— Просто потому, что ты не особо разговорчив, да?
Он посмотрел на свои раненые и кровоточащие ноги.
— Я так понимаю твой совет — использовать моих фурий, чтобы залечить раны?
— Или долететь до того, кто их залечит, — сказал Бернард.
— Каковы мои шансы, если я этого не сделаю?
— Если мы успели предотвратить инфекцию своевременно, возможно, я смогу справиться самостоятельно. Если же уже было поздно, — он пожал плечами, — Вы начнете слабеть, начнется лихорадка, и в конце концов вы умрете. Остается надеяться на то, что вы сохраните способность устранить проблему до той поры, пока лихорадка не зайдет слишком далеко и уже не будет лечиться с помощью фурий.
— Что может поставить под угрозу нашу миссию, — тихо закончил Гай. — Я не могу этого допустить.
— Сир, — сказала Амара. — Ваша несвоевременная гибель так же недопустима.
— Несвоевременная? Да. Но и неизбежной я бы ее не назвал.
Он пошевелил пальцами одной ноги и вздрогнул: — На мой взгляд всё обошлось без заражения. Думаю, лучший вариант для нас сейчас — не терять присутствие духа и продолжать путь.
— Это очень серьезный риск, сир, — сказал Бернард без намека на подчинение в голосе. — Что может быть настолько важным, что вы готовы подвергнуть такому риску себя и всю Империю.
Гай хмуро взглянул на Бернарда, склонил голову и свел брови.
— Это выглядит как повторение расклада на доске для Людуса. Стедгольдер обладает большей силой, чем Первый Лорд и его курсор вместе взятые. Я не смогу воспрепятствовать вам, не раскрыв себя, впрочем как и Амара.
Бернард кивнул.
— Я держу вас за яйца, сир.
Гай, опиравшийся на локти, запрокинул голову и коротко рассмеялся.
— Похоже, что так. Ладно. Мы поговорим о моих мотивах, после чего будем двигаться так быстро, как только сможем.
Бернард нахмурился.
— Я не могу этого обещать.
— И, тем не менее, мы будем. — Сказал Гай, и глаза его холодно блеснули. — Это необходимо, граф. И мы это сделаем. — Он заговорил тише. — И, несмотря на то, что вы сейчас в более выигрышной позиции, я не советовал бы вам испытывать меня.
Руки Бернарада замерли на мгновение, когда он крошил какую-то траву над котелком. Это стало единственным признаком его беспокойства.
— Я могу обещать лишь то, что буду действовать на свое усмотрение.
— Этого достаточно, — ответил Гай.
С помощью Бернарда он вернулся на свое место на походном табурете и опустил ноги в котел. Он зашипел от боли и вздрогнул, но потом его дыхание выровнялось. Мгновением позже он открыл глаза, и Амара сунула ему в руки чашку горького ивового чая. Он кивнул в знак благодарности.
— Это связано с вашим последним визитом в Калар.
Амара удивленно изогнула бровь.
— Каким образом? Уверена, дело не в знакомстве с местностью. Мы всего лишь проделали последние несколько миль по земле.
— Те же мотивы. — Сказал Первый Лорд. — Помните о необходимости вернуть Леди Плациду в целости и сохранности?
Амара кивнула.
— У нее на родине есть несколько опасных фурий, которые находятся под ее контролем. Если бы она погибла, ее люди были бы отданы им на растерзание.
— Именно, — сказал Гай. — И Калар, которого я никогда не смогу обвинить в отсутствии амбиций, проделал что-то настолько же блестящее, насколько и безумное — он намеренно раздразнил фурий страшной силы и подчинил их своей воле точно таким же образом.
Амара сделала глубокий вдох.
— Он надеется на то, что это сохранит его жизнь?
— Вовсе нет, — горько сказал Гай. — Он слишком горд, чтобы томиться в заключении, и знает, что мы смогли бы перехватить контроль над этими фуриями, если бы он был обезврежен и у нас было бы достаточно времени. Его цель намного проще, графиня. Он надеется утащить с собой на тот свет как можно больше жизней, включая и мою собственную.
Бернард нахмурился и почесал подбородок.
— Сир… Каких фурий вы имеете в виду?
Гай медленно вдохнул и сказал:
— Тех, которых причисляют к Великим Фуриям, граф.
Амара нахмурилась.
— Великие фурии… что… В смысле, на самом деле…
Гай усмехнулся.
— А ты думала, что мы поминаем их только для красного словца? Нет. Великие Фурии существуют. Дюжина или около того, насколько я знаю. Эти существа настолько древние и могущественные, что вся наша тысячелетняя история развития и раздоров для них — всего лишь мгновение ока.
Бернард нахмурился еще сильнее, взял чистую ткань и начал обтирать ноги Первого Лорда так осторожно, как только мог.
— И Калар может их контролировать?
— Едва ли, — ответил Гай. — Но он может раздражать их, вызывать их гнев и оттягивать момент их реакции. Как только он перестанет это делать, Калус сорвет гнев на первом встречном.
— Калус? — спросила Амара. — Как гора Калус?
— Имя которой носит и Калар. — ответил Гай, кивая. — Речь не просто о горе, а о древнем вулкане. Об этом не говорится в летописях Алеры, но Калар его пробудил. Когда он умрет, Калус освободится от оков горы и зальет землю огнем. — Он подался вперед, заглядывая в глаза Бернарду и Амаре по очереди. — Если я позволю легионам взять Калар в осаду, это повлечет за собой множество смертельных схваток. Это значит, что все силы Калара будут стянуты обратно в город. Что, в свою очередь, вызовет приток беженцев.
— Кровавые вороны, — выдохнул Бернард. — Он собирается сотворить себе гроб из союзников, врагов и им подобных. Из самого города.
— Я могу этому помешать, — продолжил Гай, — но только в том случае, если смогу подобраться на расстояние нескольких миль от горы Калус и беспрепятственно на нее смотреть. — Он сделал глубокий вдох. — Если я не вмешаюсь, это повлечет бессмысленную гибель множества людей в угоду злому умыслу Калара. — Его глаза сверкали холодно и ясно. — Я не допущу этого. Не в моей стране.
— Итак, — тихо сказала Амара. — План в том, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы лишить Калара его погребального костра.
Первый Лорд кивнул:
— Я по-настоящему никогда не понимал, насколько ужасна жизнь в Каларе, где он превратил свои земли в кошмар из рабов и страха. Я подвел его людей. Теперь он угрожает сжечь их заживо. Я не позволю им умереть по воле этого психа.
Бернард смотрел на Первого Лорда, его взгляд был тверд.
— Граф Кальдерон, — спокойно произнес Гай, — Пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что я продолжу начатое. С вами или без вас.
Бернард смотрел на него, не мигая. Затем произнес:
