать. Тут один мужчина убеждает меня, что твои панталоны из чемодана обладают волшебными свойствами.
– Роза, беги! – неожиданно закричала она. Я в шоке уставилась на телефон, а Богдан пододвинул его к себе.
– Нина Андреевна, зачем же так кричать? Дочь пугаете, – иронично произнес Богдан, но у меня мороз по коже прошел от его тона. Было что-то такое в его голосе… словами не передать, но завуалированная угроза чувствовалась. Еще меня поразило, что он знает имя моей матери. Для всех она представлялась как Нинель, ей это имя нравилось больше, чем просто Нина.
– Она ничего не знает! Не трогайте ее!
– Скажите, чем вы думали, принося к ней в дом эту скверну?
– Вы из Ордена? Я за все отвечу! Не трогайте ее!
– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?! – потрясенно произнесла я. Никогда не слышала у матери таких униженных и просящих ноток в голосе. А еще откровенный страх. Она была безумно напугана.
– Вы отдаете скверну мне, добровольно и без принуждения?
– Да! Да! Только Розу не трогайте.
– Согласны забыть о существовании скверны и ни делом, ни словом, ни в мыслях не возвращаться к ней?
– Господи, да!
– Я услышал вас, – ответил Богдан. – Теперь мы всегда будем рядом и спасем вашу душу, если вы оступитесь.
– Роза… – успела крикнуть мать, но он нажал отбой.
