Он отодвинул одяло и посмотрел на шрам на животе. Он был неаккуратный, хотя это было не самое страшное, что могло случиться с ним.
Шрам, оставшийся от раны, был толщиной с его мизинец, он выступал над кожей — отметка ужасного ранения, оставленная вымотанными и истощенными лекарями Легиона, целью которых было спасать жизни людей — так быстро и наверняка, как только возможно.
Прошедшие два дня были как в тумане, он помнил только некоторые моменты, а между ними — много часов небытия. Такое зачастую происходило, когда особенно обширная травма требовала особенно интенсивного применения магии воды целителем. Похоже, он был близок к смерти.
Он обратил свое внимание обратно на еду и ел, пока миска не опустела.
— Доброе утро, — раздался голос снаружи. Крассус. — Ты проснулся?
— Еще не оделся, — ответил Маркус. — Минутку, сэр.
— Не надо, — сказал Крассус встревожено. Молодой человек вошел в палатку. — Приказ лекаря. Сегодня ты остаешься в постели.
Для Маркуса его слова прозвучали райской музыкой, но он не собирался показывать это молодому офицеру.
— Я в порядке, сэр. Я собирался сказать Фоссу об этом.
— Приказ капитана, — ответил Крассус. — Оставайся в постели.
Маркус хмыкнул.
— Сэр, — он потер рукой голову. — Как все прошло вчера?
— Если коротко — Насаг нанёс нам удар более чем тремя тысячами своих лучших застрельщиков, возглавляющих двадцать тысяч рейдеров. Они прорвались через оба легиона Гвардии и привели их в замешательство. Если бы ты и твои люди не пришли на выручку, они могли нас полностью разгромить.
Маркус хмыкнул и показал на себя.
— Я не об этом.
Крассус поднял брови.
— Мне несколько человек доложили, что ты с торчащим из живота древком копья больше часа продолжал командовать. И до тех пор, пока мы не начали оттеснять атакующих, ты не позволял им доставить тебя к целителям.
Маркус прищурился. Он ничего этого не помнил.
— Да уж. Это не было особенно разумным с моей стороны.
— При данных обстоятельствах я считаю это простительным, — сказал Крассус. — Ты поддержал нас вовремя. Мы все сплотились на флангах Первого Алеранского и начали теснить их обратно — но поражение, вороны побери, было совсем близко. — Он покачал головой. — Они поспешно отступили, как только ситуация стала меняться к лучшему. Мы фактически понесли больше потерь, чем Гвардия — канимы позволили им наступать до тех пор, пока они не разделились, а затем взялись за нас. Мы получили жестокий удар, но потрепали канимов так же здорово, как они нас.
— Выходит, мы проигрываем, — спокойно сказал Маркус. — У них численное превосходство.
— Да, верно, — сказал Крассус. — Но мы сейчас недалеко от Мастингса. До развалин двадцать миль, и мы отсюда уже видим Мастингс.
Маркус хмыкнул.
— Они не собираются дёшево отдавать нам эти руины. Это была крепость. Они её частично восстановили, укрепили. Мы должны наступать сейчас.
Крассус кивнул.
— Арнос держит нас здесь уже два дня. Диверсионные группы нападают на идущие к нам обозы. Нам еды не хватит, если мы не удержим те фургоны, которым удалось прорваться.
Маркус зарычал.
— За эти два дня они могли много чего сделать.
— Я знаю, — сказал Крассус. — Но у меня свои приказы, а у тебя — свои. — Он кивнул на миску. — Я принесу добавки. Ты должен это съесть и поспать. — Его тон посерьёзнел. — Ты мне ещё понадобишься.
Маркус приложил кулак к сердцу и склонил голову.
Крассус отсалютовал в ответ и вышел из палатки.
— Извините меня, — обратился он к кому-то снаружи. — Не могли бы вы принести ему ещё, пожалуйста? И не позволяйте ему ходить.
— Конечно, милорд, — ответил женский голос.
— Точнее, капитан, мэм, — сказал Крассус. — И спасибо.
Леди Аквитейн вошла в палатку в своей маскировке прачки, неся накрытый крышкой поднос. Она поприветствовала Маркуса изысканным реверансом, и он укоризненно покачал головой.
— Да, разумеется, капитан, — сказала она, бросая пристальный взгляд через плечо в сторону удаляющегося Крассуса. Она поставила на колени Маркуса поднос и сняла крышку. Аромат свежих, горячих блюд угрожал лишить его рассудка.
— Как ты умудрилась здесь раздобыть свежие яйца? — спросил он. — И ветчину?
— Я всё-таки женщина, — ответила Леди Аквитейн. — Ешь. А я буду говорить.
Желудок Маркуса вовсю заурчал, и он набросился на еду.
— Наш юный Крассус слишком скромен, — проговорила Леди Аквитейн, — Только благодаря ему Первый Сенаторский сплотился. И капитан Налус клянется всем подряд, что Второй не выжил бы в битве без стойкости Крассуса и дурацкой кавалерии Антиллара.
— Сенатор не в восторге от этого, — сказал Маркус.
Леди Аквитейн взмахнула рукой.
— Как и я. У Крассуса есть кое-что, чего нет у Сципио.
— Титул, — проговорил Маркус, — законнорожденность.
— Точно. Он сын Антиллуса Рокуса, — она покачала головой, — Я упорно трудилась, чтобы Арнос получил политическую выгоду от этой кампании — и если говорить больше, мой муж не нуждается в еще большем количестве соперников.
— На самом деле ты не считаешь, что Крассус может стать помехой ему, — ответил Маркус.
— Нет. Не сейчас. Но лет через десять, с успешными кампаниями за плечам… — она пожала плечами, — Мудрый садовник вырывает сорняки, когда они маленькие, а не ждет, когда они разрастутся.
Маркус перестал жевать.
— Мы воспользуемся им, чтобы захватить руины, — сказала Леди Аквитейн, — Мы позволим ему захватить для нас город. Когда же мы войдем в него…
Она пожала плечами.
— Позаботься о нем, мой Фиделиас.
— Крассус, — произнес он.
— Да, — повторила она.
— Это может оказаться нелегким делом. Если его смерть свяжут со мной, то любой алеранец, коль уж на то пошло, будет подозревать Сенатора. Ни говоря уже об ответе Рокуса.
— Именно поэтому я взяла на себя смелость прикупить одну из этих канимских балест для тебя, мой шпион, — она подлила ему в кружку пряный чай из кувшина, — Под твоей койкой. Он умрет от рук врагов, которым так храбро противостоит, героем Империи.
Маркус кивнул и заставил себя продолжать есть.
— Я знаю ты ранен и тебе нужно отдохнуть, — она спокойно взяла поднос, отодвинула одеяло и изучила его рану. — Великие фурии, как небрежно зашито.
Она положила руку поверх раны, и взгляд ее затуманился.
— Но закрыта надежно, я полагаю, — она вернула на место одеяла и поднос.
